Светлана Солер - Влюбленный Призрак Помпеев

• Название: Влюбленный Призрак Помпеев
• Автор: Светлана Солер
• Жанр: Современные любовные романы

Современную француженку Селию посещают необычные сны, в которых она видит себя помпейской аристократкой, живущей в I веке н. э. Что это – игра ее богатого воображения или обрывочные воспоминания прошлой жизни? Заинтригованная Селия отправляется в путешествие на юг Италии, где ее ожидает мистическая и волнующая встреча среди руин легендарных Помпеев. Кто поможет девушке разгадать тайну собственной души в вечных поисках утраченного счастья, вспомнить прежние чувства и, возможно, пережить их вновь?

---

Выключив свет, девушка выглянула в окно. Туман, как сладкая вата, окутывал высокие стройные каштаны, которые тянули свои длинные корявые лапы к мутной луне, а вдалеке загадочно мигал шаловливый огонек, то пропадая в темноте, то снова появляясь и маня, словно несбыточная мечта. Селия любила иногда побыть в тишине, наслаждаясь причудливыми картинами за окном и не думая ни о чем. Что-то в этом было умиротворяющее, но одновременно романтическое и волшебное.

«После такого чудесного дня мне обязательно приснятся великолепные сны!» – подумала Селия, томно прикрывая глаза.

***

Древнеримская вилла.

Целия сидела на мраморной скамье в тени пушистого цветущего олеандра. Она держала в руках восковую табличку и что-то усердно царапала на ней стилем20, время от времени останавливаясь и задумываясь. Рядом лежала лира. Она взглянула на табличку:

Помпеи – райский сад, курортный городок,

Прохладой дышат скверы и каждый уголок,

Сады благоухают цветеньем нежных роз,

А мысли улетают в страну волшебных грез…

Она что, поэтесса?

И где она находится?

Целия посмотрела по сторонам. Небольшой перистиль21 окружен ионическими колоннами, обвитыми плющом. Красочные фрески на стенах. Кругом ухоженные клумбы с пахучими растениями, тимьяном, самшитом, розмарином, лавром, которые высажены геометрически правильными узорами. Слышно журчание воды, которая, вырываясь из круглой купели на изящной ножке, рассыпается в алмазных брызгах, образуя радугу, чтобы затем спокойно перелиться через край купели в миниатюрный прямоугольный водоем в центре перистиля…

В нем, она помнит, раньше плавали блестящие рыбки. Но ее проказник-кот, улучив прекрасный момент под покровом ночи, выловил и беспощадно сожрал всех этих бедных пресноводных животных. Наутро обнаружили только их головы и хвосты, разбросанные по саду. Какой был скандал! Мать Целии, узнав про этот несчастный инцидент, хотела утопить бедолагу-кота своими руками в этом же фонтане!

– А с виду такой милый и безобидный, – Целия с нежностью посмотрела на спящего питомца, свернувшегося в клубочек в своей любимой корзинке. – Какой же ты у меня красавец!

Пятнистый кот, услышав голос хозяйки и словно поняв, что говорят про него, томно разомкнул свои выразительные зеленые глаза и утвердительно мяукнул.

– И все-таки в этом саду немного не хватает цветов. В том дальнем углу прекрасно смотрелись бы пышные кусты Пестумских роз. Хоть они и зацветают рано, но зато цветут два раза в год. Или нет, лучше посадить вдоль дорожки Киренские розы, которые источали бы нежно-сладкий аромат свежим утром и прохладным вечером. А то этот дом насквозь пропитан запахом вина…

Целия встала со скамьи и обошла перистиль; Ее восхищенный взгляд привлекла экседра22, на полу которой была выложена великолепная мозаика, запечатлевшая знаменитую битву Александра Македонского с персидским царем Дарием. Взмыленные лошади, воины, всадники, резкое, напряженное лицо Александра Великого и безнадежное отчаяние в глазах Дария, пыль и жар сражения были изображены с невероятным и пугающим реализмом! На длинном порожке перед мозаикой битвы Александра красовалась еще одна мозаика с фигурами обитателей Нила, гиппопотамом, крокодилом, змеей, утками и ибисами.

В соседнем салоне, открытом на второй перистиль, можно было заметить мозаику со львом. Добродушное выражение мордочки льва, его огромные наивные глаза заставили Целию улыбнуться.

На противоположной стороне перистиля девушка заглянула в одну из комнат.

– Стол, окруженный ложами… Это, должно быть, триклиний23.

Любознайка перелезла через низкую стенку, служившую подоконником, присела, затем прилегла на одно из лож, покрытое пурпурным шелковым покрывалом, проверяя его комфорт и удобство.

– До сих пор не могу понять, как люди могут есть лежа. Это же неудобно!

Поднявшись, она непроизвольно отпрыгнула, издав возглас удивления, так как заметила под ногами еще одну мозаику: пухлый крылатый мальчик Бахус24 торжественно восседал на весьма странном существе, похожем на льва с окрасом тигра.

– Не дом, а музей какой-то! Куда ни ступишь, куда ни посмотришь – повсюду шедевры! – восторженно шептала Целия. – Интересно, а куда выходит эта комната?

Осторожно приоткрыв дверь и убедившись в том, что ее никто не видит, Целия, крадучись, вошла в просторный тосканский атрий. Она и представить себе не могла всю грандиозность и одновременно благородную простоту этого помещения, поразившего ее строгой утонченностью архитектурных форм: стены покрыты блестящей штукатуркой и разрисованы квадратными узорами, имитирующими мраморные плиты зеленых, желтых и синих цветов, высокий потолок с комплювием25, а в середине двора – знакомый бассейн с выложенной по дну розово-голубой плиткой и танцующим задорным Фавном.

Целия уже собиралась покинуть это место, когда ее внимание привлекла одна из комнат, в глубине которой за полуоткрытой дверью скрывалась кокетливая мозаика, изображающая любовное свидание обнаженного сатира и нимфы. Неожиданно для себя девушка ощутила горячий прилив, и сердце ее учащенно забилось. Как же она истомилась в ожидании того единственного, того самого нежного, самого сильного, желанного и дорогого. Бросив еще один алчный взгляд на греховную мозаику, Целия поспешила вернуться в малый перистиль.

Мечтательница вновь устроилась на своем излюбленном месте, взяла в руки восковую табличку и стерла с нее уже написанное четверостишье. Ее обуревали запретные желания, терзали жгучие эмоции, невысказанные слова и фразы вихрем кружились в ее голове, разрастаясь в ураган, пытаясь вырваться наружу, и, под влиянием мимолетного порыва, ее пальцы, нажимая на стиль, выводили все новые и новые строки:

Хочу любви, хочу порока,

Безумных ласк на склоне дня,

Чтоб с головою погрузиться

В пучину страсти и огня!

Хочу горячих губ мужчины,

Голодной плоти, жадных рук,

Чтоб никогда не разомкнулся

Услады столь желанный круг!

Хочу грозы, пожара, шторма,

Хочу провала в бездну чувств;

Забыв о долге и отвергнув разум,

Отдаться целиком разгулу буйств!

Хочу принадлежать любимому мужчине

На царском ложе ли, в высокой ли траве,

В цветах пахучих, в водах океана,

Иль на горячем золотом песке!

Пусть тщетны все мои желанья,

Напрасны стоны тела и души.

Могу я согрешить хотя бы в мыслях,

Найти усладу в безобидной лжи?!

Вздохнув, Целия перечитала только что рожденные стихи и испугалась, слишком они показались ей откровенными.

«Бумага не краснеет26, но все-таки будет лучше, если мою писанину никто не найдет. Надо бы переписать стихи на фанниеву бумагу27 и хорошо спрятать. А то скандал с нравоучением матери мне обеспечен! А может быть и хуже: если их обнаружит и без спроса перепишет кто-нибудь другой, с репутацией добропорядочной девушки из хорошей семьи можно будет попрощаться», – сетовала Целия.

«А с другой стороны, почему я не имею права писать такие стихи? Ведь они рождаются под влиянием чувств, порывов, вдохновения, как их можно подавить и зачем их необходимо стесняться? Что это за странная логика: вот эти чувства я испытывать не буду, так как они постыдны, неприемлемы и вызывают осуждение в обществе, а вот эти чувства – пожалуйста, испытывай, сколько душе угодно. Ведь это же абсурд!» – взбунтовалась будущая поэтесса.

«Как можно указывать вдохновению?! И почему кропать стишки – прерогатива мужчин? Может быть, чувства женщин сильнее и утонченнее? Эх, могла бы я познакомиться с поэтами, войти в их литературный кружок, почитать мои произведения, которые, возможно, понравились бы. Их стали бы переписывать, читать на торжествах и встречах, сначала в Помпеях, потом в самом Риме!» – прищурив глаза, грезила Целия.

«Вот некоторым везет! Взять, к примеру, хотя бы эту поэтессу Сульпицию28. Вся ее поэзия пропитана такой чувственной эротикой, а должна была бы она писать о розах, птичках и жучках. Я уже не говорю о великой и неподражаемой Сапфо29, хотя она жила в другую эпоху и в другом обществе!»

Философские думы и мечты Целии были прерваны резким женским криком, а затем послышалось недовольное ворчание. В перистиль быстрым, нервным шагом вошла красивая женщина, одетая по-домашнему с элегантной непринужденностью.

– У нас опять завелись крысы! Мы зачем кота купили? Чтоб он тут на солнце валялся, пузо отращивал, да деликатесных рыбок из фонтана жрал?! А ну, кыш отсюда, лентяй! – матрона30 стукнула ногой по корзинке.