Александр Аннин - Корректировщик

• Название: Корректировщик
• Автор: Александр Аннин
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2017

Престарелому академику Ардашкину все-таки удалось под конец жизни вывести магическую «Формулу будущего», благодаря которой он может не только влиять на судьбы конкретных людей, но и «получать» нужную ему реальность. Однако столь мощное и непобедимое оружие оказалось в руках «Черного академика» в том возрасте, когда никаких добрых и созидательных желаний у него уже не осталось. Только – месть всем тем, кто когда-то перешел ему дорожку, кто хоть в малой степени насолил ему – начиная с самой юности… Сыщики убойного отдела – подполковник Максим Басов и старший лейтенант Алексей Матушкин, прозванные в МУРе Карлсоном и Малышом, в каждом из шести романов ведут расследование загадочных смертей, внешне между собой никак не связанных. Все они совершены чужими руками по воле академика Ардашкина. Противостоять незримому дирижеру таинственных убийств, которому дано кодовое имя «Корректировщик», друзья могут только одним-единственным способом. А именно – использовать его же метод. Им предстоит выйти за рамки привычной логики и действовать согласно интуиции. А она у подполковника Басова по прозвищу Карлсон поистине феноменальная…

---

– Роет землю, стало быть… – задумчиво пробормотал Альберт Васильевич. – Меня он пытал чуть не полтора часа. Слушай, как они ухитрились получить допуск на территорию нашего НИИ? Почему Язов подписал? Что вообще происходит? Может, там, – он ткнул пальцем в небо, – специально нас подводят под монастырь?

– Просто времена изменились, Алик, – вздохнул Ардашкин. – Я звонил в Контору, Самому… Обрисовал ему ситуацию… Думал, он вмешается. Хрена! Говорит, ничего он с прокуратурой поделать не может. Не его епархия, видишь ли! Раньше весь мир был епархией КГБ, а теперь своих защитить не могут…

Они уже стояли посреди корта, жмурясь на белесом, слепящем солнце. Для приватных разговоров Ардашкин всякий раз приглашал Жучинского «прогуляться» – береженого Бог бережет. И место прогулки то и дело менялось, благо территория института измерялась многими десятками гектаров. Уютный парк с прудом, просторная автостоянка, спорткомплекс, поликлиника (филиал минобороновской, между прочим), роскошный клуб с кинозалом, небольшая, но современная гостиница и уютный малоэтажный жилой поселок для сотрудников – все это хозяйство широко раскинулось вокруг стандартных научно-производственных корпусов.

Лучшие технари постоянно проверяли кабинет Ардашкина на предмет наличия подслушивающих и передающих устройств, и неизменно докладывали академику, что, мол, «все чисто». Но Анатолий Семенович не позволял себе расслабиться: как-никак, сам лет тридцать плотно имел дело с КГБ, и уж ему-то было бы глупо недооценивать тамошних специалистов. Аббревиатуру «КГБ» Ардашкин привык «расшифровывать» так: «Каземат гениев и бездарей». Бездарей было много, но были и гении, это уж точно. Например, хотя бы он сам.

Перед «прогулкой» Ардашкин и Жучинский побывали в комнате тестирования, которую ежедневно проходили все две с половиной сотни работников института. Здесь чуткая аппаратура выявляла возможное наличие в теле, одежде, портфелях и дамских сумочках сотрудников каких-либо передающих и записывающих устройств. Антенна могла быть вшита в ткань в виде нитки, передатчик вмонтирован в зуб как обычная пломба, ну и так далее. Пока никаких сюрпризов не обнаруживалось. И все-таки…

В ученом мире практически никто не имел понятия, каким таким образом Анатолий Ардашкин еще при Брежневе «получил академика», не достигнув даже каких-то несчастных пятидесяти лет и, между прочим, минуя степень членкора. Но многие, конечно, догадывались, на кого он пашет и какого рода научные разработки числятся за Анатолием Семеновичем. Корректировка поведения, психики, подавление или усиление эмоционально-волевой сферы деятельности головного мозга – вот многолетний профессиональный конек нынешнего директора секретного НИИ. В картотеке КГБ Ардашкин числился под кодовым именем Корректировщик. И, естественно, возглавляемое им ныне учреждение имело весьма условное отношение к Министерству обороны, хотя и ставило своей задачей достижение военного превосходства над противником.

Когда-то Анатолий Семенович сумел убедить ряд чиновников высшего ранга, что современной науке и лично ему вполне под силу разработать так называемое психотронное оружие, способное не только парализовать армии противника, но и заставить их выполнять приказы советского командования. Ему поверили – уж больно заманчивой была такая перспектива для гэбэшного, военного и партийного руководства. К тому же в старческих мозгах понятие «психотронное оружие» ассоциировалось с нейтронным – как достойный ответ на происки империалистов.

И сработало! Академика вызвал тогдашний генсек Константин Черненко. Сильных эмоций Анатолий Семенович в кабинете главы государства не испытал: он уже неоднократно встречался с Черненко в бытность того секретарем ЦК по военно-промышленному комплексу страны.

– Значит, вот что, – рыхлый, сгорбленный генсек ходил по ковру перед сидящим Ардашкиным – такая вот была манера у Константина Устиновича. – Кха, кха… Говоришь, за три года сделаешь? Кха…

Черненко остановился перед академиком и уставился на него из-под седых бровей. В свою очередь и Анатолий Семенович смотрел прямо в лицо генсеку. Широкое, дебелое лицо, какое-то бабье, вечно скорбное… «Прикидывает, протянет он три года или нет, – подумал Ардашкин. – Да где уж тебе протянуть! Бедный ты бедный, тебе бы в Крым ехать надо, лечить эмфизему легких, а ты – туда же, державой руководить…»

– Этот срок, три года, я, Константин Устинович, с учетом непредвиденных задержек обозначил, – сказал Ардашкин почтительно. – А реально, думаю, завершим научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы значительно раньше. Вот финансово-экономические и кадровые выкладки, – Ардашкин протянул Черненко замшевую папку.

– Кхе… – Черненко пожевал губами, рассеянно покивал тяжелой головой. Эта мимика означала, что он принял решение.

И в 1984 году в тридцати километрах от Москвы были ударно возведены первые корпуса нового «закрытого» НИИ, директором которого стал Анатолий Семенович.

Штатное расписание института нормальному человеку показалось бы чем-то из разряда сюрреализма. Сюда нагнали всевозможных магов, экстрасенсов, гуру и прочих «подвижников» оккультизма, знатоков нетрадиционной медицины разных народов, психиатров, уфологов, телепатов… В институте эту многочисленную, разношерстную и разноязыкую группу именовали «психами». Все эти люди, по большей части откровенные шарлатаны, еще вчера не имевшие, на что опохмелиться, теперь получали фантастическую по советским меркам зарплату, жили в добротных квартирах институтского поселка и бесперебойно снабжались дефицитными товарами. Естественно, никакого реального вклада в разработку психотронного оружия они внести не могли, да никто перед ними такой задачи и не ставил. Более того, само словосочетание «психотронное оружие» было для «психов» полной абракадаброй. Но Ардашкин тем не менее постоянно подчеркивал всю важность «научной» и практической деятельности «психов».

Техническое направление было представлено квалифицированными биологами, инженерами-электронщиками, специалистами в области волновой физики, лазерной техники, магнетизма воды и земной коры, метеорологами. Эти тоже звезд с неба не хватали, но, во всяком случае, хоть чем-то занимались – постоянно что-то вычисляли, замеряли, сопоставляли… Эту группу спецов называли «ремесленниками». Подобно «психам», они никогда слыхом не слыхивали о психотронном оружии, но за семь лет сделали немало реальных открытий и разработок, которые затем успешно применялись в военной авиации, системах ПВО и радиолокации, навигационной технике.

А еще были в институте человек двадцать по-настоящему талантливых ученых, так называемых яйцеголовых, помешанных на «чистой» науке. Эти-то и представляли собой действительно секретное ядро НИИ. Им было все равно, кому служить – Родине, партии, КГБ или лично академику Ардашкину. Главное – воплотить наяву свои фантастические идеи, под которые прежде они никак не могли выбить госфинансирование. Теперь денег на всевозможные эксперименты они получали с лихвой, о чем же еще мечтать?

«Яйцеголовые», как правило, были узкими специалистами в области передачи информации на расстояние, влияния магнитных и биологических полей на поведение человека и животных, тонких энергетических взаимосвязей между живой и неживой материей, воздействия информационных импульсов на принятие тех или иных решений. Они-то знали о действительных задачах института, но работали по принципу: «левая рука не ведает, чем занята правая». Для выполнения черновой работы и конкретных поручений «яйцеголовые» могли затребовать любых сотрудников из первых двух групп, но каждый «яйцеголовый» подчинялся непосредственно Ардашкину, докладывал о научных результатах только директору института и получал от него новые задания и корректировки. Даже заместители директора не имели права обсуждать рабочие вопросы с «яйцеголовыми».

– Так вот, – Ардашкин смотрел на Жучинского с легким раздражением, – интересно, как, по-твоему, отреагируют члены завтрашней комиссии, когда узнают, что здесь ошиваются Ванников и Басов? С какой, спрашивается, стати на объекте появились представители прокуратуры и МУРа? Басов, между прочим, может запросто подкатить к любому из этих старперов с расспросами – ведь это те же самые люди, что были здесь месяц назад… Да если они узнают, что тут случилось после их прошлого визита, кого-нибудь из этих патриархов точно удар хватит. А может, и не одного.

– Толя, – Жучинский положил руку на плечо директора, – обещаю тебе, что ни завтра, ни послезавтра эти двое из органов на территории института не появятся. Можешь быть спокоен. Времена сейчас, может быть, новые, но служба безопасности у меня, слава Богу, старой закваски. Ни на какую бумажку не посмотрят, если я прикажу кого-нибудь «тормознуть».