Юрий Ишутин - Ирония, грусть и ностальгия. Двадцать шесть рассказов и одна повесть

• Название: Ирония, грусть и ностальгия. Двадцать шесть рассказов и одна повесть
• Автор: Юрий Ишутин
• Жанр: Русское современное

Бандиты и моряки, герои Великой войны и дети, футболисты, лесорубы и забавные животные в условиях промыслового рейса… Морские истории, наивные сказки для взрослых и детские воспоминания. Всё это в одной книге. Спасибо за внимание, друзья!

---

Ирония, грусть и ностальгия Двадцать шесть рассказов и одна повесть Юрий Ишутин

© Юрий Ишутин, 2017

ISBN 978-5-4483-5426-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В очередной раз приветствую всех, кого заинтересовало моё творчество!

Предлагаю Вашему вниманию свою третью книгу. В ней собраны рассказы на самые разные темы – от далёкого детства до морских историй и сказок для взрослых.

Герои моих рассказов разговаривают на простом и доступном языке. Иногда этот язык может показаться несколько грубоватым, за что я заранее прошу прощения у читателя.

Хочется выразить огромную признательность друзьям, помогающим мне словом и делом: Алле Королевой, Татьяне Егоровой, Наталье Каминской, Татьяне Палыге, Ольге Масличенко, руководителю портала Onedivision.ru Вячеславу Устименко, Игорю Кичапову, Роману Гребенькову, Александру Че и всем, кто морально поддерживал меня во время работы над книгой.

Все события и персонажи являются вымыслом автора, а совпадения – случайностью.

В книге использованы фотографии из моего личного архива

Морские истории

Важный гость

По мотивам флотских баек.

В одной из укромных бухт Охотского моря, на фоне штилевой водной глади, прочно и незыблемо возвышалась громадина плавзавода. Между ним и бросившим якорь неподалеку, миниатюрным «пассажиром», шустро сновали крохотные мотоботы, которые занимались перевозкой вновь прибывших членов экипажа на борт огромной плавучей фабрики. Обратным рейсом они забирали отработавших свой положенный срок моряков с тем, чтобы впоследствии «пассажир» доставил их на столь желанный и долгожданный берег.

Визжали «лебедки», взмывали вверх и падали вниз «корзины» для перевозки людей. На Главной палубе царила присущая подобным моментам суета.

Работая длительное время на таких плавучих предприятиях в очень непростых условиях, соратники сближались, становились почти родными друг для друга. И совсем не удивительным казался тот факт, что на Главной палубе, в этот момент, можно было увидеть совершенно искреннюю радость от встречи со старыми знакомыми и такие же неподдельные слёзы расставания.

Со всего Советского Союза ехали сюда молодые и не очень люди с тем, чтобы заработать неплохие деньги, обеспечить будущее своих детей, купить жильё…

Это было вполне возможно тогда, в той большой, одной на всех стране…

Молодежь создавала здесь семьи и Вашему автору доподлинно известно о том, насколько прочны были такие союзы, скрепленные совместным тяжелым трудом и солеными морскими штормами.

Среди царившей на палубе кутерьмы, своими манерами и поведением явственно выделялся один, по всей видимости, очень непростой гражданин. В отличие от прибывших на борт моряков, которые, запасаясь всем необходимым на долгий срок, волокли на себе огромные сумки с вещами, данный товарищ имел при себе лишь миниатюрный и очень модный в то время «дипломат». Безупречно сидящий на нем костюм-«тройка», строгий галстук, солидные очки в красивой оправе, а также начищенные до зеркального блеска, стильные, явно импортные туфли, отличали его от общей массы, одетых «кто во что горазд», горластых и возбужденных мореманов.

Солидный мужчина, снисходительно понаблюдав некоторое время за царившей вокруг суетой, неспешно подошёл к вышедшему зачем-то на палубу вахтенному штурману и негромко бросил:

– Товарищ, соберите, пожалуйста, экипаж. Будем знакомиться.

После этой, брошенной небрежно фразы, мужик, молча, повернулся спиной к растерявшемуся на мгновение штурману и так же неспешно удалился, пресекая на корню все возможные в этом случае вопросы.

Судовой «телеграф» отреагировал на это явление со скоростью «Молнии». Весть о прибытии загадочного и, скорее всего, очень грозного гостя на борт их славного плавзавода, немедленно разнеслась до самых отдаленных его уголков. Повинуясь принципу «испорченного телефона», новость обросла самыми невероятными подробностями и вскоре дошла до чутких и бдительных ушей Самого Капитана-Директора. По словам судовых кумушек, на борт прибыл не меньше, чем представитель ЦК КПСС из самой Москвы.

Кэп срочно вызвал к себе своего старшего помощника. Они с максимальной осторожностью, не обнаруживая себя, внимательно осмотрели загадочного пассажира сквозь толстые стекла иллюминатора и теперь держали совет.

– Кто такой, с «управы»? – почему-то шепотом спросил Чиф.

– Не похоже. Не видел я там этого кадра, – также потихоньку отвечал Кэп.

– Плохо дело. Наверняка упырь из министерства или того хуже… – дрожащим от волнения шепотом, предположил верный Старпом.

– Старшую буфетчицу – срочно ко мне! – отрывисто приказал Капитан-Директор, подняв телефонную трубку внутренней связи.

Высокий гость был немедленно приглашен в кают- компанию для высшего командного состава. Там он плотно и вкусно отобедал, сыто отрыгнул и покровительственно хлопнул ниже талии зардевшуюся от смущения, миловидную деваху, которая обслуживала его всё это время. Таинственный незнакомец, не вставая из-за стола, закурил диковинную, в те времена, «мальборину». Затем, удовлетворенно откинувшись на спинку кресла, важный чин напустил на себя ещё более неприступный и загадочный вид. Курение в кают- компании для простых смертных было категорически запрещено…

Со стороны могло показаться, что этот плюгавенький и ничем не примечательный, на первый взгляд, мужичок крепко о чём-то задумался. Не иначе, как о важнейшей государственной миссии, с коей он и прибыл на борт этого плавзавода…

Большой кинозал был заполнен почти до отказа. Все свободные от вахт и судовых работ моряки были срочно собраны для того, чтобы прослушать какое-то неведомое, но, судя по всему, очень важное сообщение.

В самом центре первого ряда монументально восседал огромный и необъятный во все стороны Капитан- Директор, получивший от судовых острословов прилипшую намертво кличку «Черчилль» – за несомненное внешнее сходство с известным политическим деятелем прошлого. По бокам от него располагалось всё высшее руководство большого плавучего предприятия.

Одним рядом выше сидели все свободные от вахт люди из штурманской и судомеханической службы. По строжайшему приказу Кэпа, все, кому положено, были одеты в парадную морскую форму.

Далее располагались начальники рангом пониже.

И, наконец, самые дальние ряды – «камчатку», занимали рядовые моряки и обработчики. Законы субординации были соблюдены безупречно!

На сцену срочно притащили обитую красной материей трибуну и графин, наполненный первоклассной водкой из личных запасов Капитана-Директора. Туда же водрузили второй графин, до краев наполненный вкуснейшим судовым компотом и блюдце с красиво разложенными на нем, небольшими бутербродами с красной икрой – на случай, если вдруг дорогой гость возжелает закусить…

Наконец, в тот момент, когда нетерпеливое и тревожное ожидание достигло своего апогея, загадочный и грозный гость появился на сцене. Внимательно осмотрев сервировку парадной трибуны и подняв крышку первого графина, товарищ удовлетворенно хмыкнул. Его нос, учуяв знакомый запах, мгновенно и предательски окрасился в багрово-алые цвета.

Будущий оратор, не спеша, оглядел зал. Там царила полная тишина, лишь неугомонная «камчатка» негромко о чём-то шушукалась. Гость неторопливо налил себе полный стакан из первого графина и, с видимым удовольствием, выпил его крохотными глотками, продемонстрировав немалую закалку в этом непростом деле. Так же неспешно он прожевал бутерброд и запил всё это дело из второго графина. После этого он вновь поднял глаза и пристально взглянул на шептавшуюся «камчатку». Шум мгновенно стих…

– Ну что, товарищи, – начал таинственный гость свой монолог, – давайте знакомиться…

Бурные и продолжительные аплодисменты, рожденные в первом ряду, были дружно и быстро подхвачены всем залом. Народ был в полном восторге от перспективы знакомства с таким важным и значительным деятелем из самой Москвы!

Пока стоял шум и гвалт в зале, оратор зачем-то открыл свой «дипломат» и с трудом запихал в него почти полный первый графин. На волне всеобщей эйфории, на это никто не обратил внимания…