Феликс Грек - У мира на пиру

• Название: У мира на пиру
• Автор: Феликс Грек
• Жанр: Поэзия
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-91775-350-8

В книге представлены стихи, опубликованные автором в 10 сборниках за последние 30 лет. В 2015 г. вышел сборник «В стихиях мира и войны», он представлен в Центральном музее Великой Отечественной войны на Поклонной горе в Москве.

Феликс Грек – вузовский преподаватель технических дисциплин, кандидат технических наук, всю жизнь дружит с поэзией.

Навсегда памятны слова Павла Антокольского: «Ваши стихи талантливы и не похожи на другие. Это главное в любом искусстве…» (1973 г.).

Автор не считает эту книгу завершением творческой карьеры. Впереди – новые планы!

---

«Зачем мы из разных эпох…»

Зачем мы из разных эпох,
Из разных веков и созвездий?
К чему сожаления вздох
О том, что не встретились прежде?

В том «прежде», наверно, тебя
Ещё пеленали, лелея,
А я уж терзался, любя,
Горя, полыхая и тлея!

Не нужен ни год, ни число,
Нет в датах ни смысла, ни проку!..
Давай всем столетьям назло
Свою установим эпоху!

«Мы сблизились быстро и смело…»

Мы сблизились быстро и смело,
Как будто бы знались давно.
Чья высшая воля слетела
В открытое наше окно?

За что нам такая награда, —
Без долгих свиданий и мук
Нам было достаточно взгляда,
Улыбки, пожатия рук!

Пусть люди не судят нас строго
(Ведь толки людские грубы!).
Мы сами – всесильные боги,
Владыки упрямой судьбы!

«Хотите знать итог…»

Хотите знать итог?
Все выводы готовы:
Поэт – не автор строк.
Любовь – владыка слова!

Она диктует нам
Слова особой силы.
Она нас вводит в храм
Нетленного светила.

Она добавит прыть,
Коль малодушен с детства,
Прикажет покорить
Вершины Эвереста.

И вдруг, как в вещем сне,
Чтоб досыта потрафить,
Подарит щедро мне
Букет лучей-метафор!

Есть у любви черта —
Ей скорлупа враждебна,
Важна ей широта,
Ей по сердцу безбрежность.

Ей свойственно весь мир
Держать в своих объятьях.
Кто скажет: «Это миф!» —
Тому не верьте, братья!

Прощай, двадцатый век!

Двадцатый век… Ещё бездомней,
Ещё страшнее жизни мгла
(Ещё чернее и огромней
Тень Люциферова крыла!).

А. Блок

Обращение к поэту

Встань! Пробудись! Подними задремавшее веко, —
Совесть поэта глухими ночами не спит:
Боль – ключевые проблемы двадцатого века —
Войны, компьютер, репрессии, атом и СПИД!

Век изваял тебя с тщаньем, любовью, терпеньем,
Ты – средоточье пороков его и побед.
Слушай, поэт, заплати ему дань откровеньем, —
Пусть рассуждает досужий: где – правда, где – бред!

Как всё вместить, оценить, пережить и усвоить?
Как не согнуться под тяжестью новых лавин?
Можно ль смотреть равнодушно, как гибнет живое,
И процедить с неохотой: «Ну что ж! Се ля ви!»

Вступление

Век камня, век бронзы, век пара…
Двадцатый – не век ли ума?
Гроссмейстеры смотрят устало,
Познавши компьютерный мат.

Машина, которую создал
В подмогу себе человек,
Вдруг стала соперником грозным,
Его одолев интеллект.

Век разума? Вряд ли такое
Запишешь столетью в итог:
Век, сроду не знавший покоя,
Век бунтов, коллизий, тревог.

Задачу не смог одолеть я
(Задача другим не чета!):
Какой же феномен столетья
За символ его почитать?

Любыми масштабами мерьте
(Наука, искусство, прогресс), —
Но власть необузданной смерти
На век наложила свой крест!

Бесчисленных войн мясорубка,
И казней бесовский разгул!..
О, где ты, Пикассо голубка,
В каком воспалённом мозгу?

Век смерти, разливший рекою
Всемирную грусть и тоску.
Не зря ты дрожащей рукою
Чернобыль приставил к виску!

Что скажет грядущее вече?
Кто будет озлобленно рад,
Что суть твою увековечил
Малевича чёрный квадрат!

А может, не так уж всё худо?
Взгляни, – мир чудесен и свят!
Светлеть, без сомнения, будет
Малевича чёрный квадрат!

И всё же могу сожалеть я
(Набухни слезою строка!),
Что третьему тысячелетью
Досталось проблем на века!

Но мне до восторга отрадно,
Что люди на свете живут
Семьёю шестимиллиардной
И жизнь атакует нещадно
Безжалостной смерти редут!

Пусть время – искуснейший лекарь!
Но память! Что делать с тобой?
По вехам двадцатого века
Иду стихотворной тропой!..

1900 г. Давление света

Начало века… Самый первый год, —
Профессор Лебедев открыл давленье света,
Но свет для века – как запретный плод:
Давленье тьмы на всё наложит вето!

1903 г. Последний бал

Третий год от начала века,
В Петербурге – последний бал[2].
Для столичной знати – утеха!…
Только, право ж, никто не знал,
Что балам не бывать отныне,
Что не те времена грядут…
Зимний вечер. Синеет иней.
Их величеств к началу ждут.

Бал пройдёт с размахом и помпой, —
Слух аукнется по стране,
Но уже эпохальный компас
Двинул стрелку к слову «Конец»!

1904–1905 гг. Война с Японией. Расстрел демонстрации

Расстреляли лояльное шествие,
Спор с Японией – новое бедствие.
И кровавой Ходынки явление
Посчитали предтечей падения.
Трон качнулся и треснул, но выстоял, —
Государь, знать, молился неистово!

1913 г. Трёхсотлетие Дома Романовых

«Возшед на прародительский престол
Державнейшим указом соизволил…»,
Чтоб воцарился праздничный восторг,
Чтоб быть парадам, балам и застольям,
Поскольку правит ровно триста лет
При помощи Всевышнего Россией
Династия Романовых, и нет
Другой такой сопоставимой силы!..

Рождались и дразнились миражи, —
Четыре года оставалось жить!

1917 г. Революция

Мудрец! Современный Конфуций!
Ответь, объясни, просвети:
В чём кроется суть революций,
Что нынче у нас не в чести?

Стихия? Коллизия духа?
Жестокая смена эпох?
А может быть, просто проруха,
Всеобщий болезненный вздох?

И что изменяется в корне,
Когда совершатся они?
Примчат ли тачанки и кони
Народу счастливые дни?

Никто перемен не оспорит,
Но вычерпай правду до дна:
Кому-то она и опора,
Но слишком высока цена!

1923 г. Корабль мудрецов (1 января 1923 г.)[3]

Корабль мудрецов отходит от причала.
Без маршей и речей, лишь тихо ноет грудь…
Молчанье как пароль, – в тумане и печали
Корабль мудрецов в Европу держит путь.

О, сколько он набрал немыслимого груза:
В каютах интеллект на сотни тысяч тонн!..
В России с давних пор свободный ум – обуза,
Так издавна велось, так будет и потом!

Никто не пожелал большой воды под килем,
Никто не погрозил на берег кулаком.
За что их гонят прочь? От силы иль бессилья?
Неужто тайный рейс одобрил сам нарком?

Чужбина встретит их, им даст приют Сорбонна,
Оценит блеск речей и мыслей глубину, —
Всё будет, но, Бог мой, Россия не свободна, —
Россия как жила, так и живёт в плену!

Рахманинов! Прелюд! Божественные звуки
«Оттуда» иногда к нам ветры донесут!
И к бунинской строке в года лихой разлуки
Ты обратишься вновь, твердя про Божий суд!..

Чем станет этот мир – жестокий и безбожный
Под новым каблуком, под именем другим?..
Над Питером закат играет гимн тревожный,
На погребальный марш походит этот гимн!

1929 г. Год великого перелома

Сочетание слов знакомо:
«Год великого перелома»…
Чуть ни с детства вбивали в мозг —

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Византийский и русский художник XIV–XV веков. Расписал более 40 церквей (Константинополь, Москва, Новгород, Нижний Новгород).

2

Балы в Зимнем дворце продолжались до 1914 г. Здесь имеется в виду бал, который давала царская семья.

3

В этот день по распоряжению властей были высланы из России выдающиеся философы – С. Булгаков, Н. Бердяев, Н. Ильин и др. Всего было три «философских» теплохода.