Андрей Фурсов - Вопросы борьбы в русской истории. Логика намерений и логика обстоятельств

• Название: Вопросы борьбы в русской истории. Логика намерений и логика обстоятельств
• Автор: Андрей Фурсов
• Жанр: История
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-8041-0871-8

Новая книга Андрея Фурсова посвящена проблемам борьбы в русской истории. Автор рассматривает различные аспекты и периоды этого противостояния от Смуты начала XVII века до наших дней.

Среди проблем, над которыми размышляет А. И. Фурсов, – не только общая логика истории России, но и Смута и коллективизация, опричнина и перестройка. Прогноз, который дает автор на ближайшие годы: Запад попытается в очередной раз преодолеть надвигающийся кризис за счет нашей страны и постарается использовать нарастающие системные проблемы РФ. И уж если суждено разыграться Большой Охоте, то нужно превратить охотника в мишень. При этом нужно помнить, что необходимое условие победы в борьбе – решение наших внутренних проблем.

И в свете этого книга, которую Вы держите в руках, – не только исследование о борьбе, но и оружие для борьбы – против фальсификации русской истории и против ее фальсификаторов, за будущее Великой России.

---

Власть в буржуазном обществе лишается сакральности и таинственности; помимо государства существует гражданское общество. Более того, капсистема, точнее, буржуазное общество её ядра – единственная, в которой легализуется политическая оппозиция. Власть – государство и политика – особенно с середины XIX в. если и не просвечивается, то оказывается весьма и весьма на виду, тем более что официально претендует на открытый и рациональный характер. И это естественно создаёт для неё очень серьёзные проблемы, которые по мере усиления с конца XIX в. социальных конфликтов, войн и революций становятся всё более серьёзными и острыми. Нормальное функционирование государственно-политического механизма в буржуазном обществе потребовало искусственного создания тени, завесы – того, в чём не было такой потребности до капитализма. Впрочем, это далеко не единственный источник «конспирологизации» политических, финансово-экономических и даже некоторых социальных процессов в буржуазном обществе, есть и другой – не менее, а возможно, и более серьёзный.

III

Капитализм как экономическая система носит мировой, наднациональный (надгосударственный) характер, locus standi буржуазии – мировой рынок, мир в целом. В то же время формальная политическая организация капиталистической системы носит национальный, (меж) государственный характер. Поскольку товарные цепи постоянно нарушают государственные границы, буржуазия испытывает острую необходимость в организациях наднационального, мирового уровня. Готовых и «естественных» организаций такого уровня у неё нет. Далеко не все, как Ротшильды, или вообще еврейский капитал могут воспользоваться родственными и общинно-еврейскими связями и таким образом решить проблему организации наднационального уровня (отсюда отмеченная многими исследователями, начиная с Маркса и Зомбарта, тесная связь еврейства и «новейшего», т. е. формационного капитала, синхронность их подъёма с начала XIX в.). Поэтому, естественно, буржуазия прежде всего использовала те организации, которые были в наличии, например масонские. Последние начинали выполнять новые функции, в том числе служа средством борьбы с государством (уже антифеодальным, но ещё не буржуазным, «старопорядковым»), причём не только для буржуазии, но и для других слоев.

Дело в том, что на месте разрушившегося и разрушенного в XIV–XV вв. феодализма в Западной Европе возник так называемый Старый Порядок (Ancien regime – словосочетание, запущенное в оборот во Франции в 1789 г., чтобы оттенить новизну революции и припечатать в качестве негатива то, что её вожди стремились уничтожить), просуществовавший около 300 лет. Это уже постфеодальный, но ещё не капиталистический строй. По сути это антифеодальная машина, заинтересованная в мировой торговле, но вовсе не готовая допускать в первые ряды буржуазию. Короли в Старом Порядке превратились в монархов («монархическая революция» XVII в.), а феодалы – в аристократию, главным образом – придворную (этот процесс хорошо описан Н. Элиасом).

Жизнь старопорядковой аристократии была, конечно же, более комфортной, чем жизнь феодальной знати, однако их политико-экономическая «сделочная позиция» по отношению к крепчавшему государству ухудшилась. Кроме того, они утратили феодальную организацию и вынуждены были довольствоваться теми оргформами, которые предлагало/навязывало им государство. Именно этим обусловлено возрождение в XVIII в., второе издание старых и возникновение новых масонских организаций. Веха здесь – именно вторая четверть XVIII в., когда совпало оживление/возрождение масонства и возникновение первой новоевропейской антисистемной «фабрики мысли» – компании энциклопедистов. Последние развернули систематическое воздействие (пси-атака, серия психоударов) на воздействие целых слоев, подрывая «Старый Порядок» «сверху», «с головы». Следующей вехой в развитии конспироструктур станут 1870-е – 1880-е годы, а третьей – послевоенное тридцатилетие (1945–1975). Сегодня, по-видимому, подходит к концу третья эпоха в развитии «мировой тени».

Масонство на новом витке своего исторического развития стало средством тайной самоорганизации прежде всего той части господствующих групп Старого Порядка, которая утратила свои достаропорядковые, феодальные формы организации и социальные позиции которой ослаблялись прежде всего государством и отчасти подъёмом новых социальных слоев.

К тому же в изменившихся условиях перед аристократией стояли социальные задачи на порядки сложнее, чем перед феодалами, и решать эти сложные задачи открыто, публично было затруднительно. Отсюда – рост и значение тайных организаций, теневых, закулисных структур, которые с самого начала сопровождали Модерн – как старопорядковый, так и буржуазный, причём число этих организаций росло, а роль увеличивалась по мере усложнения социальной реальности (и связанных с этим проблем и задач, которые становились всё более долгосрочными и, поднимаясь над повседневностью, всё более абстрактно-стратегическими) и мировой экспансии Европы, т. е. по мере превращения её в Запад как ядро мировой капсистемы.

Государство и становящаяся всё более публичной политика буржуазного общества во многом не отвечали как интересам самой буржуазии и в то же время старопорядковой аристократии, так и сложности формирующегося мирового рынка, а потому были вынуждены всё время догонять его, меняться. Во многом именно этим объясняются, с одной стороны, быстрая эволюция государства в XVI–XX вв. (княжеское государство, монархическое, территориальное, государство-нация, нация-государство и – уже в наши дни – корпорация-государство), с другой – нарастающее включение в государство всё большей части населения – в нации-государстве государство и нация как весь народ в качестве граждан совпали.

По мере публичного «огосударствления» населения, превращения его в граждан как агентов публичной политики пропорционально возрастала роль тайной, закулисной политики, тайной власти, причём не только внегосударственной масонской и иных тайных обществ, но и самого государства. Последнее в условиях разрастания публичной сферы и роста значения гражданского общества уводило в тень, за кулисы наиболее важные аспекты, стороны и направления своей деятельности, реальную власть и её главные механизмы. И чем большая часть населения получала избирательные права, чем публичнее становилась политика, чем – внешне – демократичнее общества, тем большая часть – особенно в XX в. – реальной власти уводилась в тень, действовала конспиративно, в качестве заговора.

Иными словами, заговор есть обратная, «тёмная», «теневая» сторона демократии и публичности, по сути – тёмная/теневая сторона Модерна в его североатлантическом ядре. Эпоху Модерна можно рассматривать по-разному, в том числе и как процесс роста этой тени, которая сначала знала своё место, а затем в «длинные двадцатые» (1914–1933 гг.) поменялась местами с хозяином, стала главной, и, что поразительно, это не нашло практически никакого отражения в науке об обществе. А ведь ясно, что «тень» нужно изучать принципиально иначе, чем то, что её отбрасывает, – иными методами и средствами. А уж тень, поменявшуюся местами с хозяином, – тем более. Но вернёмся в эпоху раннего Нового времени, в юность Модерна.

Если экс-феодальная аристократия использовала масонские и иные тайные общества («заговор»), поскольку утратила свою традиционную «явную» организацию, то «третье сословие» (буржуазия и обслуживавшие её адвокаты, журналисты и особенно философы) просто не имело, не успело выработать своих официальных организаций, а те формы, которые предлагались государством, его не устраивали. Отсюда интерес и новых слоев Европы к тайным обществам как средству самоорганизации. Негативный фокус этой самоорганизации – государство Старого Порядка («абсолютистское», «барочное») – становился для представителей старых и новых слоев общим знаменателем, общей площадкой.

Повторю: масонские и иные тайные общества были наднациональными (это объективно противопоставляло их государству, к тому же становившемуся всё более массово ориентированным, открытым и публичным), что весьма соответствовало экономическим и социальным интересам буржуазии. Таким образом, Заговор стал формой самоорганизации старых и новых групп Европы как мир-системы (а с середины XIX в. – как мировой системы) XVIII–XIX вв. vis a vis государство – как на внутринациональном, так и на мировом уровне – в борьбе за власть, ресурсы и информацию в постоянно меняющихся и усложняющихся условиях. При этом роль и значение буржуазного сегмента постоянно усиливались, переплетаясь с аристократическим – внешне при сохранении прежних форм.

IV

Я, естественно, не утверждаю, что именно масоны, закулиса организовали все основные революции эпохи Модерна, но их активную роль в качестве лиц и оргагентов вряд ли кто возьмётся отрицать. Эту роль, отчётливо выявившуюся в «эпоху революций» (Э. Хобсбоум), т. е. в 1789–1849 гг., прекрасно понимали проницательные современники. Так, в 1852 г. немецкий писатель и философ Эккерт писал: «Никакой государственный деятель не может понимать своего времени, ни правильно оценивать события, каких ему довелось быть свидетелем, не может уяснить себе того, что совершается в сферах администрации, церкви и народного образования, а также политической и общественной жизни, не может даже понять истинного значения некоторых условных терминов и выражений, если он основательно не изучит историю франкмасонского ордена и не постигнет истинного характера и направления его деятельности.