Алексей Кононов - Интуит

• Название: Интуит
• Автор: Алексей Кононов
• Жанр: Русское современное

Эту дверь могу открыть только я… Эти сны ведут в множество фантастических миров. Я шел не к чему-то неизвестному – я шел к себе. Судьба решила, что мне положено встать у истоков великого начала. Теперь во мне живет неистребимая вера, что у каждого есть свой истинный путь, и только в его руках находится выбор: идти по дороге жизни или идти по дороге судьбы. Все мы свободны, и пусть каждый решает сам за себя, кем ему быть. Я сделал свой выбор.

---

Ее губы шевелятся в попытке выговорить одну-единственную фразу. Я вдруг понимаю, что хочу ее услышать, и она улыбается – ей становится легко от этого моего желания. С губ срывается еле слышный шепот:

– Я жду тебя…

Вот теперь – все! Это конец. Сон гаснет.

Черноволосая девушка тает в свете утреннего реального солнца из моего реального мира.

11:11

Зеленые электронные часы я забрал у отца. Им столько же лет, сколько я хожу своими ногами по этому несчастному миру, а может, и гораздо больше: знаю только, что вижу их с самого детства. Только одним мной они были сломаны сотню раз, и поэтому я чувствовал свое законное право забрать их во взрослую жизнь.

Четыре зелененькие единицы высветились на экране как раз в тот момент, когда я с трудом разлепил глаза. А ведь заводил вчера на семь ноль-ноль – опять не сработали. Однако выкинуть ставший уже родным раритет рука не поднимается, а уж чинить старую электронику тем более. Вообще, в силу моего характера в доме никогда не скапливается ненужный хлам. У меня действует усовершенствованное правило хранения вещей: то, чем не пользуешься три дня, отправляется на помойку. Радикально и честно. Люблю так.

Часами я пользовался реже, чем раз в три дня, и заводил их тогда, когда мне хотелось проспать работу. Сознательно бы я этого не сделал, а вот если не прозвенит будильник – это уже дело совершенно другое. Так совесть балансирует на ниточке между ответственностью и случайностью. Таким образом, часы стали единственным исключением среди кандидатов на выброс.

«Какой странный сон сотворило подсознание, – размышлял я, лениво валяясь в кровати. – Еще более необычный, чем все остальные, и еще более прекрасный – из-за нее…»

Ручеек спокойствия безмятежно струился по моим венам. Лишь в такие моменты, когда почти осознанно просыпаешь работу, оно и приходит. Однако сейчас на фоне умиротворения вдруг замаячила тоска по утраченному миру грез. Ее не мог заглушить даже как всегда с опозданием просыпающийся голос разума, отвечающий за мою сохранность в этом мире: выговор на работе, лишение премии и даже возможное, хотя нет, абсолютно точное, понижение зарплаты! А может быть, и…

«И что? Увольнение?» – усмехнулся я и бодро произнес вслух короткую мантру стрессоустойчивого человека:

– Пофиг!

Этот самый «пофиг» разогнал сонную одурь, за что ему глубокий респект. «Только что лишился черноволосой красавицы с голубыми глазами и, скорее всего, больше никогда ее не увижу, какая уж тут работа», – окончательно обнаглев, мысленно проворчал я. Если когда-нибудь у меня появится вероятность променять все зарплаты в жизни на возможность вечно бродить по лабиринтам снов – встану в очередь за ней первым, а конкурентов просто уничтожу.

Тапочки лежали под кроватью, прямо у ног, – отшвырнул их подальше и ощутил ступнями приятную прохладу, накопленную деревянным паркетом за ночь, пусть даже он был усеян песком и мелким мусором по углам. Время генеральной уборки еще не наступило. Это не главное. Это мелочи, которые меня никогда особо не заботили. И даже когда мать, считавшая меня недостаточно чистоплотным, однажды собрала нанесенный ботинками песок и высыпала его на мою простыню, это мало что изменило в моем воспитании. К тому же за столько лет жизни в отдельной квартире привычка убираться тогда, когда этого пожелает душа, пустила корни аж до самого первого этажа и дальше – в землю. Квартира была крепостью, убежищем и оплотом, где имели право на существование исключительно мои правила. По крайней мере, уверенность в этом меня никогда не покидала. Здесь я мог уединиться от неприятностей, наслаждаясь тишиной и спокойствием.

Собственные мысли меня не пугали, как это часто бывает со многими жителями земного шара. Наоборот, я любил их и не смел заглушать бессмысленным шумом телепрограмм (мой телевизор, естественно, уже давно разобрали на запчасти бомжи и отволокли на радиорынок), а одиночество делало их только ярче. Тишину стоит ценить всегда, она мой самый верный товарищ, который непременно укажет на истинные желания. Жаль только, что моим в этом мире сбыться не суждено.

На кухне встроенные в холодильник часы, светящиеся синим цветом, на несколько минут отставали от зеленых; я как раз уловил тот момент, когда они сбили гармонию четырех единиц, заменив последнюю двойкой.

Все мои сборы закончились за полчаса. Залпом проглотив кофе и наскоро почистив зубы, я подумал, что успею на работу как раз к концу обеда. Первый послеобеденный час потрачу на объяснения с начальником. День пролетит быстро, и это, честное слово, не может не радовать.

Выскакиваю из подъезда и тут же краем глаза подмечаю маршрутку.

Несмотря на то что водитель ставшей уже привычной для нас неславянской внешности всем своим видом показывал, будто опаздывает: яростно тыкал указательным пальцем в убитый временем циферблат поддельного ролекса, изображая негодование, и энергично матерился на своем наречии, тем самым подгоняя меня, – маршрутка терпеливо дожидалась пассажиров еще минут пять после того, как я расплатился за проезд и плюхнулся на свободное место.

Набралось человек десять. Все, конечно же, спешили и, рассаживаясь, бестолково суетились, как муравьи на куче сосновых иголок. Молодая мамаша с ребенком на руках, который, судя по его виду, был готов в любую секунду взорвать ором и без того шумную маршрутку, была напряжена и явно пребывала в предвкушении этого момента. Наверное, где-то в подсознании она раз за разом прокручивала мольбу, уповая на то, что та сработает как стоп-кран и ее (и нас всех, соответственно) минует эта участь. Лицо ее чем-то напоминало лик мудрого и уставшего от своих предсказаний пророка: видно, по ее ощущениям, вопль отпрыска все-таки был не за горами.

Следующим, на кого упал мой взгляд, был бизнесмен, ну, или он очень хотел им казаться: наглаженный костюм, смартфон последнего поколения, в трубку которого он орал, с каждой фразой повышая децибелы. Наверное, оставил машину возле дома или еще не заработал на нее, зато на модные побрякушки денег вполне хватило.

Нет, я вовсе не недовольный жизнью скептик, готовый ворчать по любому поводу, – я человек, в принципе недовольный этим мирозданием. Мои суждения и замечания проистекают из ежесекундно терзающего меня ощущения какой-то неправильности всего вокруг происходящего. Суетливость рода человеческого скорее накаляет внутренний мир, чем умиляет. Тут важно понимать, куда тебя самого клонит, и быть честным. Я вот понимаю. А выдавать колкости в ответ на то, что происходит вокруг, – это моя собственная защитная реакция, которая хоть как-то уравновешивает психику. Короче говоря, стратегия «будь честен по отношению к самому себе» работает: я все еще на плаву и могу как-то сосуществовать с этим мирком.

Ситуация с ребенком и «бизнесменом» в кавычках была похожа на динамит, фитиль которого благополучно поджег обладатель навороченного флагмана в тот самый момент, когда дьявол бизнеса, проявив свою волю, направил его в эту маршрутку.

– Да! Максим Львович, да! Документы подписаны, все готово, везу, везу! Да, до связи! – В деловых переговорах невольно принимали участие все пассажиры маршрутки.

Мамаша с ребенком искоса неодобрительно поглядывала на отрастивший себе ноги «галстук», едва только он появился в святой обители транспортного средства. Ей явно не нравился нарастающий громкий и напористый голос «бизнесмена». Глушилки что ли стали ставить в маршрутках? Ума не приложу. Но, по всей видимости, помехи в эфире становились все сильнее, поэтому парню приходилось орать. А девушке, наоборот, хотелось того, чем я обладал в избытке, – тишины. С удовольствием поделился бы с ней, если бы мог или если бы захотел. Еще не знаю. Моя жадность на этот товар не знает границ…

Девушка с облегчением едва заметно улыбнулась, когда человек в костюме наконец перестал кричать, но телефон зазвонил опять – и это послужило тем самым детонатором, перед которым фитиль обычно догорает до своего положенного конца.

– Извините, не слышно, ребенок кричит! Перезвоню! – «бизнесмен» скорчил жуткую гримасу, выражающую лютую неприязнь к орущему созданию и его мамаше.

Надо сказать, девушка прекрасно все понимала, но деваться ей было некуда. Наши взгляды случайно встретились. Поняв, что я уже давно наблюдаю за происходящим, она сочувственно улыбнулась. Я ответил ничуть не менее искренней всепонимающей улыбкой. «Бизнесмен», однако, тут же вписался к нам, образуя запутанный треугольник сочувствующих. Его глаза вроде бы смотрели на меня и в то же время косили в сторону девушки. Одним словом, они выражали что-то в духе: «как же задолбал орать этот ребенок, нельзя, что ли, было дома его оставить! Ну хоть ты-то меня понимаешь, братан?»