Энтони Гилберт - Будильник в шляпной картонке. Колокол смерти (сборник)

• Название: Будильник в шляпной картонке. Колокол смерти (сборник)
• Автор: Энтони Гилберт
• Жанр: Иностранный детектив

Зачем Ричард Арнольд, один из двенадцати присяжных, спас от виселицы Виолу Росс, красавицу, небезосновательно обвиняемую в убийстве своего пожилого мужа? Зачем принялся одержимо доказывать, что его убил сын от первого брака, которого тот грозил лишить наследства? И наконец, какое отношение сам Арнольд имеет к еще двум таинственным смертям?

Артур Крук, адвокат Арнольда, решает любой ценой распутать эту цепочку преступлений…

Умолк колокол старинной церкви, веками призывавший прихожан к утренней службе… А несколько часов спустя в ризнице был обнаружен труп загадочного незнакомца. Косвенные улики указывают на то, что убийство совершил церковный звонарь. Однако у Артура Крука имеются большие сомнения в том, что этот тихий семьянин, питающий слабость к домашним растениям, – настоящий преступник.

Но кто же тогда убийца? И что – или кого – видел случайно оказавшийся поблизости юный служка?

---

– Зная, что в доме никого нет? С чего бы это?

– Он мог этого не знать. Он мог прийти повидать мистера Росса, а когда увидел, что окна все темные… Кстати, в холле горел свет?

– Я выключила, когда пошла спать. У мистера Росса и так расходов хватало, нечего деньги на ветер швырять.

– Если бы он позвонил в дверь, кто-нибудь бы услышал?

– Нет, никто.

– И если то был человек, который знал расположение дома, он, наверное, обошел бы дом, посмотрел, не горят ли там окна?

– Отчего же, мог и сходить.

– В этом случае он бы прошел садом?

– Да.

– Мог он, предположительно, из сада войти в дом той дверью, что из холла?

Старуха призадумалась.

– Мог? – настаивал я.

– Нет, только если он в самом деле знал дом.

– Что вы имеете в виду?

– Там что-то неладно с замком, всегда не ладилось. Ключ поворачивается, но не до конца.

– Значит, дверь снаружи можно открыть?

– Ну если по ней посильней стукнуть. Посторонний подумает, что она заперта.

– Но тот, кто знает дом изнутри, он бы дверь открыл, да?

– Да, пожалуй.

– И вот он вошел внутрь и, зная расположение дома, мог бы пойти наверх?

– Ну, если бы у него духу хватило.

– Чтобы убить, требуется немалое присутствие духа.

– А зачем ему было идти в комнату мистера Росса?

– Возможно, он хотел с ним повидаться.

– Тогда почему он не направился в спальню? Ведь мистер Росс только изредка, когда хотел прилечь ненадолго, пользовался той комнатой. Раньше-то это была комната мистера Гарри…

Я едва удержался, чтобы не ахнуть.

– Разве не более вероятно, – сказал я, – что он решил, что в доме никого нет, и страшно перепугался, когда обнаружил кого-то в этой постели? А потом увидел, что мистер Росс просыпается, и с перепугу прижал ему подушку к лицу, чтобы тот не поднял тревогу?

– А что, вполне… Но чем вы докажете, что так оно и было на самом деле?

– Не знаю… пока.

Так или иначе, было похоже, что я продвинулся в своих разысканиях вперед.

В тот же день, отобедав, я прогулялся до проулка Литл-Дэвид-лейн. Дверь в стене открылась легко, и я попал в неухоженный сад Россов, где, судя по его виду, давненько никто не прогуливался. На полпути к дому стоял летний домик, вроде застекленной беседки. Я зашел туда посидеть на деревянной скамейке, покурить и собраться с мыслями. Только отбросил спичку, как взгляд мой зацепился за окурок, валявшийся у моих ног. Кто знает, может, он валялся там много лет, в беседке было достаточно для этого сухо, и все-таки я внимательно его осмотрел. На нем была маркировка: «Х.Х.Х.»

Я так и сел. Сердце застучало в моих ушах. Я вспомнил, как Гарри Росс предлагал мне сигарету. «Хотите? Они, правда, дешевые. Отец говорит, только африканцы могут курить такое, но зато это курево мне по средствам. Я беру его у одного парня на Хаундсдитч-стрит». Табак оказался такая дрянь, я едва было не задохнулся. В жизни не курил таких крепких. И вот теперь я поднял с полу окурок именно этого, бесспорно, редкого сорта. Я внимательно осмотрелся и обшарил весь пол. Другого окурка не обнаружил, но зато нашел обгорелую восковую спичку. Долго я там сидел, держа на ладони две эти находки…

Поначалу казалось, что я достиг чего-то значительного, но на кого, кроме меня, произведут впечатление эти улики? Убедить англичан в отцеубийстве всегда непросто. Куда охотней они верят в преступных жен. Женам порой из брачных уз выход один – смерть, тогда как у молодых людей в наличии другие лазейки. Они могут уехать, так или иначе заработать себе на жизнь, они не связаны обетами и чувством долга. Ну хотя бы таким, тяготу коего ощущают на себе многие жены… Что у меня есть? Рассказ юного Росса, лживость которого я могу доказать, его собственное признание, что в ту ночь он находился поблизости от места преступления, нескладную его повесть про то, что повлекло его в Селби. Все это вряд ли растопит сердца присяжных. Да, было жизненно важно убедить суд в том, что в ту ночь он был в доме, а я понятия не имел, как это сделать…

Люди Крука работали эффективно. Через двое суток у него было чем меня порадовать.

– Гарри Росс, твой приятель, любитель пожить, – сообщил он. – И должен сказать, попал в такой переплет, хуже некуда. Я тебе говорил, что там фигурирует букмекер, причем на редкость настырный. Из тех скользких типов, что намылятся пойти в суд, если поймут, что у должника есть папаша, причем папаша при деньгах. И если тот платить все-таки откажется, то для сыночка это может кончиться очень и очень нехорошо. Гарри, надо думать, пообещал в счет долга, что отец даст ему взаймы, и ему позарез нужны были деньги, чтобы не влипнуть по уши.

– Значит, он явился к отцу в тот вечер. Не думаю, что разговор состоялся. Но в доме он все-таки был.

– Ты в этом уверен?

Я предъявил сигарету и спичку. Крук присвистнул.

– Неплохо! Когда он там был открыто в последний раз?

– Да почти уже с год не был. Так что улики свежие.

– И никто больше в доме таких не курит?

– Никто. Больше того, скажу, похоже, в саду и не бывает никто. Там царит полное запустение.

– Писатели! – фыркнул Крук. – Словечка в простоте не скажут. Надо же, запустение там царит…

– Ладно тебе, – обиделся я, – лучше послушай, что дальше. – И я рассказал ему про свой разговор с Мартой. – Ты бы направил своих людей выяснить, как Гарри Росс на деле провел ту ночь.

– Благодарю! – рявкнул Крук. – Понадобится профессиональный совет, обращусь к тебе. Ты прямо излучаешь уверенность. Что, думаешь, миссис Росс знала об этом?

– Уверен, что нет! – страстно воскликнул я и сам себе поразился.

– Откуда такая уверенность?

– Ну откуда ей знать?

– Например, она могла вернуться домой, когда он был там.

– Нет, тогда она непременно проговорилась бы либо на следствии, либо во время суда.

– Да толку-то. Кто поверит, что дельце было не подстроено?

Я откинулся на спинку стула подумать.

– Ох, что, если следующий суд сочтет ее виновной?

– Это как в старой сказке. Зачем умирать двоим, если достаточно одному? Публика легко поверит, что они любовники. Публике чем пикантней, тем лучше.

– Вернулась домой она только к половине двенадцатого. Если мы докажем, что в это время он был где-то в другом месте…

– Предупреждаю тебя: нельзя хотеть многого. Ну, ладно, следующий шаг за нами. Я тебе позвоню.

– Не забывай, – сказал я, – от этого зависит жизнь миссис Росс.

– И моя репутация. Ты тоже помни об этом, Арнольд. Не бог весть какая, что и говорить, но все-таки – моя.

Из конторы Крука я вышел взбудораженным. Доказать, что сигаретный окурок оставлен в беседке в день убийства, понятно, никак нельзя, но и парню будет непросто объяснить, как окурок там оказался. И еще… Все тот же вопрос приводил меня в бешенство. Было между ними что-нибудь или нет? Узнаю я это когда-нибудь? Когда я сказал Круку, что теперь у меня в Лондоне есть жилье, и назвал адрес, он вскипел.

– Зачем? Скажи мне, какого черта ты это сделал? Что, не читал никогда «Алису в Зазеркалье»? А, читал? Ну, тогда должен знать, что бессмертная зануда, героиня этой истории, достигла своей цели только потому, что убегала от нее прочь. Именно так поступают лучшие детективы. Как только парень поймет, что ты его подозреваешь, ты будешь все равно что грабитель в маске, который ворвался в дом с ломом в руке и кинулся к даме, на которой самые красивые жемчуга. Тогда как следовало бы вырядиться в крахмальную рубашку и вести себя таким джентльменом, чтобы никто не заподозрил и разницы.

– А что, разница есть? – спросил я.

– Ну, по правде сказать, – хмыкнул Крук, – ничему полезному в Итоне и Харроу мальчиков не учат, но поразительно, как быстро они все схватывают. Вот спроси, например, Билла Парсонса.

– Не думаю, что Гарри насторожится, – возразил я. – Я зачислил его в соратники.

– И если у него аналитический ум, как преступнику полагается, он непременно спросит себя, с чего это вдруг, – ухмыльнулся Крук, и я встал, чтобы попрощаться.

Глава 7

Через три дня начали приходить анонимные письма.

Прежде всего мне позвонила Банти. Из уважения к чувствам ее отца я, расследуя дело миссис Росс, держался от невесты подальше, чтобы ее не компрометировать. Я знал, что она за человек, надежная, как камень, и честная, как дневной свет. Я даже не ставил в упрек то, что она появляется на людях с Дереком Маркэмом и прочими молодыми людьми, которые стоят в очередь, чтобы сопровождать ее. Такая девушка не может не пользоваться успехом, а я в сложившихся обстоятельствах зачастую компанию ей составить не мог. Вернувшись из Лондона, куда ездил повидаться с издателем, я нашел записку от Банти: «Если можешь, зайди сегодня ко мне».

Конечно же, я пошел. Полковника, мне на радость, дома не оказалось. Миссис Фрайр всегда держалась в тени, да и в любом случае ее можно было не принимать во внимание. Интересовалась она в основном филантропией. Положительно, это загадка, как она умудрилась родить на свет такую дочку, как Банти. Та меж тем выглядела очаровательно, но была крайне обеспокоена.