Миша Бастер - Ассы – в массы

• Название: Ассы – в массы
• Автор: Миша Бастер
• Жанр: Музыка, танцы

Заключительная часть субкультурной саги «Хулиганы-80» посвящена творческому этажу андеграунда в период, когда в восьмидесятые годы после ослабления цензуры, на сцены и в выставочные залы расползающейся по швам советской империи хлынул поток оголтелой самодеятельности. Это истории о том, как после прорыва на официальную сцену, все кто оказался на ней неофициально, пытались найти свое место в канве процесса, обозначенного руководством страны как Перестройка, Гласность и Ускорение.

---

А потом я привез первый раз москвичей для участия в «Поп-Механике»… Там они глотнули иного воздуха, посмотрели на художественную общность… Жаба москвичей после этого наконец-то задавила, все начали шевелиться. Появились Толик Журавлев с Гошей Острецовым. Каждую ночь и день приходили новые люди. А продукта все не было и не было. И только когда появился Ваня Суриков с женой Мариной, пробившие площадку в кинотеатре «Ханой», начался реальный проект. На организованный фестиваль приехали питерские тусовщики, Тедди привез питерских рокабиллов Ореха с Комаром.

М.Б. Здесь надо пояснить, что один матерый тусовщик – это отдельный мир и отдельная история, которых не было даже на сотню советских граждан. А звезды тусовки и подавно. Поэтому сбор даже пяти подобных людей заводил толпу под сотню.

Г.А. Точно. И вот в «Ханое» состоялся московский аналог «Поп-Механики». Опять же при миксе из посольских представителей, неформалов и художников, но в более скромных масштабах. Тем более, что люди участвовали одни и те же, но действие было несколько иное. Упор ставился на работу с действием. Алексей Тегин записал первую индустриальную музыку, похожую на «Свонс», но иную. Состоялась такая небывалая для Советского Союза вещь как фуршет, где все получили возможность перезнакомится и поесть. Всем, конечно же, понравилось и действие, и размах. Единственный момент, который был не организован – это съемки, ведь пересказать словами все действия практически невозможно. Не было видеокамер. Они появились позже.

Затем понеслась серия перформансов в «Валдае», был спонтанно поставлен бредовый балет «Три неразлучника». Появился и участвовал во всех акциях Сергей Ануфриев, которого никто из культурологов почти не упоминает. Потом было выступление в Большом Манеже, хотя я был против – из-за того, что помещение просто огромное, а аппаратуры качественной под рукой не было. Это место требует особого отношения. А у нас было легкое короткое действие. Забились мы в угол, окруженные толпой, приехали ребята из группы «Серебряный Шар», пел Градский со Стасом Наминым, но сцену и пространство из-за спешки никто освоить не сумел. Отличился Гор, со всего размаху врезавшийся головой в пол. Просто так, без подготовки, со страшным треском. Кровь в стороны, вся публика просто обомлела. Потом Марина Сурикова организовала действие в концертном зале «Метелица» на Новом Арбате. Это было модное «фарцовое» место, и там уже была продумана сцена. Музыкальный фон озвучивала группа «Метро» и Герман Виноградов со своими «диньками». На пустой сцене стоял Гор Чахал, обмотанный бумагой, а этот непонятный памятник охраняла НКВДешница с собакой. Тогда уже подтянулась новая модная неформальная молодежь, которая со всех сторон выползала на сцену, они били бедную собаку и девушку. Валили статую «несвободы», которая начинала вращаться и извиваться; все заканчивалось танцем старого японца с Ломом (пришлось мне), разбивались германовские конструкции, начинался полный хаос. А знаменательно это событие тем, что подтянулось новое поколение неформалов в лице Хирурга, Хенка, Юли (жены Хирурга), Аварии, Тюши. Люди с мощным драйвом и ранее в подобных событиях не задействованные. Потом появились и участвовали в музыкальной программе Орлов, Шумов и Мамонов.

Процесс получил автономное название «Дом моделей Ай-да-люли». В основу названия легло смешение. «Люли» – это русские народные танцы, которые нередко заканчивались другими «люлЯми». Такой некий женский «инь» в названии, а «Ай-да»…

М.Б. Пацанское…

Г.А. Да. Некий «Янь». А по-татарски, вроде как «давай вместе», в совокупности с «Ассой». На таких кратких символических терминах объяснялось все происходящее. Так же, как и «Асса», которая часто фигурировала с приставкой «е-е», обозначающей идиотизм. К тому же последнее было кличем стиляг шестидесятых. По сути – тот же микс горского боевого клича и городского идиотизма. Концептуализм. Типа понеслась «супер-янь»… Но, вообще-то, эти «ассочки» пошли от питерских некрореалистов и поэта Олега Григорьева, исполнявших безумные, труднообъяснимые действия с самими собой. Люди собирались, топтались, а потом, чтобы раскачать себя и окружающих, устраивали такие представления. Подобные действия были потом перенесены на сцену, для демонстрации человеческого идиотического веселья, которое неизменно заканчивалось забивкой друг друга и трупами. Арт-мотивом послужили драки на танцах, часто заканчивавшееся втягиванием масс в потасовку.

Я поэтому и переключился с художников-моделей на настоящих неформалов, потому как нужен был не театральный, а брутальный искренний эффект. Исключение составляли Гор Чахал и Сережа Ануфриев, делавшие все по-настоящему, от души. А я участвовал в виде «духа Азии», наводившим в этом хаосе порядок ломом. Часто разносил германовские конструкции из железяк… При этом действие начиналось обычно со стихов Гора или Герман потихонечку звенел своими конструкциями. По-доброму, складненько. Гармония… И тут появлялись люди и устраивали хаос, а потом появлялись «духи» и наводили порядок. Котельников иногда выступал в роли «русского духа» – с балалайкой, а я «китайского», с ломом. На «Поп-Механиках» представлялось тоже самое, но более глобально. Выступления происходили от индустриального блока. Потом это превратилось в настоящий перебор с этими гусями, коровами, но свой положительный эффект был. А в Москве все было более точечно, быстро и локальнее. Буквально за пять-десять минут публика вводилась в ступор. И из него же выводилась. Никто не планировал делать из всего этого долгосрочную программу. Хотелось «Свонса».

Основным же лозунгом стал девиз питерских некрореалистов: «Безумный род людской – кривляйся и пляши». А Олег Евгеньевич Котельников подарил другой: «Одежда – мой комплекс земной»… Кстати, одежда была не хилой. Настоящие старинные вещи, настоящие японские кимоно. Разных стилей винтаж. Был уже сформирован стиль «мертвый разведчик», который был предназначен для прогулок. К тому же вещи с Тишинки были не просто качественные, но и настоящие. От жен бывших разведчиков и дипломатов. Центр города был заселен потомками героев военных лет, а Тишинский рынок был центром циркуляции их аксессуаров. Сначала я хотел собрать коллекцию, но поскольку часто переезжал, быстро понял, что сам не потяну. И уже тогда стал подыскивать человека, на которого можно было «Дом моделей» переложить. Это было уже в 86-м году.

М.Б. В этом году шло параллельное движение объединения радикальных неформалов. И так совпало, что будущие панки, металлисты и рокеры тоже искали любые формы самовыражения, которые шли в разрез с обывательскими.

Г.А. Может быть, поэтому за кратчайшее время была создана тусовка, объединившая в себе все передовые направления города. В двух городах происходили будоражившие сознание населения артистические клубки. А я двинул такую моду, которой здесь даже и не пахло, используя в качестве моделей продвинутых тусовщиков. Тогда уже появились статьи в иностранной прессе о «Детском саде» и московских концертах, а когда появился материал в «Актюэле», вся модная Европа сразу же захотела посмотреть, что же там в России происходит. А процесс уже кипел.

М.Б. Я вот о чем думаю: сейчас, наверное, трудно объяснить и тем более представить современному обывателю огромную плотность событий, происходивших в течении двух-трех лет. Но если представить то, что сейчас происходит в двух городах (я имею в виду все околокультурные еженедельные события в течении года) и как бы поделить на два центра событий Москвы и Питера восьмидесятых, то можно примерно представить скорость происходящего.

А по значимости этих событий мы можем судить и сейчас. Всплеск активности приходится как раз на период 85-88-го годов.

Г.А. Ну, приблизительно так. Если добавить ежедневные тусовки с огромным количеством фактурнейших людей, обладающих передовой и моднейшей культурной информацией, то ситуация станет еще более конкретной. В этих ежедневных совместных прогулках и ковался общий дух, пропадал снобизм и двуличность. Люди очищались. И все были на образах. Коля Филатов ходил как Байрон, Герман держался как Маяковский. В тот же период опять появился Джонник, который сразу же врубился в происходящее и собрал группу «Кепка». К «Поп-Механике» подтянулись Катя Филиппова и Катя Микульская и стали делать очень прикольные костюмы. А началось все с простого совместного костюмированного гуляния по улице. Стали подтягиваться бывшие утюги, свалившие за границу. Бывший утюг Беня, уехавший в Бельгию, привез студентов из бельгийской академии дизайна. А у меня по большому счету тогда еще показывать некого было. Я кидаюсь к Джоннику, мол, Серега, горю! Нужны девки с головой, хоть проститутки, хоть дворники – нет никого.

И он мне привел Ирэн и Катю Рыжикову. А я, самое смешное, их уже знал – втюхивал им какие-то сапоги несколько лет назад… Умницы, красавицы. Владеющие языками иностранными. Девушки, они и в Африке девушки, сразу врубились, что можно замуж выгодно выйти за иностранцев – и решили терпеть мои издевательства… А я стебался по-черному. Ортопедические ботинки, фуражки и все такое.