Алик Гасанов - Над потолком. Сборник стихов

• Название: Над потолком. Сборник стихов
• Автор: Алик Гасанов
• Жанр: Поэзия

В данном сборнике собраны стихи, написанные по случаю. Неплохое чтиво, много вопросов, не меньше ответов. Спасибо за внимание!

---

Письмо

Памяти моего армейского друга Назара Идеркенова

С сентября ты не слышал о маме…
Я, мусоля заветный конверт,
Торопливо гремел сапогами,
Предвкушая экспромтом «концерт».
Сладок юмор армейского шарма.
Ты под хохот плясал, как умел,
А потом онемела казарма.
Друг мой плакал и жить не хотел.
…Друг мой старый, ты жив ли, курдас1?
Сколько зим, сколько осеней, лет?
До сих пор не забыть твоих глаз.
И раскрытый у сердца конверт.

курдас* (каз.) – обращение к ровеснику-другу.

****

Украина

Крадучись в ночь близ спящего села,
Речного льда заиндевелой кромкой
Хрустят наследники ворованных икон,
Грабителей достойные потомки.
Не в силах скрыть истомы золотой,
Взирая жадно, дышат сквозь забрала.
Неслышным эхом шаркают пятой,
Колонны пятой псы колонных залов.
Нетерпеливо губы утирая,
Заморский кат привычно меч занёс,
Расчётливо меж спящих выбирая,
Кто меньше защищён из братьев рос.
…О сердце Киевской Руси,
Как об одежде жребий брошен.
И, голоси, не голоси,
Стервятник ждёт… Не зван, не прошен.
Позорна чуждая заплата:
Мы в сучьей западной войне.
Брат на колени ставит брата
В угоду алчной сатане.
****

Бандит

Метит в урки пэтэушник Шурка.
Чернобурка, дырка от окурка.
Но не красит рыжий болт придурка.
За версту заметно: чурка чуркой.
Бреет голову «жиллетом» Александр.
Плеер, и зимой и летом Стиви Уандер.
У него два пистолета и экспандер.
Зубочистка, в дырке кориандр.
Нет у Сани ни одной минутки.
Куча дел и это вам ни шутки.
Знают все в районе проститутки:
Он крутой и деловой, аж жутко.
Толщиною в палец цепь у Саши.
Саша чётко знает где «не наши».
Формируется из Шуры шкура.
А пока наш Шурка просто шкурка.
****

Орехи

В памяти так и мелькают огрехи,
Тяжко вздыхает комсорг,
Горе-товарищи, лже-пустобрехи
Помнят шестнадцатый год.

Как сыпал орехи карманов прорехами
В пыль и следы босых ног:
«Барин приехали! Барин приехали!
Барин! Храни его Бог!»…
****

Волшебник

Собрал бутылки,
Смёл в траву
С дорожек листья
Волшебный дворник
По утру.
И стало чисто…

Под вечер вышли
Колдуны и злые феи.
Пустые пачки
Разбросали
По аллее…

Под утро вновь
Сюда придёт
Ашот с метлою.
Окурки в парке соберёт
За нас с тобою…
****

Колышек

Колышек осиновый строгаю.
Гладко и прилежно завострю.
И пройду бумагою по краю,
Каждую занозку ошкурю.

И отполируется до блеска,
И окрепнет, тонок, чист и строг.
И дождётся своего бурлеска,
И войдёт под самый черенок.

И врастёт мой колышек под сердцем.
Пустит корни, к сроку даст побег.
И цвести ты станешь иноверцем.
И полюбишь колышек навек.

Я прошёл бумагою по краю…
Колышек блестел со всех сторон…
Только мы с тобой наверно знаем,
Как он идеально завострён.
****

Иисус

Рыбак попрал порядок грядок
Арен в кровавой ирригации.
Меч деревянный тих и гладок,
Поднёс скиссор, поборник грации.
Охот спортивных тех трофеем
Со стен Регилл смотрю анфас.
В тон светло-чёрных корифеев
Мерцаньем тёмно-белых глаз.
****

Лжепророк

Силён и знаменит плетением плетей «имам».
Хитросплетением родства детей и мам.
Как врач или электрик он.
Внимательно внимает,
Винт вынимая.
Хладнокровно
Цепь разума
Разумно и умело
Размыкая.
****

Арабы

Арбу арабы по Арбату катят
И право славят, и, право, верят.
И ногти в чёрный траур красят.
Ни чё!.. Свои сочтутся люди-звери.
«Мы строим рай!, – поют, – мы строим рай.»
Иль в лоб тебе, иль по лбу – выбирай.
Прораб суров. Майнуй, тяни, толкай.
Не покладая рук, не разжимая губ.
Презреет труп напевы медных труб.
И силой калорийных круп
Трещит ремнями лошадиный круп.
Гордятся номерами рюкзаков
Бойницы зарешеченных окон.
Таков закон оков, закон таков.
И это наш закон во век веков.
Страшись, правитель не судимый!
Там, твёрдой гордостью горбаты
Арбу чужую по Арбату
Арабы катят, право славя.
****

Московское танго

С подворотни ночь дырой глазеет.
Тает умоляющий пломбир.
Кто меня сегодня обогреет?
Ты вернул бы паспорт, командир?
Танго из прощального буфета…
Стих бродяга,
Носом в лапы пёс.
Вдоволь накуражившись по свету,
Я тоску свою в Москву привёз.
Дождь спустился, темнота застала
Шпили, где двуглавые орлы.
На баулах Минского вокзала
Спят тревожно чуткие хохлы.
Вечер взял последнюю октаву,
И луна прозрачна и легка,
Будто на вокзальную шалаву
В спину мне посмотрит свысока.
Красота стен мраморных напрасна.
Станет ясно даже на луне,
Как же это всё таки прекрасно,
Что ты где-то плачешь обо мне.
****

Свет

Отломился льдом по течению,
Уплывает мир быстротечно.
Не узнал себя в отражении.
Есть примета – буду жить вечно.
Бесконечность квадратуры круга
Подтвердит покрытый пылью стол.
Своего единственного друга
В детстве на дуэли заколол.
Меня бреет, зол, безутешен.
И бранится и хмурится он.
Тот блажен, кто не знает, что грешен.
А кто знает, тот Богом прощён.
Так надёжен обман постоянства.
Жизнь мгновенна и тем хороша.
Где в космических дебрях пространства
Мотыльками мелькает душа.
Того света манит покаяньем награда,
Уготован вопрос на никчемный ответ.
Оторвать нету сил близорукого взгляда.
Я лечу мотыльком на тот свет,
Я хочу на тот свет.
****

Поэтам Клуба «Сюртук»

Жечь архивы – занятие пошлое,
Неуёмность дрожания рук.
Сохраните надежду на прошлое,
Эхо имени вашего звук.

Смерти нет, есть немое забвение.
Дар бесценный отдаст за гроши
Кто в прицелах своих отражений
Предал пред алтарём свет души.

Обречён, вдохновлённый безумец
Раз за разом сверять с картотекой,
Воспевать свои сеть и трезубец.
Неподкупен и строг Высший Лекарь.
****

Над потолком

Брошу курить, перестану плеваться и кашлять.
Сяду за книги, всерьёз прочитаю Коран.
Где ты моя в изумрудных камениях башня?
Богом хранимый, забытый в песках Пакистан.

Сон потревожив мой вечный, стирая пыль с полок,
Жечь отраженье в прицеле заразы за раз.
Тем же ножом пуповину, чем резали горло.
Тем же, чем резали хлеб, соскоблив с плахи грязь.

Как посмотреть без усмешки в овальное фото?
В стёртую память на камне родного лица.
Кто-то когда-то всё так же оплачет кого-то.
Кто-то всё так же до смерти не снимет кольца.

И разлепляя с трудом детскость пальцев на шее,
Кровью запекшись в неловкость, в укус пирожка,
В хлам я расплачусь,
Ступить в храм разумно не смея.
…Над потолком божество… От горшка два вершка.
****

Ручьи

Сползать, рыдая, по стене спиною,

След оставляя на спине стеною.

И имя взглядом лишь искрить, чадя тобою.

И будто дождь вдали, и будто молния.

И тщетно умолять мольбою, мол, ни я.

И снится сигарета с фильтром

Рта поперёк, вдоль шрама ямы.

И ты течёшь из глаз вином.

Течёшь ручьями.

****

Перегной

После эпох круглых пуль —
С места в карьер молодецки!
В нэцкэ рядов советских.
Изволь.
По хорошему?
По хорошему.
Нет мгновения. И не проверяй.
В перегной скрепят солдаты даты.
Тщетна восполнимая утрата.
Рубай його, хлопци, рубай!
Колоколен, пламенем объятых,
Вечности предсмертные набаты.
Рубай его, Хайям, рубай…
Стерпят худосочные заплаты
К женщине, с которой жалко спать.
Несомненно запросто могли вы
Разметать пустой цитаты плен.
Ты цитируешь себе свои архивы.
Нищ, неутешаем и блажен.
****

Бывает

…Помню, утро у окна.
Еду далеко…
Процедила мне она:
«В кружке молоко.»…
****

Ромашка

Отдал Богу душу дуб столетний,
Вот листва редеет день за днём.
И сквозь крону, золотой и летний,
Лучик пал на хмурый бурелом.

И из мрака недр, на щебет пташки,
Зеленью былинка показалась.
Выросла невестою ромашка
И на божий свет залюбовалась.

Благодати жизни в назиданье,
В буйном разноцветье спелых трав,
Дождь оплакал ветра отпеванье,
Мохом старый дуб соборовав.
****

Служба

Матрёшка в кружевах златых
С до пояса бродой седою
Кадит кадилкой золочёной,
Душистым ладаном чадит.
И в песнопении святом
Псалом засаленный пригубит,
И кистью шелковым венцом
Святой водою воздух рубит.
И в сотне огоньков свечей
Увижу якобы любовь
В великой мудрости очей
Ко мне, как к самое себе.
Но сквозь приближенных к амвону
Тьмы страждых стражников толпу
Не протолкнуться пустозвону.
Попробуй, продерись к нему!
****

Изменник