Альфред Жалинский - Избранные труды. Том 4. Правовое мышление и профессиональная деятельность юриста. Науковедческие проблемы правоведения

• Название: Избранные труды. Том 4. Правовое мышление и профессиональная деятельность юриста. Науковедческие проблемы правоведения
• Автор: Альфред Жалинский
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-7598-1211-1, 978-5-7598-1215-9

В настоящее издание вошли избранные труды А. Э. Жалинского, известного исследователя в области теоретических проблем уголовного права и криминологии, социологии права, сравнительного правоведения и зарубежного уголовного права и криминологии. По этой тематике им написано более 350 научных трудов, в том числе монографий, опубликованных в академических и профессиональных журналах в России и за рубежом. Многие работы, а также выдвинутые и обоснованные идеи сыграли значительную роль в развитии науки. В том 4 включены работы А. Э. Жалинского, олицетворяющие по тематике новые направления проводившихся им исследований. Вниманию читателей представлены как извлечения из его книг, так и отдельные статьи о правовом мышлении, профессиональной деятельности юриста, вопросах юридического образования и его совершенствования. Отдельный важный раздел посвящен науке уголовного права и научным исследованиям в этой сфере. Книга рассчитана на специалистов в области криминологии, уголовного права и социологии права, т. е. практических и научных работников, преподавателей вузов, аспирантов, студентов и всех, интересующихся историей правовой и криминологической мысли в России, целями, средствами, достижениями и просчетами борьбы с преступностью в нашей стране.

---

а) данные о судимости в 1987 г. отражают состояние преступности за более ранний период: между преступлением и наказанием неминуем временной разрыв;

б) судимость снижается в одних случаях за счет снижения числа преступлений (что имело место в 1986 г. по некоторым категориям преступлений), а в других – за счет изменения судебной практики по преступлениям малозначительным, не представляющим большой общественной опасности;

в) проблема предупреждения рецидива преступлений со стороны лиц, отбывших наказание в местах лишения свободы, остается очень сложной, нарастают трудности, связанные с их трудовым и бытовым устройством.[28]

Какой вывод можно сделать из приведенных данных? Они указывают прежде всего на относительно устойчивый характер преступности. Делалось очень многое, менялись законы, усиливалась ответственность, а изменения в количестве преступлений (т. е. в состоянии преступности), перемены в соотношении между собой групп преступлений (т. е. в ее структуре) не были благоприятными. Далее видно, что каждый вид поведения, запрещенный уголовным законом, т. е. каждая группа преступлений имеет относительно массовый характер, причем, чем менее опасно преступление, тем в некоторых случаях оно совершается чаще. Подтверждается это еще и тем, что в описанной структуре преступности не отражаются некоторые массовые виды запрещенного уголовным законом поведения, несмотря на их реальную распространенность, например поборы с населения в системе бытового обслуживания. Статистика отражает очень малое их число, а в жизни мы встречаемся с ними на каждом шагу.

В свою очередь, данные о числе осужденных указывают на масштабы и последствия преступности, на ее социальную опасность. В стране слишком много судимых. Судимость усиливает социальную напряженность, ухудшает качество жизни, создает базу для дальнейшего роста преступности. Устойчивая доля рецидива колеблется в пределах 15–30 %. Уже это влечет рост числа преступников и при сохранении интенсивности борьбы с преступностью. Более чем проблематична эффективность усиления репрессии, и, по нашему мнению, она должна быть резко ослаблена за счет лиц, совершающих менее опасные преступления.

В то же время сейчас необходимы углубленные исследования причин продолжающегося роста преступности (по данным МВД СССР, опубликованным 13 июня 1989 г. в «Известиях», за пять месяцев 1989 г. зарегистрировано 884 967 преступлений, т. е. больше, чем в аналогичный период прошлого года, на 213 884, или 31,9 %), прежде всего насильственной в ее профессиональных, бытовых и иных проявлениях. Нужно более предметно познать экологическую, экономическую, собственно должностную, корыстную преступность в их связях и опосредованиях с быстро меняющейся социальной обстановкой.

Для этого следовало бы изучать не только зарегистрированную в статистике преступность, но в целом поведение в определенных сферах социальной жизни. Например, сравнить судимость за спекуляцию с реально распространенными способами приобретения дефицитных вещей. Такой подход более реалистичен и расширяет представления о преступности как объекте социально-правового мышления.

Причины и условия преступности и отдельных преступлений. Учения о причинах преступности разрабатывались виднейшими представителями философии, исторической науки, социологии. В Советском Союзе проблемы причин преступности особенно глубоко исследованы академиком В. Н. Кудрявцевым, профессорами М. М. Бабаевым, Я. И. Гилинским, А. И. Долговой, Н. Ф. Кузнецовой, Г. М. Миньковским, А. Б. Сахаровым, А. М. Яковлевым и др.

С позиций социально-правового мышления причины и условия преступности и отдельных преступлений (криминогенные факторы) должны восприниматься как социальное явление, имеющее свои параметры, функционирующее по некоторым закономерностям. Знания об этом используются и для обнаружения и для разрешения проблемных ситуаций в сфере борьбы с преступностью.

Обнаружение криминогенных факторов – сигнал опасности совершения преступлений; знание их механизма – средство предупреждения преступлений.

Причины, условия, иные детерминанты преступности и отдельных преступлений нужно рассматривать в связи с глубинными социальными процессами, происходящими в обществе на данном историческом этапе его развития. При определенных обстоятельствах эти процессы (точнее, их негативные стороны) приобретают свойство криминогенности, т. е. начинают порождать преступное поведение. Конечно, сбиваясь на лапласовское понимание детерминизма, на «дурную причинность», можно буквально все социальные процессы и явления признать причинами преступности. Вряд ли это плодотворный подход.

Вернее всего в структуре детерминации преступности выделять источники детерминирующего, причинного криминогенного воздействия, криминогенные детерминирующие связи, промежуточный криминогенный эффект, которые локализуются в поведении людей, общественном сознании, политической системе, социальной инфраструктуре. Процесс криминогенной детерминации как объект социально-правового мышления полезно рассматривать на трех уровнях. Первый указывает на природу социальных процессов и явлений, определенным образом продуцирующих совершаемые преступления. По данным многочисленных криминологических исследований, в качестве общих причин преступности выступают социальные противоречия между индивидом, социальной группой и обществом, между потребностями и возможностями.

Следовательно, первый шаг в подходе к причинам преступности состоит в том, что, ставя задачу искоренения иных видов преступлений либо их снижения, нужно учитывать связь этих преступлений с социальными противоречиями. Далее, как пишут В. Н. Кудрявцев и Ю. В. Кудрявцев, второй – социологический – уровень изучения причин социальных отклонений, а значит, преступности предполагает изучение более конкретных связей и отношений современного общества. Авторы выделяют здесь изучение образа жизни, антиобщественные явления в семье, школе, в трудовых коллективах.[29] Трудно в данном случае описать эти факторы сколько-нибудь подробно, но можно назвать среди них в виде примеров:

• разрыв устойчивых социальных связей как следствие миграционных процессов;

• ослабление воспитательной роли и соответственно авторитета школы;

• рост числа неполных семей;

• влияние ранее судимых лиц на молодежь;

• недостатки в системе оплаты труда, а во многих случаях и прямая ее деформация;

• бесконтрольность ведомств и распространение бюрократизма;

• негативная роль алкоголизации и наркотизации молодежи;

• социальная незащищенность определенных групп населения, в первую очередь молодежи;

• нарушения демократической процедуры принятия управленческих решений и многие другие явления.

Следовательно, второй шаг в подходе к причинам преступности как к объекту социально-правового мышления связан с необходимостью учета распространенности и интенсивности различных криминогенных факторов, с необходимостью принимать во внимание возможность их ликвидации или ограничения в конкретных условиях, а не только в далекой перспективе.

Наконец, третий уровень познания причин связан и с изучением конкретной личности, тех ее социальных и социально-психологических черт, которые переводят действие внешних факторов в осознанное или неосознанное решение о совершении преступного деяния. Здесь учитываются возраст, пол, образование, профессия, культурная позиция и установки личности, другие черты. Следовательно, и третий шаг в подходе к причинам связан с необходимостью учета данных о конкретном человеке, его податливости или неподатливости уголовно-правовому профилактическому воздействию, которая, равно как потребность в таком воздействии, может колебаться в самом широком диапазоне.

Нетрудно увидеть разницу между преступником-рецидивистом и подростком, угнавшим чужой мотоцикл и бросившим его где-нибудь на дороге.

Личность преступника может стать объектом социально-правового мышления также на двух уровнях. Об индивидуальном уровне только что шла речь. На социальном же уровне объектом социально-правового мышления является, строго говоря, не личность преступника, а как бы обобщенный портрет преступника, понятый как система реально существующих черт и особенностей людей совершивших преступления, и – одновременно – субъектный состав преступности. Здесь приходится выделить так называемые проблемные группы или группы риска, к которым и приходится адаптировать задачи борьбы с преступностью.

Право и законодательство, а в нашем случае отрасли права и законодательства, на основе которых ведется борьба с преступностью, также являются важнейшим объектом социально-правового мышления.

С позиций социально-правового мышления право (система правил поведения) и законодательство (нормативные акты), эти правила зафиксированы и воспринимаются главным образом как средства решения социально-правовых задач; в то же время они и сами нуждаются в перестройке, реформировании, совершенствовании. Но они не просто объект, они орудие обеспечения социальной урегулированности, а значит, и справедливости.