Ruslan Ushakov - Stewardess. Chronicles of the catastrophe

• Название: Stewardess. Chronicles of the catastrophe
• Автор: Ruslan Ushakov
• Издательство: ЛитагентРидеро78ecf724-fc53-11e3-871d-0025905a0812
• Жанр: Киберпанк

Стюардесса – бывшая гимнастка, карьера которой была изуродована жестокостью тренера. Теперь она невидимка – человек, скрывающий свое лицо за тысячью образов. Новый город – новое лицо. Её отношения с московским плейбоем, её ненависть к самой себе, её жизнь катится по наклонной быстрее пикирующего самолёта. Но может быть, настало время отомстить всем, из-за кого она страдает?

---

Она поднимает бровь вопросительно:

– Вообще-то мы не берём женщин.

Я отвечаю:

– Я буду очень стараться. И вы не пожалеете.

Представьте себе девочку, которая становится взрослой и до сих пор никого не обманывает.

Танцевала ли я на корпоративе с директором?

Чаще всех.

Обсуждала ли я статьи с хэдхантэра?

Каждый день.

Засыпала ли я от усталости стоя, держась за поручень в метро?

Каждую пятницу.

От собеседования к собеседованию. Всё больше обещаний. Все больше становясь одной из них.

Выдуманные резюме – это ваши поддельные паспорта, чтобы работать на той работе, на которой вы не можете работать. Вы можете выдумать ваши прошлые должности, вы можете выдумать, что работали в компаниях, в которых вы никогда не работали, вы можете выдумать себе карьеру. Конечно, только если у вас достаточно развилась фантазия, пока вы плавали в депривационной камере.

Представьте себе девушку в 21 год, которая не знает, что такое поцелуй.

Я обещаю им работать хорошо.

Представьте себе человека, у которого нет друзей и старых знакомых. И он не заводит новых.

Когда у тебя нет никого, кто знал бы тебя, ты можешь быть кем угодно.

Я была секретарем, бухгалтером, логистом, эйчаром, продавцом, помощником руководителя, бизнес-тренером, бренд-менеджером, аналитиком, маркетологом, андеррайтером, айтишницей, коллектором, оценщиком, тестировщиком, корпоративным психологом, пиарщиком, специалистом по работе с оффшорами, специалистом по работе с ключевыми клиентами, копирайтером, девелопером и даже личным диллером.

Чему я научилась? Проходить собеседования и составлять резюме. Это всё, что нужно, если у вас стройная фигура, смазливая мордашка и никакого чувства самоуважения.

Порой мне казалось, что я не перестаю гнуться в гимнастическом зале исполняя прогиб за прогибом.

Я наблюдала за тем, как приходят и уходят сотрудники. Как они забывают, откуда они. Забывают кто они. Как их имена сменяются должностями.

Я натужно смеялась, пытаясь выдавить хоть капельку удовольствия, сидя над очередным коктейлем в пятницу вечером в компании «сослуживцев», в компании «коллег», в компании «девчонок с работы». В компании толстокожих хорошо проинвестированных свиноматок.

Если хотите спрятать свои неудачи, идите туда, где собираются неудачники.

Покупала ли я новый мобильный телефон, как только он появлялся в Связном?

Раньше всех.

Говорила ли я на корпоративном сленге, чтобы поверить, что я настоящий корпоративный ниндзя?

Почти всегда.

Ненавидела ли я себя?

Больше всех.

Я пробираюсь через толпу. Пытаясь не быть слишком суетливой. Мне смешно смотреть на них.

Мне достаточно одного взгляда, чтобы сказать, сколько вокруг меня детей, женщин, стариков и младенцев. Я инстинктивно ощупываю боковым зрением эвакуационные люки московского метро. Я училась этому так долго.

Много поездов ушло с тех пор, как я покинула эти тесные «просторы».

С тех пор как я нашла, где мне жить. И кем мне быть.

Но сейчас, как и прежде, моя дорога к свободе пролегает через частокол студентов, через менеджеров и плохо одетых молодых женщин. Выброшенные приливной волной из своих аквариумов из стекла и бетона, они дрейфуют к окраинам, наслаждаясь редкой возможностью побыть наедине с собой.

Говорят, одежда отражает то, кем человек хочет быть. Эти люди в метро: они либо не знают, кем быть, либо мечтают стать никем.

Это не помешало бы мне сейчас.

Мне нравятся эти сталинские своды. Все создано, словно для великанов. Трубы из камня, как сток канализации, помогают очистить центр города, отводя нечистоты к периферии.

Если ты не знаешь, чего ты хочешь – это то самое место, где ты должен быть.

Я немало времени провела тут, но теперь я великан среди этой толпы акселератов. Оглушительная немота переполненного людьми зала прерывается только скрежетом стали и грохотом составов. Спокойствие зыбко. Стоит только выключить и без того тусклый свет и начнётся паника.

И я на пороге паники тоже, – он не отстаёт.

Когда вы работаете стюардессой, вы должны уметь за 90 секунд погасить панику в группе из 25 человек. Вывести их из опасной зоны либо снизить потери.

Спросите меня, умею ли я создать панику.

Я прошла тысячу тренингов, на которых меня учили, как найти в толпе террориста. Как различать волнение аэрофоба от волнения человека на грани самоубийства. Я умею читать по лицам. Но я не могу успокоиться. Я спалилась и веду хвост.

Спросите меня, знаю ли я, как уйти от преследования.

В древние времена, когда лекарю нужно было прижигать гангрену вернувшемуся с ратного поля воину, у него всегда был выбор: позвать двадцать крепких мужиков со всей деревни, чтобы они держали изо всех сил этого «пациента».

Либо вызвать самую красивую девушку, чтобы она просто держала его за руку.

Это работает.

Теперь вы знаете, зачем на борту каждого самолёта нужны стюардессы. Теперь вы знаете, почему они должны быть красотками.

Спросите меня, сумею ли я открыть щиток, запертый на проволочку и вырубить свет на всём переходе от библиотеки Ленина до Боровицкой.

Здесь сразу несколько выходов. Так проще избавиться от него. Сквозь обезумевшую от клаустрофобии и ужаса толпу я целенаправленно двигаюсь к выходу. Диадема греет под самым сердцем. Машина останется у Пушкинского музея.

Камеры наблюдения зафиксируют лицо девушки, которой нет ни в одной базе данных. Вернее, которая присутствует в ней под десятком имён.

Мне осталось всего несколько часов в столице, и я снова поднимусь в свою парящую крепость. Где ты будешь искать меня тогда?

Интересно, кто-нибудь до меня залегал на дно на высоте нескольких километров?

Я кладу руку на черный резиновый поручень. Они идут чуть медленнее самой лестницы, чтобы мы не падали на спину. Мои тонкие пальчики смотрятся неуместно на грязной резине. Аккуратный маникюр контрастирует с серым халатом. Я стараюсь не обращать внимания на панические крики у себя за спиной. Я сама сжалась в горошину.

На параллельной лестнице люди едут вниз. Вся моя жизнь выглядит так же: я в панике поднимаюсь оттуда, куда сотнями спускаются другие. Я смотрю в их безразличные лица. Сотни чужих лиц.

Закатные лучи света озаряют моё лицо, я делаю шаг навстречу свободе из кромешного ада метро. Поднимаю гибкую руку с поручня и слышу легкий щелчок.

Он застегнул наручник у меня на запястье.

5. C глазу на глаз

В темной комнате он курит одну за одной. И даже сквозь табачный дым я чувствую запах его туалетной воды. Это Дзинтари.

Видимо подарок бывшей женушки. Он настолько пропах им, что уже и не чувствует сам. Старый советский аромат европы. Европы, которую он никогда не видел.

А вы знаете, что стюардесса по одному взгляду на вас может определить где вы провели отпуск.

Я сижу, поджав ноги под казенный стул.

– Ваше имя?

Как-будто я знаю.

Я бросаю ему сквозь зубы:

– Алиса Селезнёва.

Что я должна ему сказать? Что столько раз меняла имя, что уже не помню настоящего?

В темной комнате я не вижу ничего кроме света лампы. По спине мурашки. Вы когда-нибудь делали что-нибудь такое, после чего хочется проснуться?

Нечто настолько неотвратимое и фатальное, что заставляет вас мечтать только обо одном: «только бы это оказался сон и на самом деле я этого не делала».

– Род деятельности?

– Музейный реставратор.

Что я скажу? Стюардесса, воровка, кикбоксер, медсестра? Сказать, что я просто живу и понятие «род деятельности» они могут оставить себе? Я чувствую себя инопланетянином на интервью с вождями племени майа. Я вне твоей шкалы ценностей.

– Давайте начистоту… – он расправляет грязный ворот сальной рубахи. Усталое лицо. На лице смесь из непонимания происходящего и чувства усталости от неободимости выполнять свою работу. Его лицо не может скрыть ничего.

Теперь вы знаете, зачем женщинам столько слоев мейкапа. Мы просто не хотим, чтобы кто-то увидел, что мы чувствуем на самом деле.

– Я знаю, что вы отсутствуете в нашей базе данных. Поэтому, скорее всего вы родились не в Союзе. Я также знаю, что вы появляетесь здесь лишь изредка. Словно привидение. Поверьте мы высоко ценим ваши способности…

Мне страшно и я пытаюсь прикрыть глаза от света. Зажмурить так сильно, чтобы проснуться где-нибудь, где угодно, в теплой постели, на холодном полу или стоя в московском метро, держась одной рукой за поручень. Только бы проснуться.

– …Вам нравится быть приведением? Появляться и исчезать. Менять внешность? Играть с камерами наружного наблюдения?

Я знаю, что это. Он меня раскачивает.

– Вы спутали меня с кем-то. Я Алиса Селезнева. Я на реставрацию эту диадему взяла.

Жалостливый голос это единственный социально значимый багаж, который я вынесла из детства.