Макс Алексеев - Megapolis. В активном поиске

• Название: Megapolis. В активном поиске
• Автор: Макс Алексеев
• Жанр: Эротика

Книга «Megapolis. В активном поиске» создавалась на протяжении нескольких лет (2015—2017). Без цели быть изданной, она ложилась на страницы дневника зарисовками из реальной жизни и описаниями снов. Помимо этого, художественный вымысел, безусловно присутствующий в книге, стал связующим звеном, объединяющим эти два «мира», в которых блуждают наши души. Эта книга посвящена жизни в Мегаполисе и тщетным надеждам, пародии на любовь и духу времени, разъедающему нас изнутри.

---

– Зачем они это делают?

– Никто не знает.

– Странные существа.

– И тебя убили бы – им безразлично.

– Ну уж нет, я к ним не сунусь!

– Хорошее решение.

В глазах этих странных существ он узнавал людей, которые поступали с ним как животные. Тех, чьи жизни держались на плаву за счет других. Тех, кто впадал в безумство и не жалел близких, кидая в кипящие котлы новорожденных детей, утопающих в боли отторжения родной плоти. Им было не важно с кем делить дорогу, они не знали своих целей и не имели понятия о том, куда держат путь. Безвольные создания, потерянные для общества, но еще не понимающие ужаса ситуации в которой оказались благодаря собственному безрассудству.

Они мечтали сделать нечто великое для тех, кто был рядом, но предпочитали бездумно скитаться, ожидая последнего часа. Каждый вечер они засыпали в наркотическом угаре, и тянулись к будильнику по утрам. Они не хотели жить как все. У них не было визитов к гинекологу, а их телефон постоянно молчал. Они – ничто и не хотели являться чем-то, поглощая обессилевшие надежды на золотых слитках лучей весеннего солнца. Он не знал среди них никого, кто бы с ужасом и восхищением всматривался в собственные черты лица, скрывающиеся за пылью времен. Вечно увлекаемые неизвестностью, уставшие бежать от теней, преследующих их по ночам.

Им оставалось только сидеть и смотреть на то, как с костей осыпается черствая плоть. Вздыхать и плести какую-то чушь, ожидая последней секунды. Иногда они пытались молиться, но судьба благосклонно закрывала глаза на их просьбы. Они взывали к небу, но небо не отвечало им. Ждали молний и яростных раскатов грома, но в открытые окна их домов никто не заглядывал. Ночью они грезили порывами ветра, срывающими стальные листы с крыш. Переводили взгляд с часов на потолок и укрывались с головой под одеяло. Во сне они становились детьми, гоняющимися за бабочками по огромному полю. Взрослые сестры целовали их в губы и укладывали рядом с собой, смотря прямо в глаза. Их испуг и удивление перерождались в благоухающие цветы, распускающиеся под холодными лучами заходящего солнца. В объятьях любви и желании соединяться с ними вновь и вновь.

– Тебе пора.

– Что ж, прощай.

– Мы еще встретимся.

– Мне будет нахватать тебя.

– Я знаю.

Бьющий из окна свет упал на его кровать. Он сорвал с себя одеяло и дал теплу коснуться обнаженного тела. Далекого и такого желанного, свободного от ненависти и лжи. Вот, они здесь и больше им не нужно ничего – он уже давно так не засыпал, окутанный свободой одиночества. Лаская пальцы и нежно проводя языком по ее щеке. Далекой женщины, поспешившей открыть дверь в новую жизнь. Без домашнего очага любящего мужчины. Для новых впечатлений, открытий и лжи.

12. Ее ноги

Он посмотрел на ее ноги и захотел узнать о ее жизни больше. Эта мысль занимала его давно и теперь, когда она превратилась в сформировавшуюся девушку, которая не знала стыда, возродилась снова. Она не знала его в силу отсутствия опыта и моральных норм, навязанных со стороны пуританского окружения ее семьи. Казалось, она даже не заметила его взгляда, но не остановилась, продолжая медленно подниматься по лестнице. Мысленно он раздевал ее и пытался вообразить подробности того, что скрывалось за короткой юбкой и черными колготками. Следуя за ней во власти желания, диктовавшего извращенный интерес и неподдельное желание секса, он сглатывал слюну, мечтая прикоснуться к ее губам. Диким и беспощадным зверем, уличенным в интересе к форме недавно сформировавшейся груди. К дыханию и голосу, звавшему за собой. К ледяному взгляду и нерешительным движениям.

Ожидание съедало его время. Что-то мешало ей сделать первый шаг. Ему показалось, что это был страх перемен. Сомнения начинали вкрадываться черными пауками в его мысли. Где-то в глубине души он понимал, что перешагнув за черту дозволенного. И она бы не отстала от него, не испив до дна. Он мог стать ее домашним котенком, мило урчащим по вечерам. Щенком, просящимся на улицу в дождливое утро. Игрушкой, терпящей побои и зализывающей с трудом заживающие раны. Тем, кто отдастся ей до последнего. И, понимая странные позывы, ему не оставалось ничего, кроме как ждать и наблюдать за ее поведением. В яркой коробочке конфет в разноцветной глазури. Доступной напрокат за небольшое вознаграждение. Взрослеющей и пробующей на вкус сладкую пенку с его груди.

Прошлое напоминало ему холодный душ освобождения. Мыльную пену и горячие прикосновения за деревянной дверью. В разбитом стекле и мыслях, водивших хоровод чудных картин, обрывающихся горизонтом сорванных колготок. Она была его недотраханным критиком, который жаждал очередного юнца, не познавшего боль настоящего вожделения. Парня с соседней лестницы, в тайне употребляющего героин. С тех самых пор, как она перестала верить в добро и зло. Потерявшая для него всякий смысл и выбившего на ее сердце первую рану.

Она повернулась к нему и обнажила звериный оскал. Он посмотрел в ее глаза – в них он увидел прошлое, обернутое в надежды и переживания. Он начал сочувствовать ей, отсасывающей так, словно это была первая и последняя любовь на планете. В галактике и иных мирах, еще не открытых физиками, где совокуплялись народы, рождая новые поколения фантазий инцеста. В свисающих грудях склонившейся над столиком девственницы, слегка приподнявшей юбку и закрывшей от наслаждения глаза. Плавными движениями, доводящими ее до оргазма. На часах короткого времени, в порыве страха и тайны.

Она была полицейским, рыщущим среди кирпичей, оставшихся после авиаударов в квартале величественных зданий. По треснувшим колоннам застывшими псами разврата, терзавшими каждого, кто осмеливался заглянуть в ее чертог. По его телу проходил ток, когда она снова и снова влекла его, наклоняясь над столом. К следившей за секундной стрелкой, замиравшей в ее глазах на двенадцати, не желая продолжать свой ход. Впиваясь губами в капли ее пота, пронизывающие упругое тело механикой любви. Схемами, подводящими к диодам оргазма. В форме латекса, забрызганного горячей спермой. Кровью на губах, превращающейся в мед, падающей струйкой на ее колени.

Иногда она специально мучила его неразрешившимся желанием, терзая грудь красными ногтями. Била острым каблуком прямо в сердце и долбила до тех пор, пока не находила нужным совокупиться на холодных плитах экстаза, запятнанного временем. В тот вечер ее губы молчали – говорил ее взгляд. Повелевающий и бросающий в дрожь, заставляющий обмякнуть в унынии и сплюнуть на пыльный асфальт. Он налил ей еще вина и продолжил играть в холодного старика, перебирающего на скрипке простые мелодии самообмана. Легкого и не менее желанного. В лице старой потаскухи, захотевшей отведать свежей плоти еще не распустившегося мужчины. Между цветами сада, в блядском блеске меланхоличных весенних песен.

Она зашла в его комнату на высоких каблуках. Таких, которые сводили его с ума облегающей кожей ног. И не переводя взгляда на него, она предложила последовать в кабинет, чтобы ввести в курс дел, происходящих внутри. Внутри стен, за которыми умирали и ждали смерти. Под белыми покрывалами, пропахшими мочой. В душных палатах, под несгибаемым наблюдением заснувших медсестер. За стуком ее каблучков по кафелю, за задницей выделывающей изящные па. Он шел за ней как щенок, остановившись как вкопанный, когда она обернулась и открыла дверь в кабинет.

– Хочешь войти?

– Да.

Она взяла стеклянный шприц и медленно протерла носик колбочки о грудь. Потом принялась за острое лезвие и провела им по стеклу, резким движением надломав носик. Шприц жадно всасывал содержимое, наполняя механику внутренностей неизвестным раствором. Она стряхнула лишние капли и начала искать вену на его руке. Он почувствовал, как по ее пальцам побежали удары. Затем она потянула его к своей груди. Ее взгляд медленно поднялся и они сошлись в точке нежного поцелуя, означавшего полную капитуляцию. Шприц упал на пол и закатился под кушетку, кончив содержимым на кафель.

– Мне нравятся молодые.

– Мне нечего сказать на это.

– Я уже давно хотела остаться с тобой наедине.

– Это постоянно витало в воздухе.

– Думаю, теперь мы будем знакомы ближе.

– Я не против.

Он с жадностью поцеловал ее тонкие губы, попробовав на вкус блеск алой помады. Зараженный неизлечимой болезнью, вкусивший один из самых страшных наркотиков современности. Обманувший надежды по венам безразличия к словам и чувствам. Медленно распространявшийся по телу и препятствовавший нормальной работе мозга. Словно вирус, поражающий внутренние органы один за другим. С каждым новым прикосновением, на волне ее уверенного голоса. Шаг за шагом, удаляясь от двери в преступный сумрак белоснежной ширмы.