Эпосы, легенды и сказания - Рамаяна

• Название: Рамаяна
• Автор: Эпосы легенды и сказания
• Жанр: Античная литература
• Год: 2017

«Рамаяна» («Путешествие Рамы») – древнеиндийский эпос, автором которого принято считать легендарного мудреца Валмики, – один из важнейших священных текстов индуизма. Образы «Рамаяны» вдохновляли множество индийских писателей и мыслителей: от Калидасы до Махатмы Ганди.

Великий Эпос повлиял на литературу, изобразительное, театральное и танцевальное искусство и стал неотъемлемой частью культуры не только Индии, но и всего мира.

---

Они переправляются через Гангу. Здесь великий отшельник благословляет их водою святой реки. Он предвещает им славную земную жизнь и блаженство на небесах.

По дороге в обитель, в густом лесу, Рама убивает ракшаси Тараку, злобную и мощную, словно тысяча взбесившихся слонов. Вишвамитра дарит ему волшебное оружие богов: оно является на поле боя по желанию обладателя и всегда приносит победу.

Охраняя обитель, Рама расправляется еще с двумя могущественными ракшасами – Мáричей и Субáху…

Вишвамитра просит Раму и Лакшману поехать с ним в Митхилу, правитель которой, Джáнака, готовится совершить великое жертвоприношение.

Они путешествуют. Вишвамитра рассказывает о местах, мимо которых они проходят.

Они являются ко двору царя Митхилы. Джанака повествует им о божественном луке Шивы.

Некогда Дакша, тесть Шивы, устроил на небесах великое жертвоприношение. Пригласили всех, кроме зятя. Взбешенный Шива явился на пир с огромным луком, грозя убить всех. Но небожители смягчили его гнев, и он согласился передать свой волшебный лук предку Джанаки, земному царю Деварате, на хранение. Теперь этот лук перешел к Джанаке.

Джанака был бездетен и молил богов о потомстве. Когда он вспахивал священным плугом поле, чтобы возвести там алтарь, из борозды навстречу ему поднялась прекрасная дева. Джанака взял ее в дочери и назвал Сита, что означает «борозда». Когда Сита достигла совершеннолетия, Джанака объявил: Сита достанется в жены тому, кто сумеет надеть тетиву на священный лук Шивы. Но никто даже не мог поднять с земли этот лук.

Джанака предлагает Раме попробовать свои силы.

[Лук Шивы] ( Часть 67 )

«Божественный лук, Деварáте подаренный Рудрой,
Дай Раме узреть», – Вишвами́тра сказал благомудрый.

И раджа велел принести этот лук знаменитый,
Душистым сандалом натертый, цветами увитый.

Пять сотен мужей превосходных, исполненных силы,
В телегу впряглись по приказу владыки Митхи́лы.

На восьмиколесной телеге сундук помещался.
Под крышкой железной блистающий лук помещался.

Узрел этот ларь и сложил для привета ладони
Митхилы властительный царь, восседавший на троне.

И мыслями он поделился тогда с Вишвамитрой,
И с тем, кто рожден Каушальей, и с тем, кто – Суми́трой…

Великий подвижник и храбрых царевичей двое
Услышали мудрого Джáнаки слово такое:

«Сей лук запредельный был нашего рода святыней.
Надеть на него тетиву, обуянны гордыней,
Соседние раджи напрасно пытались доныне.

Ни боги, ни демоны им не владеют, – рассудим,
Откуда уменье такое достанется людям?

Стрелу наложить и напрячь тетиву для посылу,
Когда этот лук человеку поднять не под силу!»

«О Рама, – воскликнул тогда Вишвами́тра, – о чадо!
Увидеть воочью божественный лук тебе надо».

И ларь, где хранилось оружье Владыки Вселенной,
Открыл дивноликий царевич и молвил смиренно:

«Я Рудры божественный лук подниму и с натугой
Концы, если нужно, сведу тетивою упругой!»

Мудрец и Митхи́лы владетель вскричали: «Отменно!»
И Рама рукою за лук ухватился мгновенно.

И поднял, как будто играючи, над головою,
И туго сплетенной из му́рвы[18] стянул тетивою.

Внезапно раздался удар сокрушительный грома:
Десницей могучей царевич напряг до излома

Оружье, что Джанаки роду вручил Махадéва!
В беспамятстве люди попадали справа и слева.

Лишь царь, да мудрец Вишвамитра, да Рагху потомки
Смогли устоять, когда лук превратился в обломки.

«Воитель, сломавший божественный лук Махадевы,
Достоин моей, не из лона родившейся, девы.[19]

Явил он безмерное мужество нашему дому! –
С волненьем сказал государь Вишвамитре благому. –

А Сита прославит мой род, если станет женою
Великого Рамы, добыта отваги ценою».

Джанака провозглашает Раму женихом Ситы. Из Айодхьи приезжают Дашаратха с остальными сыновьями. Устраивается свадебное торжество. Одновременно с благородным царевичем Кошалы женятся и его братья: Лакшмана – на другой приемной дочери Джанаки, Бхарата и Шатругхна – на его прекрасных племянницах…

Проходит время. Царь Дашаратха слабеет. Он все чаще думает о наследнике.

Книга вторая. Айодхья

[Добродетели Рамы] ( Часть 1 )

С Шатру́гхной к царю Ашвапáти, любимому дяде,
Отправился Бхарата в гости, учтивости ради.

И были царем Ашвапати обласканы оба,
Как будто обоих носила Кайкейи утроба.

Но помнили братья, покинув родные пределы,
О том, что в Айодхье остался отец престарелый.

Шатругхна да Бхарата были средь поросли юной,
Как Индра великий с властителем неба, Варуной.

Айодхьи правитель, чье было безмерно сиянье,
Царевичей двух вспоминал на большом расстоянье.

Своих сыновей он считал наилучшими в мире:
Четыре руки от отцовского тела. Четыре!

Но Рама прекрасный, что Брахме под стать, миродержцу,
Дороже других оказался отцовскому сердцу.

Он был, – в человеческом облике – Вишну предвечный, –
Испрошен богами, чтоб Равана бесчеловечный

Нашел свою гибель и кончилось в мире злодейство.
Возвысилась мать, что пополнила Рамой семейство,

Как дивная Áдити, бога родив, Громовержца.
Лица красотой небывалой, величием сердца,

И доблестью славился Рама, и нравом безгневным.
Царевич отца превзошел совершенством душевным.

Всегда жизнерадостен, ласков, приветлив сугубо,
С обидчиком он обходился достойно, не грубо.

На доброе памятлив, а на худое забывчив,
Услугу ценил и всегда был душою отзывчив.

Мгновенно забудет он зло, а добра отпечаток
В душе сохранит, хоть бы жизней он прожил десяток![20]

Он общества мудрых искал, к разговорам досужим
Любви не питал и владел, как мужчина, оружьем.

Себе в собеседники он избирал престарелых,
Приверженных благу, в житейских делах наторелых.

Он был златоуст: красноречье не есть краснобайство!
Отвагой своей не кичился, чуждался зазнайства.

Он милостив к подданным был и доступен для бедных,
Притом – правдолюб и законов знаток заповедных.

Священной считал он семейную преданность близким,
К забавам дурным не привержен и к женщинам низким.

Он стройно умел рассуждать, не терпел суесловья.
Вдобавок был молод, прекрасен, исполнен здоровья.

Свой гнев обуздал он и в дружбе хранил постоянство.
Он время рассудком умел охватить и пространство.[21]

Чтоб суть человека раскрылась, его подоплека, –
Царевичу было довольно мгновения ока.

Искусней царя Дашаратхы владеющий луком,
Он веды постиг и другим обучался наукам.

Царевич был дваждырожденными долгу наставлен,
К добру и свершенью поступков полезных направлен.

Он разумом быстрым постиг обхожденья искусство,
И тайны хранить научился, и сдерживать чувства.

Не вымолвит бранного слова и, мыслью не злобен,
Проступки свои, как чужие, он взвесить способен.

Он милостиво награждал и смягчал наказанье.
Сноровист, удачлив, он всех побеждал в состязанье.

Как царства умножить казну – наставлял казначея.
В пиру за фиглярство умел одарить лицедея.

Слонов обучал и коней объезжал он по-свойски.
Дружины отцовской он был предводитель геройский.

Столкнув колесницы в бою иль сойдясь в рукопашной,
Ни богу, ни áсуру не дал бы спуску бесстрашный!

Злоречья, надменности, буйства и зависти чуждый,
Решений своих никогда не менял он без нужды.

Три мира его почитали; приверженный благу,
Он мудрость имел Брихаспáти, а Индры – отвагу.

И Раму народ возлюбил, и Айодхьи владетель
За то, что сияла, как солнце, его добродетель.

И царь Дашаратха помыслил про милого сына:
«Премногие доблести он сочетал воедино!

На царстве состарившись, радости ждать мне доколе?
Я Раму при жизни увидеть хочу на престоле!

Пугаются áсуры мощи его и отваги.
Он дорог народу, как облако, полное влаги.

Достигнуть его совершенства, его благородства
Не в силах цари, невзирая на власть и господство.
Мой Рама во всем одержал надо мной превосходство!

Как правит страной необъятной любимец народа,
Под старость узреть – головой досягнуть небосвода!»

Велел Дашаратха призвать благославного сына,
Чтоб царство ему передать и престол властелина.

[Мáнтхара видит празднество]