Иван Паластров - Где-то на Северо-Востоке

• Название: Где-то на Северо-Востоке
• Автор: Иван Паластров
• Жанр: Прочие приключения

Волчица лежала у входа и, оскалившись не мигая, смотрела на охотника, она потеряла много крови и была обессилена. Серёга поежился от такого взгляда и, прицелившись, выстрелил, волчица дернулась и затихла. «Все, конец зверю, надо в логове посмотреть, щенки должны быть», – подумал охотник и подошел к логову.

---

Романов

Романов был мужик крепкий и как вырубленный из цельного куска дуба. Конечно, тот плотник, что его вырубал, не слишком разбирался в мужской красоте и сделал так, как получилось. А получилось вот что: настоящий кряж с неимоверной силой. Он мог один без крана поставить и снять ходовую часть на своей сотке, то есть на бульдозере. У него были сильные руки с тяжелыми, с пудовую гирю, кулаками. и таким же грубо сработанным лицом. По характеру, как и все сильные люди, он был незлобивым, мягким. По приезду на прииск со своей женой Соней, купили по дешёвке домик, срубленный из лиственницы, сразу при въезде в поселок горняков. Поселок имел красивое название: «Весенний» и распологался у подножия сопки. Нижняя часть, то есть въезд, располагалась в самом низу, где когда-то отрабатывали полигон по промывке золотоносных песков, и всё было засыпано мелкой галькой и песком. Строили потому, что тут не было грязи, и называлось это место – «кулаковка». Центральная часть, где была администрация и приисковое жильё, строили на террасе, там тоже было всегда сухо, так как слой тундры был удален.

Была еще одна часть поселка – «нахаловка». Там тоже строили жильё, то есть частные домики, но в нахалку. Строить в тундре домики было себе дороже, летом там не проедешь, и администрация вначале не разрешала, а потом махнула рукой. Вот в «кулаковке» и купил Романов с женой небольшой домик. Сам он был бульдозеристом, а жена Соня устроилась в столовой, то ли посудомойкой, то ли ещё кем. У Романова был отменный аппетит и мел он все подряд: кислое, соленое, всё, что попадало под руку, и можно было разжевать и проглотить. Жена приносила из столовой всё, что оставалось и он, не брезгуя, съедал всё. Однажды, сидя у друзей за столом, хозяйка посетовала что у неё прокис борщ, который сварила только вчера и в нём много мяса. «Давай его сюда, час посмотрим, что там в кастрюле у тебя», – сказал Романов хозяйке. Она принесла кастрюлю с борщом и открыла крышку, там была шапка красной пены. «Да выливать только, куда его, был бы поросенок, так ему бы отдала», – все горевала хозяйка. «Давай сюда, добром раскидываться будешь, час мы его у тебя выльем куда надо», – забрал Романов кастрюлю из рук хозяйки. Он взял ложку, размешал все в кастрюле и сдув поднявшуюся пену, стал пить борщ прямо через край кастрюли. Попадавшееся мясо он проглатывал, а мелкие ребрышки выплевывал прямо тут же на стол. Выпив борщ, он налил стакан водки и опрокинул его в широко открытый рот, проглотив одним глотком. Крякнув, сказал: «Вот и всё, а ты боялась», – и рассмеялся. Водки он мог выпить немеряно, что и делал, но сильно пьяным его никто не видел.

Но один раз водка всё-таки сделала своё дело: Романов потерял соображение. Дело было в субботу, в банный день. Романов взяв бельишко и заготовленный с лета веник из ольхи, березы на «Весеннем» не было, сунув в сумку две бутылки самогонки, отправился в баню. В бане, как всегда, было полно народу, но его пропустили без очереди. Романов зашел в предбанник, разделся до гола, вытащил бутылку самогонки, выпил ее прямо из горлышка, не закусывая, только крякнув, пошел париться. Мужики много чего видели в своей жизни, но такого – ни разу, они сидели с раскрытыми ртами. «Во даёт», – только и сказал один их них. Романов исхлестав свой веник о свое могучее тело, обмылся и вышел в предбанник, сел на скамью и вытащил вторую бутылку самогонки. Раскрутив ее, он вылил содержимое в глотку. То ли перепарился, или самогон был ядреным – его быстро разморило и он стал одеваться. Достав из сумки бельё, он вместо кальсон стал надевать свою рубаху, попадая ногой в рукав, который ни как не хотел налазить на Романовскую ногу. Все, кто был, с изумлением наблюдали за ним ничего не понимая, потом грохнул хохот – все поняли, что Романов просто пьян и ничего не соображает. Насмеявшись вдоволь, мужики помогли одеться Романову и вывели его на улицу, посадили на толстый чурбан. Посидев какое-то время, он пришел в себя и, поднявшись, как ни в чем не бывало, пошел домой к свой жене Соне, на «кулаковку».

За Плиской

Здание весенненской бани было разделено на две половины. Одну половину занимала баня – другую прачечная. Всем этим хозяйством заведовала Раиса Фёдоровна. Она была женщиной доброй и хлебосольной, за что и любили её все, кто работал под её началом. Коллектив банно-прачечного хозяйства был небольшим и состоял из нескольких женщин, содержавших баню в чистоте. Ещё они стирали и гладили бельё для общежитий и небольшой приисковой гостиницы. Воду в баню завозили машиной-водовозкой, так же и дрова для топки парной. Все праздники и дни рождения на прииске начинали отмечать на рабочем месте, накрывая стол после рабочего дня там, где кто работал, а уж потом только дома. Так было заведено и в прачечной.

В тот весенний день, как раз после восьмого марта, у одной работницы прачечной, был день рождения и, конечно, она накрыла стол. Дожидаться окончания рабочего дня не стали, и сели чествовать именинницу в обед, предварительно закрыв дверь на ключ. Неожиданно, после того, как были произнесены пару тостов и выпито столько же раз вина, зазвенел звонок телефона. Фёдоровна подняла трубку и услышала голос замдиректора по хозяйству: «Фёдоровна, тут на склад бельё поступило, приди и отбери что нужно, только быстрее, а то кладовщица домой отпросилась пораньше». Фёдоровна положила трубку и в сердцах сказала: «Приспичило же не вовремя, придется идти, – и с сожалением посмотрела на стол с закуской и бутылкой вина, – Ладно, девчата, вы тут сидите, отмечайте, а я быстро схожу и вернусь, не успеете и по рюмке выпить», – сказала и стала одеваться. На дворе хоть и был март, но на Чукотке он считался зимним месяцем. Одевшись, она сказала: «Я закрою вас на ключ, а то не ровен час, начальство нагрянет, придется делиться», и, засмеявшись, вышла.

Оставшиеся женщины допили вино из бутылки, Фёдоровны всё не было. Тут одной из них пришла в голову хорошая мысль: «А чё мы будем ждать Фёдоровну, она может только к вечеру освободится со своим бельём, а нам бы не помешала ещё бутылочка, больно хорошо идет. Может сами гонца пошлем в магазин за бутылкой Плиски» – предложила она. Плиска, это был болгарский коньяк, пятилетней выдержки, завезенный на склад торговли. «Так мы же на ключ заперты, как же выйдем-то», – возразила Раечка. «Так дверь закрыта, а мы в окно вылезем», – подала дельную мысль именинница. Осмотрев окна, выходящие прямо в улицу, сделали заключение, что окна, которые не открывались с самого дня постройки не открыть. Тут Раечка, опять нашла выход: «Так вон в то окошко можно вылезть, оно же открывается». Окно, действительно, было на дальней стене, но настолько мало, что в него мог пролезть только маленький человек. В прачечной работали женщины с приличными грудями и такими же бёдрами. Все посмотрели на Раечку, она была как раз то, что надо, груди почти не видно, да и бедер тоже. «Вот ты и пойдешь за Плиской. Мы поможем тебе пролезть в это окошечко», – сказала именинница.

Окно выходило в сторону тундры и было высоко. Под ним проходил деревянный короб теплотрассы. Раечке помогли влезть в окно вперед ногами, и она стала потихоньку опускать ноги уже снаружи, пытаясь достать до досок короба. Но на ее беду, с той стороны внизу окна торчал не полностью забитый гвоздь, за который она зацепилась подолом. Чем ниже она сползала, тем больше оголялся ее зад в тёплых трусах. Почувствовав ногами доски, она застряла и повисла. «Девкиии, что делать-то? Я не могу отцепиться, у меня задница замерзает». Женщины не могли ничем помочь подруге, потому как ни одна не могла пролезть в маленькое окно, а дверь была заперта на замок Так и висеть бы Раечке на гвозде, пока не пришла Фёдоровна, но на счастье подъехала водовозка, и женщины забарабанили в стекло, привлекая внимание водителя, Феди татарина. Федя никак не мог понять, что от него хотят женщины, оравшие там за стеклами двойной рамы. Он подошел к двери прачечной и подергав её за ручку, услыхал женщин. Наконец он понял, что ему надо обойти здание и там кому-то помочь. Федя так и сделал. Завернув за угол, он открыл рот от изумления. Перед ним висела Раечка с задранным подолом. Осознав всю комичность происходящего, он громко рассмеялся и подойдя к бедолаге, шлёпнул её по заду сказал: «Ну, что с тобой сделать? И просить не надо, все готово». «Ой, Федя, сними ты меня с этого чертога гвоздя, уже замерзла вся». Федя хоть и был роста небольшого, но силы ему было не занимать, он обнял Раины ноги и легко приподнял её. «Девчата, там отцепите её кто-нибудь с гвоздя», – крикнул он женщинам.

Наконец Раю отцепили и они с Федей пошли в баню, где было открыто. Тут пришла Фёдоровна и, увидев Раечку, удивлённо спросила: «Ты как вышла? Я же закрыла вас». «Да меня за Плиской послали через окно, вот греюсь. Замерзла пока вылазила», – ответила она. Так отметили день рождения одной работницы прачечной. За Плиской, конечно сходили, но уже через дверь.