Михаил Афинянин - С отрога Геликона

• Название: С отрога Геликона
• Автор: Михаил Афинянин
• Жанр: Историческое фэнтези

Племена заселяют новые просторы, осваиваются, веками борются с природной стихией и друг с другом, но однажды… наступает момент разрозненным племенам стать единым народом, культурой, несущей в вечность свой неповторимый облик. Неожиданно люди начинают видеть манящую высоту Олимпа над собой и страшную пропасть Аида у себя под ногами. Эта тайна бытия открылась юному Гераклу, когда с отрога горы Геликон он отправился в путешествие с еще никому неизвестной, такой же юной богиней Афиной. Но оказалось, что вместе с Гераклом растет целое поколение людей, призванных изменить мир: среди них музыкант и поэт Орфей, кораблестроитель Арг, не приносящие жертв прорицатели Мероп и Телеф, не убивающая зверей охотница Аталанта и многие другие. Вместе лучшие люди ахейского мира отправляются в путешествие на Арго, но привозят оттуда нечто, по ценности не сравнимое с золотой бараньей шкурой. О том, как живут эти необычные люди, что ими движет, как они любят и дружат и повествует эта книга.

---

– Так что же ты хочешь мне рассказать?

– Тебе будет интересно. Это о моей семье. Ляг рядом со мной и слушай.

Эрато воссела рядом с его прекрасным и сильным телом. Ее руки ласкали, казалось, еще нежнее прежнего. Геракл закрыл глаза от наслаждения, хотя ему было не менее приятно зрением созерцать груди и гибкий стан еще совсем недавней незнакомки, а теперь казавшейся столь родной и близкой Эрато, дочери кекропийца Феспия.

– Так уж получилось, – начала она, – что из всех богов мой отец всегда больше всех чтил Эрота. Откуда у него особое почтение именно к этому богу, не спрашивай. Он никогда не рассказывал никому из родных. Видно, так было от рождения ему предначертано. Но кроме того, в своем устремлении к Эроту он сошелся со своей супругой Мегамедой. Она не возражала против того, чтобы он завел себе наложниц. Наложниц они выбирали вместе, причем очень тщательно. Они сами ездили на невольничьи рынки и выбирали понравившихся им невинных девушек. Их селили сначала всех в одной комнате, но затем, когда их становилось больше, дом пришлось расширять. Потом им построили еще и отдельную обеденную комнату, и спальню. Днем эти девушки под руководством Мегамеды работали на кухне, а по вечерам становились жрицами Эрота, ублажая в этой самой спальне отца. Причем, мать рассказывала мне, что отец никогда не употреблял по отношению к этим девушкам насилия. Он умел склонить их к связи одними уговорами. Как он их уговаривал, это его тайна. Девушки ведь были все из разных стран. Это сейчас они, конечно, все сносно говорят на нашем языке, но тогда, в юности… Сначала он завоевал уважение у двух-трех первых девушек, которые, видимо, во многом сами убеждали следующих в том, что хозяин ласков и не причинит вреда, а, напротив, доставит радость. Он давал им обжиться в доме несколько недель, а то и месяцев, прежде, чем дерзал посягать на их невинность. Перед соитием он ужинал с девушкой один на один, где ей прислуживали так же, как и хозяйке дома. Был один или два случая, когда отцу, несмотря на все его мастерство, не удавалось добиться благосклонности девушки. Тогда он просто продавал ее в другой дом. Нередко, кстати, отец приходил к наложницам вместе с Мегамедой. Она могла вообще прийти к нему в любое время кроме того, когда он устраивал пир с друзьями… Этим ее положение отличалось от положения наложниц, которых отец видел лишь тогда, когда хотел. Разумеется, у наложниц рождались дети. Мать говорила мне, что однажды отец вынужден был поселить у себя повитуху. До городов от нас, сам знаешь, далеко, а в какой-то момент дети рождались едва ли не каждый месяц. Когда они подросли, для них сделали новую пристройку, где живу сейчас я… Но, это было, вероятно, проклятье: у отца от самых разных женщин рождались исключительно девочки. Потому, я думаю, он так уцепился за тебя. В доме в самом деле не хватает мужчин.

– Почему же он не выдаст вас замуж? Наверное ведь все в подходящем возрасте.

– Не знаю. Я знаю только, что он наверняка пожалеет об этом очень и очень скоро. Обещай, что не расскажешь ему.

– Обещаю.

– Ну так вот. Некоторые из сестер уже расстались с девственностью, а остальные лишь ожидают своей очереди.

– Как же это случилось?

– Понимаешь, отец уже несколько лет как, наверное из-за возраста, потерял к своим наложницам всякий интерес. А сейчас им по тридцать или около того, все еще далеко не старухи, и тут, как кстати, у нас появился новый раб, откуда-то из Азии, страшный на вид, лысый, но сколь страшный, столь же и похотливый. Наложницы, скучающие без дела, притащили его в спальню, где сходились раньше с отцом. Это, конечно, не осталось в тайне от сестер. Ну и самые смелые решились попробовать. А ты, Геракл, – мой спаситель. Если бы не ты, я бы наверное не устояла и тоже отдалась бы этому страшилищу.

Воображение Геракла не поспевало за рассказами Эрато: лишь только оно начинало рисовать одну столь приятную юноше картинку, как ей пора уже было сменяться другой. Вкупе с нежными прикосновениями девичьих рук и с созерцанием ее тела, это делало дальнейшее воздержание от близости почти нестерпимым. Гераклу казалось, что он держится из последних сил.

– Ты сводишь меня с ума, Эрато, – сказал он.

– Для того я и пришла к тебе этой ночью, – отвечала дочь Феспия, – но так же неожиданно, как пришла, я могла бы и уйти.

– Но не ушла. Да я и не отпустил бы тебя просто так. Расскажи мне еще. Так сколько же вас сестер?

– Нас пятьдесят. Пятьдесят дочерей Феспия. Кстати, забыла тебе сказать. Во мне кроме крови отца течет финикийская кровь. Волосы и глаза достались мне от матери.

Именно в эти миндалевидные, почти черные глаза Эрато, какие и вправду нечасто можно было встретить на улицах Фив, всматривался в этот момент Геракл. Он видел, что они снова наполнялись страстью. Но прежде, чем ответить на нее, Геракл должен был еще кое в чем удостовериться. Он вспомнил в этот момент, чьим сыном его называли.

– Скажи, Эрато, – спросил он, – что ты думаешь об отце? Хотела ли бы ты с твоим мужем вести такую же жизнь?

– Нет, Геракл. Я думаю, он не во всем прав. Но я поняла из его истории вот что… Я не знаю, почему это так… Может, ты тоже это заметил. Когда рассказывают о том, как Земля взошла на ложе к Небу и от их брака родилось все, в этом есть с одной стороны что-то торжественное, а с другой – что-то тягостное, будто они взваливают на себя непосильную ношу. Это, мне кажется, каким-то неправильным. Понимаешь, любовь женщины и мужчины может и должна приносить величайшую радость. И радость тела – лишь одна из них.

– Да, я согласен. Мне тоже кажется, что твой отец переусердствовал с Эротом. Нельзя жить, ежедневно угождая лишь одному богу. Так думаю я… И все же, – добавил он, снова глядя в глаза своей возлюбленной, – Эрот – великий бог. Давай ему помолимся.

– Да, Геракл, я думаю, что сейчас – самое время. А ты знаешь, как?

– Нет, но я что-нибудь придумаю.

Они, оба обнаженные, встали, закрыв глаза, на колени друг против друга, и Геракл начал:

– О великий Эрот!… Этой ночью… мы посвящаем друг друга в таинство любви. Да пребудет же твоя сила между нами сегодня и в последующие времена. Дай нам вкусить сладость любви и не вкусить ее горечи… Защити наши тела от болезни… Если же тебе или другим богам будет угодно, чтобы наша любовь имела плод, мы сделаем все, чтобы этот плод вырос в любящего богов человека…

Геракл тихо и медленно произносил на ходу придумываемую им молитву, а, закончив, спросил:

– Ты со всем согласна, Эрато?

Она не могла не согласиться и в ответ сначала легла, широко раскрыв перед ним бедра, а потом прошептала:

– Да. Я чувствую, Эрот услышал тебя, и теперь он где-то рядом с нами. Геракл, хочешь ли ты поговорить еще о чем-то этой ночью?

– Нет. Теперь я знаю достаточно.

– Я тоже. Так что же ты медлишь?

Сказав это, Эрато протянула руки, призывая Геракла в свои объятия. Но Геракл медлил еще немного. Он в последний раз любовался ее девственным телом, которое представилось ему в виде цветника наподобие того, что был в саду у амфитрионова дома в Фивах. Оно было будто бы сплошь покрыто маленькой цветущей травкой, среди которой выдавались два еще не до конца расцветших белых мака и нежная-нежная, блестящая от росной влаги роза. Геракл помнил до конца своих лет этот момент, помнил, как боялся он своим грубым телом примять эти великолепные цветы. Эрот, перед чарами которого не могут устоять даже боги, был действительно где-то рядом: клубы геракловых мускул наполнили, наконец, каждый изгиб юного девичьего тела подобно тому, как заполняют всякую долину клубы облаков, когда Небо в очередной раз орошает Землю обильным дождем.

Увидев наутро привязанный к жертвеннику пурпурный пояс Эрато, Феспий возрадовался. Еще больше была его радость, когда Геракл не вышел к назначенным сборам на охоту. Встретив его уже вечером, Феспий осведомился, хороша ли ему Эрато и не прислать ли другую дочь. Геракл ответил, что Эрато более, чем хороша, и, если родители не возражают, он будет жить с нею. Услышав это, Феспий попросил Геракла подождать, а сам торопливо зашел в дом и через короткое время вышел, держа в руке платье.

– Вот. Передай Эрато, – сказал он. – Пусть примерит и, если подойдет, пусть встречает тебя в нем каждый день вечером.

Платье было непростым. Это было церемониальное критское платье, которое уже редко можно было встретить в те времена. Оно облегало нижнюю часть тела, оставляя открытой и одновременно поддерживая женскую грудь. Феспий предусмотрительно заготовил по такому платью каждой из дочерей.

Богатый кекропиец был в приподнятом настроении. Ему казалось, что жизнь удалась.

Глава 7.

Как ни сладко было Гераклу делить ложе с дочерью Феспия, через несколько дней он должен был вернуться к охоте, ибо усилия богатого кекропийца и его соседей были все еще безрезультатны. Они ни разу так и не видели льва, хотя пастух Амфитриона сообщал о его нападениях на стадо не единожды с того момента, как Геракл поселился у Феспия.