Андрей Земляной - Отморозки: Другим путем

• Название: Отморозки: Другим путем
• Автор: Андрей Земляной
• Жанр: Попаданцы
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-102704-9

Начало двадцатого века, Первая мировая война. И трое наших современников с крайне непростой судьбой, вброшенных в этот кипящий котёл. Что будет? Как сказал один из героев нашей истории: «Не так всё было. Совсем не так».

---

А ещё он научил троих солдат и пару казаков выплавлять тол из снарядов, и теперь у него «в загашнике» уже собралось больше ста килограммов этого ценнейшего военного сырья, постепенно превращавшегося в мины.

Рябинин ещё сделал бы из маузера-96 пистолет-пулемёт, но приличных станков для этого не имелось ни в полковой, ни в дивизионной мастерской, и эту идею пришлось пока задвинуть подальше.

Как есаул и собирался, он провёл совместные учения своей сотни и роты Львова, потратив изрядное количество времени на согласование планов с армейским руководством, но в итоге остался страшно недовольным результатом.

Львов, наблюдая терзания друга, лишь усмехнулся, а позже, когда они обмывали первые учения, произнёс:

– Что, полковник, не приходилось тебе такой толпой командовать? Это тебе не спецназ СССР.

– Да не то слово, – Анненков скривился.

– Но вот ты взгляни на это дело с другой стороны. Посмотри на уровень наших солдат и сравни… да хоть бы и с егерями. Кто кого заборет?

– Ну, при равной численности, так на так и выйдет, – подумав, сообщил Анненков. – Не будет у егерей лёгкой прогулки.

– Вот. А работаем мы с людьми всего ничего. Так что это только первый шаг, и шаг в правильном направлении, как ещё непременно скажет друг всех пионеров.

Дальнее планирование Анненков-Рябинин переложил на плечи товарища.

– Ты ж все равно историю знаешь, а я только дату революции и помню, – заявил он Львову. – Так что тебе и карты в руки.

– Да что я там знаю? – вяло огрызался тот. – Что я тебе – профессор, что ли?

– Ну, если тебе дальнего планирования мало, займись техническим оснащением, – припечатал есаул. – Нам вон до хрена всего понадобится, вот и займись…

И Львов-Маркин занялся в меру своих скромных сил и способностей. Во-первых, он раздобыл где-то пару сигнальных пистолетов чоберт[18] калибром почти сорок миллиметров, приделал к ним складные плечевые упоры и после долгих и отчаянных трудов переделал полтора десятка осветительных ракет в гранаты с двухсекундным взрывателем. Во-вторых, на трофейные деньги купил пять охотничьих двустволок и превратил их в натуральные сицилийские лупары. А в-третьих, свел короткое знакомство с саперами, у которых выменял на три парабеллума и один карманный маузер ящик пироксилиновых шашек. Правда, после этой торговой операции он имел долгую и неприятную беседу с двумя офицерами из контрразведки, но сумел выкрутиться. Как это ему удалось, штабс-капитан не объяснял, ограничиваясь лаконичным: «Язык до Киева доведет», но Анненков заметил, что товарищу явно неприятно об этом говорить.

Вершиной же его творения стала бутылка с зажигательной смесью, сочетавшей в себе лучшие черты жидкости «КС» и напалма. Анненков лично опробовал эту новинку на старом, полуразвалившемся сарае и остался доволен: сарай сгорел, несмотря на все попытки его потушить.

За эти несколько дней Рябинин и Маркин почти сдружились. Единственной «черной кошкой» в их отношениях оказалась попытка есаула переманить к себе Чапаева, на что штабс-капитан не на шутку обиделся. Впрочем, ненадолго: уже к вечеру инцидент был исчерпан, и оба пили мировую, причем вместе с причиной короткого разлада.

Шестнадцатого августа Львов получил заветный белый крестик, а заодно вместе с поздравлениями от генерала Стремоухова еще и предложение принять охотничью команду[19] семнадцатой дивизии.

– …Вы, Глеб Константинович, поймите: ваши набеги на германские траншеи получили изрядную известность, – генерал-майор Стремоухов изобразил отеческую улыбку. – И вот кого же мне теперь, после выбытия капитана Елисеева, ставить на команду охотников, как не вас? Да меня просто не поймут, если я не поставлю нашего свежеиспеченного кавалера, дорогой мой. Еще и шептаться станут, будто я, мол, не даю хода молодым, подающим надежды…

Львов по привычке из другой жизни задумчиво почесал нос, поправил несуществующие очки, которые Маркину прописали последние пять лет, и отрапортовал:

– Слушаюсь, ваше превосходительство! Прошу вас об одном: в моей роте есть солдаты и унтер-офицеры, которые неоднократно ходили со мной в поиски… то есть я хотел сказать – в ночные набеги на германцев. Разрешите мне взять их с собой.

– Да ради бога! – Стремоухов всплеснул руками. – Берите, кого только вашей душеньке угодно будет, Глеб Константинович! У охотников, доложу я вам, такая убыль рядового состава, что хоть всю роту приберите, все равно – еще и списочного числа не достанет!

«Ого! – поразился про себя Львов. – Что же такого натворил бедолага покойный Елисеев, что охотничью команду выбило едва не на девять десятых?!» Но вслух ничего такого не сказал, а только поблагодарил и попросил разрешения немедля отбыть в полк, собирать, так сказать, вещи. Однако же бумагу с разрешением забрать из роты своих людей взять не забыл…

Капитан Елисеев не был ни дураком, ни трусом, да и офицер из него получился не из самых плохих. Просто ему не везло.

Совсем молодым подпоручиком он участвовал в обороне Порт-Артура. Воевал неплохо и честно заслужил «клюкву»[20] и «Владимира» с мечами, а также досрочное производство в чин поручика. Казалось, что перед молодым офицером открывается блестящая карьера, но… Он дважды проваливал экзамены в Академию Генерального штаба, трижды переводился из полка в полк, несколько раз пролетал мимо чина штабс-капитана, хотя уже давно выслужил ценз. И все вроде как обычно: ни в чем особо не провинился, просто всегда находился кто-то, кому либо родня ворожила, либо командир дивизии особенно жаловал, либо просто был лучше него.

Правда, Елисеев держался. Не спился, не оскотинился, не вымещал зла на нижних чинах и не плюнул на службу, а безропотно тянул свою лямку. Но мечтал, мечтал…

Мечтал штабс-капитан о том, как он добьется многого и все-таки умрет генералом. Так и представлял себе, словно гоголевский Бальзаминов, как выедет он перед строем дивизии, обязательно – на белом коне, как привстанет в стременах, как отдаст команду и под гром полковых оркестров пройдут перед ним его чудо-богатыри, сверкая штыками и сотрясая небо громовым «ура!». Так что когда началась война, штабс-капитан Елисеев, ставший к тому времени командиром охотничьей команды, воспрянул духом и приготовился к быстрому восхождению по карьерной лестнице к кавалерству славному и чинам заоблачным…

И снова судьба ехидно повернулась к нему не улыбающимся лицом, а той частью, о которой не принято говорить в приличном обществе. В самом начале кампании четырнадцатого года команда охотников использовалась в качестве подвижного резерва дивизии, вот только как-то ни разу этот резерв не понадобился. Так что офицеры линейных батальонов получали чины и награды, а командир охотничьей команды снова остался ни при чем.

А потом наступило затишье, и охотники снова оказались без дела. Основные события происходили далеко на Западном фронте, а здесь стояли, не сменяясь, незначительное количество строевых частей и ландвер. Однажды добытые разведданные не менялись от раза к разу, и командир дивизии просто запретил использовать охотников, довольствуясь теми сведениями, что поступали из рот с передовой. К тому же в полках находились отчаянные забубенные головушки, которые сами на своих участках ходили к германцам, брали трофеи и пленных, и разведотделу штаба дивизии этого хватало вполне.

Даже присвоение очередного звания «капитан» за дело у Лодзи не могло удовлетворить Елисеева, страстно мечтавшего о служебном взлете. И он решился попытаться переломить злую судьбу.

В начале августа, выбрав одну из безлунных ночей, новоиспеченный капитан повел свою команду на захват штаба девятой дивизии ландвера. В случае удачи он мог смело рассчитывать на продвижение по службе и даже на «Георгия». И у него почти получилось. Охотники сумели тихо подобраться к самому штабу, бесшумно сняли часовых. Бой с охраной штаба уже подходил к своему логическому концу, когда на выручку своему командиру примчался входивший в состав дивизии кавалерийский полк. И все кончилось очень плохо.

Елисеев до последнего прикрывал отход своих охотников. Он лично застрелил обер-лейтенанта и пятерых драгун, но дальше наган дал осечку, и тяжелая кавалерийская сабля поставила крест на всех его мечтах и надеждах…

В штабе семнадцатой дивизии решили не афишировать подробности гибели охотничьей команды, чтобы не подрывать боевой дух офицеров и нижних чинов. Поэтому-то Львов ничего и не знал ни об охотниках, ни об их командире. Однако он все-таки чувствовал, что что-то тут не то, и потому возвратился мрачный, как туча…

– …Ну так я не понял, чего ты переживаешь? – поинтересовался Анненков, выслушав товарища. – Попадаешь в дивразведку, так тебе ж лучше! И людей натаскаешь, и мы с тобой чаще видеться на передовой будем. А уж трофеев теперь будет – хоть этим самым местом жуй!