Михаил Афинянин - С отрога Геликона

• Название: С отрога Геликона
• Автор: Михаил Афинянин
• Жанр: Историческое фэнтези

Племена заселяют новые просторы, осваиваются, веками борются с природной стихией и друг с другом, но однажды… наступает момент разрозненным племенам стать единым народом, культурой, несущей в вечность свой неповторимый облик. Неожиданно люди начинают видеть манящую высоту Олимпа над собой и страшную пропасть Аида у себя под ногами. Эта тайна бытия открылась юному Гераклу, когда с отрога горы Геликон он отправился в путешествие с еще никому неизвестной, такой же юной богиней Афиной. Но оказалось, что вместе с Гераклом растет целое поколение людей, призванных изменить мир: среди них музыкант и поэт Орфей, кораблестроитель Арг, не приносящие жертв прорицатели Мероп и Телеф, не убивающая зверей охотница Аталанта и многие другие. Вместе лучшие люди ахейского мира отправляются в путешествие на Арго, но привозят оттуда нечто, по ценности не сравнимое с золотой бараньей шкурой. О том, как живут эти необычные люди, что ими движет, как они любят и дружат и повествует эта книга.

---

Случилось так, что уже под вечер того дня, что предшествовал расправе со львом, Феспий проходил по саду, и заметил, что одно из старых деревьев почти полностью засохло. Цветы на нем так и не распустились, и, чтобы на мертвых ветвях не развелись паразиты, их надо было убрать. Феспий попросил Геракла их спилить, что было тут же исполнено.

Срезанное дерево предназначалось огню, но большая ветвь этой оливы приглянулась Гераклу. В одном из изгибов она в точности приходилась ему по руке и расширялась от этого места до ствола без сучков. Геракл отпилил ее, очистил от коры и обстрогал ножом. Немного помахав ею, он решил, что это будет славное оружие против льва и, приспособив к ней ремень, назавтра взял ее с собой на Киферон. Запах свежей оливы напоминал Гераклу и на охоте о запахе тела несравненной Эрато в их первую ночь.

Итак, на следующий день охотники во главе с Феспием снова, как уже много дней подряд, отправились в горы. Не зная, что еще измыслить для того, чтобы изловить, наконец, льва, они решили перевалить через Киферон и поискать хотя бы в ближайших его отрогах с южной стороны. Вообще говоря, делать этого они не могли, ибо по ту сторону находились пастбища мегарян. Но Феспий рассудил, что ночами высоко в горах еще холодно, и пастухи вряд ли приходят со стадами на такие высоты, а стало быть, и появление чужаков едва ли будет замечено.

Само по себе это уже принесло плоды. Лишь только друзья взобрались на главный киферонский хребет и стали смотреть в сторону Мегар, как зоркий глаз Телефа заметил льва спокойно прогуливающимся внизу в ущелье между сосен. Это было, конечно, еще только полдела. Лев был слишком далеко для прямого выстрела. Поэтому кто-то должен был спуститься ниже и найти удобные позиции, а кому-то надлежало пройти на противоположную сторону ущелья и стрелять оттуда.

Геракл оказался среди молодых охотников, которые пошли в обход. Они пересекли ущелье уже позади льва и, пользуясь тем, что шел он медленно, стали его нагонять, одновременно карабкаясь вверх. Достаточно пологий склон позволял это. Наконец, они заняли свои места и просигнализировали Феспию. Теперь все только ждали, когда лев поравняется с ними.

Однако хищник, большой и не лишенный грации, выглядел разморенным. Он был сыт, и едва ли можно было сказать, что он направлялся куда-то конкретно. Он подолгу задерживался на одном месте, обнюхивал вокруг себя траву, а потом продолжал лениво свой шаг в направлении устроенной ему засады. Для Геракла такое промедление было нестерпимо. Он оглядывался туда и сюда, смотрел на Феспия в надежде увидеть какую-нибудь команду, которая помогла бы ускорить дело. Внутри у него все клокотало от досадного бездействия. В итоге он решился действовать на свой страх и риск. Он стал спускаться со своего места, двигаясь навстречу льву. «Геракл, куда ты?» – окликивали его товарищи насколько возможно громко, чтобы не спугнуть жертву, но он просто не обращал внимания. Он решил, что сегодня, во что бы то ни стало, именно он должен сразить льва.

А лев, между тем, все больше и больше замедлял шаг и в конце концов, попив воды из протекавшего внизу небольшого ручья и обнюхав на этот раз основательно, несколько раз вокруг себя камни и землю, лег и уснул. Феспий был в замешательстве. Положение вещей вышло из-под его контроля. Сначала свой пост покинул Геракл, а теперь еще и зверь повел себя не по плану.

– Что будем делать? – спросил кекропиец у стоявшего рядом с ним Телефа.

– Для всех это далеко, но я могу попробовать выстрелить.

– Одной стрелой не убьешь. Сбежит, и пропало дело.

– Хоть урок ему будет. Может перестанет на стада нападать.

– Ну попробуй.... И где же только носит амфитрионова сына?

Геракл, между тем, притаился в своей новой засаде. Он был очень близко, он видел как дышит грудь хищника, но вот позиция Феспия и Телефа была теперь скрыта от него деревьями. Телеф натянул свой верный лук. Стрела взвилась в воздух. По совпадению одновременно с его выстрелом метнул свой дротик Геракл. Зверь в мгновение взвизгнул, отпрянул в сторону, он был ранен в бедро. Геракл мгновенно бросился за ним, выхватывая дубину. Ужасную картину наблюдали, меж тем, Телеф с Феспием и все соучастники охоты. Стрела, летевшая точно в зверя, теперь должна была поразить Геракла, ибо он стоял на том месте, где еще мгновение назад спал лев. Увидев это, Телеф едва не лишился чувств. Феспий удержал друга, но не имея из-за этого возможности смотреть вниз, стал что-то кричать Гераклу, но ни лев, ни Геракл, разумеется, его не слышали. Они были увлечены противостоянием. Разъяренный хищник бросился на юношу когтями, но Геракл не дрогнул. Всю свою силу он вложил в удар, который пришелся зверю в череп на уровне глаза. Сотрясение, которое произвела оливковая дубина в зверином мозгу, оказалось смертельным. И хотя льву и удалось в прыжке повалить Геракла наземь и расцарапать ему грудь, ранения эти были из разряда тех, что только закаляют характер настоящего воина.

С удивлением для себя Геракл обнаружил потом торчащую в дубине стрелу. Охотники рассказали ему, а заодно Феспию, что видели, как пущенная Телефом стрела воткнулась в дубину в тот момент, когда Геракл только замахивался ею. Стоило дубине и стреле разминуться, Геракл был бы поражен в живот. Телеф, как всегда, бил без промаха.

Распоряжаться телом убитого хищника было предоставлено, разумеется, сыну Алкмены. Он решил, предварительно снявши с него шкуру, сжечь его, посвятив Зевсу. Шкуру он высушил и сохранил.

Вечером у Феспия был устроен пир, героем которого был, конечно же, Геракл. Впрочем, хозяин дома не упустил случая пожурить юнца, что, мол, на войне такое самовольство недопустимо, ибо может оказаться гибельным не только для него самого, но и для всего войска. Телеф на том пиру был особенно погруженным в себя. С ним заговаривали несколько раз разные люди, включая и Феспия, и Геракла. Он пил вино и ел со всеми, но на попытки заговорить только отшучивался, ибо в душе он корил себя. Корил за то, что не понял воли богов, не понял, что он сам лишь ее вещатель, а вот Гераклу надлежит ее исполнять. И когда Геракл на той стороне киферонского ущелья исчез из виду, он, Телеф, конечно, должен был догадаться, что это не спроста. В то же время, он благодарил богов за то, что они исправили его, смертного, ошибку, поставив на пути стрелы дубину и сохранив жизнь будущему герою. Ведь даже окажись в его, Геракла, правой руке не дубина, а меч, исход дела мог бы быть совершенно иным. Телеф стал думать, как бы вразумить мальчишку. Но не так, как это пытался делать Феспий, а заставить его всем сердцем поверить в уготовленное ему бессмертными предназначение. До сих пор ведь у Геракла были лишь косвенные указания на это: рассказы матери, брак с Эрато и теперь вот это чудесное спасение от метко пущенной стрелы, которое, впрочем, можно было рассматривать как всего лишь случайность.

– Геракл, – поймав героя прошедшего дня наедине, обратился к нему Телеф в тот момент, когда охотники решили, наконец, разойтись по домам.

– Да, Телеф. Я видел, ты был грустен и неразговорчив на пиру. Не надо…

– Геракл, мое сожаление не о том, о чем ты думаешь, – перебил не любивший ходить окольными путями прорицатель. – Мне думается, стрела, пущенная мной, связала нас на веки неразрывной связью. Зайди ко мне как-нибудь после захода солнца. Я хочу тебе кое-что показать.

Широко открытые глаза Телефа были полны какой-то светлой тайны. Так показалось по крайней мере Гераклу. Несмотря на то, что Телеф старался никогда не показывать видом своих ощущений, тем не менее, на этот раз что-то его выдавало. Видимо он, много лет ежедневно общавшийся с богами, сам никогда не был настолько причастен творящейся на земле воле бессмертных.

– Хорошо, Телеф, я зайду. Непременно, – ответил Геракл.

– Да, можешь, взять с собой Эрато. Если она, конечно, пожелает.

– Я спрошу ее. Ну, тогда до встречи?

– Доброй ночи, Геракл.

Эрато желала. И даже очень и очень сильно. Она в отличие от Геракла ждала чего-то необыкновенного.

После этого пира жизнь Феспия и его соседей стала возвращаться в нормальное русло. Необходимости ежедневно охотиться больше не было. Все отдыхали от неожиданно выпавших на их долю изнурительных трудов. Геракл залечивал свои раны. Теперь утром можно было вставать несколько позже и, соответственно, позже ложиться спать. Телеф снова, как и раньше, стал разводить по вечерам открытый огонь у себя во дворе. Это было неотъемлемой частью его ритуалов: каждый день на алтаре должен был гореть хотя бы небольшой костер. Но в одну из ночей он решил развести костер побольше, ибо почувствовал, что именно в эту ночь к нему заявится Геракл, и нужно будет больше света. И действительно, едва только стало темнеть, Телеф услышал разговор приближающейся к его скромному уголку молодой пары.

– Ах, Геракл! Ну здравствуй! – поприветствовал его Телеф и пожал ему руку. Тем, кто приходил к нему с просьбой, он всегда пристально заглядывал в глаза, пытаясь понять истинное намерение человека. И хотя, Геракл и Эрато были приглашены им самим, он сделал по привычке то же самое. Геракл смотрел на Телефа своим обычным по-юношески восторженным взглядом. Рука его была холодна.