Алексей Башилов - Крутые излучины (сборник)

• Название: Крутые излучины (сборник)
• Автор: Алексей Башилов
• Жанр: Русское современное
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4329-0049-4

В книгу вошли рассказы о родном крае, о загадочной русской душе. Любимый край никогда не будет забытым и затерянным для тех, кто любит его, кто ратует за процветание Отечества, за сохранение исторического центра земной цивилизации. Читая A. M. Башилова, в который раз убеждаешься, что людей сближают искренняя любовь, общая мечта, воля и дело. И какие бы крутые излучины, перемены и повороты в жизни ни подстерегали нас, неистребима наша вера в торжество высшей благодати на Земле.

---

– А я блинов приготовила. Тебе со сметаной или с вареньем? – Мать выставляет на стол стопку горячих блинов.

– Спасибо, мама. Не успел я подумать, а они уже готовы!

– Сынок, а может, стаканчик вина? – предлагает мать.

– Не надо, мама, сегодня не хочется. Лучше пойду прогуляюсь немножко.

– Иди, сынок. Иди, подыши свежим воздухом, он у нас лечебный!

Когда я вышел на улицу, было уже светло.

Во дворе видны предметы крестьянского быта: вёдра, бочки, доски, тазы. Деревня предстаёт взору только наполовину, другая – по самые крыши в тумане.

Белым пышным изгибом устлал он течение реки, слегка застудив её движение, «потопив» берег и прибрежные кусты. Висит неподвижно, тронутый тёплым движением лучей. Ещё чуть-чуть – и его потянуло вверх, растягивая и лохматя, к самой вершине холма, из-за которого разгорался алый восход.

Медленно, словно массивное колесо, двинулось всё в круговое вращение навстречу солнцу, переливами смешивая розовый цвет. Красный плазменный шар разрывал горизонт, белый туман вспыхнул огненной дымкой, очертания домов и деревьев становились мягче, небо – лазурнее.

Чистый бодрящий воздух насыщен резонансами. Стоило его качнуть звуком, как он начинал колебаться, проявляя множество звонко-отчётливых голосов, идущих по невидимым путям совершенно без помех. Ни ветерка. До начала трудового дня всё очень чутко различает слух.

Где-то у сарая раздался молодцеватый крик петуха, всегда будоражащий человека, как символ бодрости и труда. На горе, совсем в другой деревне, загремел трактор, разрывая воздух на «тра-та-та». Как будто нечаянно обронилось, со звоном, опорожнённое ведро. Прорезалась бойкая речь человека. Тяжело простучала колёсами телега. Привычно замычала корова. Всё это так близко, рядом, узнаваемо до мелочей.

Я сошёл к реке, умыл лицо жгуче-холодной водой, испил целебной родниковой влаги и неторопливо вышел за деревню, влекомый непреодолимым желанием общения с природой. Встреча с ней в осеннюю пору особо приятна. Сухая прохладная погода способствует долгой и лёгкой ходьбе.

Бесконечные разноцветные пейзажи со всех сторон на бесконечном голубом полотне горизонта увлекают вдаль. Идёшь, не ощущая километров, не замечая времени. Неожиданная встреча с любой птицей или с другим живым существом один на один даёт бодрящий прилив настроению, полна восторга и радостных переживаний.

Видеть и наблюдать тайную жизнь диких зверей увлекательно и поучительно, много прекрасных истин можно открыть в этот короткий миг в природе.

Я долго брожу по родным просторам, упиваясь красотой неповторимого ландшафта лесов и полей. До устали нагулявшись, направляюсь к Вышегору, самому высокому месту в округе. Каждый год в летнюю пору приезжают сюда студенты на археологические раскопки первобытных поселений.

Цепляясь за жёсткий свалявшийся сорняк, забираюсь по крутому подъёму на вершину холма, приношу с соседнего скошенного поля сухую соломенную подстилку и надолго укладываюсь на ней. Я наедине с природой, все мои чувства и думы погружаются в атмосферу покоя и вечной тишины. (По результатам археологических раскопок стало известно, что сюда ещё в каменном веке, после ухода ледника, пришли первые поселенцы).

Чудная погода. Тихий осенний день в конце сентября. Воздух прозрачный, лучистый. Отчётливо видна кромка горизонта, влившаяся в желтеющий лес. Оттуда, издалека, густым потоком движутся гонимые ветром белые облака. Приближаются, перестраиваются, плывут одно за другим. Вот они уже надо мной. Белое пушистое облачко несказанно прекрасно, так и хочется пролететь вместе с ним над землёй, окинуть взором весь окружающий мир.

Солнце всё золотит. Бледно-зелёное поле стало светло-золотым в его волшебных лучах. Они льются на землю бесконечным щедрым потоком, и лишь там, где не в силах пройти сквозь серые тучи, оставляют большие пятнистые тени, плывущие по земле.

Вокруг скромная, сдержанная и естественно проходящая жизнь. Никто не гомонит, не щебечет, лишь одиноко каркнула на взгорье в знак своего осёдлого существования серая ворона. Где-то застрекотала сорока, наверное, лось прошёл; непременно ей надо оповестить, подсказать. И снова тишина. Величаво-спокойный мотив ушедшего лета охлаждает чувства, расслабляет тело. Широко раскинув руки и ноги, лёг на спину, потянулся сладко и долго, прижался к земле, замер, прислушался. На фоне глухого молчания остывающей земли, едва прослушиваясь, со щемяще-тоненьким посвистом разгоняется ветер, шевелит усохшие стебли поредевшей травы.

Осеняя свежесть, ветра просторная дуть, дай мне, земля, часть своего огромного тела, с ним я, как ты с небом, сольюсь!

Чувствую себя свободным, как в детстве.

Внизу река. Здесь она совершает поворот вокруг холма, обогнёт его, ещё два раза повернёт и исчезнет вдали. Маленькая неглубокая речка с родниковой водой, набирая мощь и силу, приносит известность многим городам. Смоленск, Киев, Днепропетровск – это её питомцы. Повсюду она разносит радость, многим она нужна, здесь её любят за первозданность, свежесть и чистоту. Оба берега разделены водой не более как на двадцать метров и покрыты густым кустарником. За кустарником краснеет рябина, дубочек растёт удалой, ива грустит над водой, берёзовая роща в стороне высится белым, чисто картинным сбегом стволов. Река заросла тростником, остались протоки чистой воды на изгибах течения да небольшие озёрца в глубоких плёсах. Прекрасное место для водоплавающей птицы, возможность отсидеться в камышах на случай опасности и поплескаться в широких гладях. Тина отцвела, вода светлая, холодная даже на вид.

С силой подул порывистый ветер, разогнался и тут же затих. Камыш задвигался, зашуршал. Водная гладь зябко вздрогнула, покрылась барашками волн. Только что упавшие, ненамокшие листья, словно разноцветные кораблики, потянуло к берегу. Деревья горят рдеющими красками. Выскочила из воды серебряная рыбка, плоским боком шлёпнулась о воду – и скорее назад, в родную стихию.

Словно законный обитатель здешней среды, лежу в её заповедном уголке, глубоко вдыхая воздух, по-особому близко ощущая природу, и чувствую себя молодым.

А раньше здесь стояла деревня, называлась она Вышегор. Последний дом перевезли отсюда два года назад – жить не было никакой возможности. Людей мало, исчезли дороги и тропки, околица поросла бурьяном да мелким кустарником. Зимой наметал снег, крутила метель, свирепели морозы. Непуганая птица и звери лесные приноравливались жить в садах, на огородах. Следы зайцев, лисы и волка можно было встретить вблизи дворов.

И вот от этой деревни осталось одно название, моя память да десяток неухоженных, одичавших яблонь, обросших крапивой и репейником так плотно, что не подходи. И ещё одна деревня видна отсюда. Она расположилась в километре от Вышегора. Деревня Спас, там сейчас только четыре двора.

А когда-то здесь было не менее тридцати домов и действующая церковь. Во время войны фашисты обстреляли деревню из пушек, попали и в церковь, сбили крест, изуродовали стены, сорвали ворота. И решили тогда власти не чинить её, а использовать по насущной необходимости. Устроили там конюшню. Забили окна, поставили двери тесовые, приладили замок.

На её крыше выросла красивая молодая берёзка, укрепилась корнями среди камней – и стоит, качая упругими ветвями, торжествует, как символ величия природы.

И приходят сюда люди, только на погост – поклониться прошлому, помянуть усопших.

Осень, твоя прощальная краса печальна, как печально моё чувство при виде убогих, покосившихся изб и брошенных деревень. Грустно мне, осень, видеть в твоём окне увядающее лето.

Снова осень листья с дерева кружит –
Покраснели, пожелтели, словно впору им цвести,
Но их ветер гонит в поле, чтобы в гниль перевести,

– как бы сама собой проскочила лирическая строка.

«Эх, родимая сторонушка – край корявых, заброшенных дорог, изобилуешь ты чернеющими срубами опустевших деревень. Не слышны здесь несерьёзные порывы лукаво-мудрых мужиков и свято-праведные речи их терпеливых жён. Как всё изменилось! Десять лет назад, качаясь на досках разбитой телеги, в туманной зорьке, увозил меня из деревни на тощей лошадке опечалившийся вдруг отец. Что-то надломленное, с болью потерянное ощущал я тогда в себе. Эта рана открылась во мне и теперь. Родимая сторонушка, я пред тобой в долгу. Так ли много сделано мной хорошего? В полную ль силу тружусь? Нет, что сделано мной, – этого мало. Сколько ещё я смогу, не знаю. Но ясно одно: за всё добро расплатимся добром, за всю любовь расплатимся любовью. Независимо ни от чего, несмотря ни на что, мне тебя не забыть, не разлюбить», – мысли шли не то с неба, не то от земли.

Я встал, отряхнул прилипшую к одежде солому, поправил куртку и уверенно зашагал к дому напрямую по скошенному ржаному полю. И когда оказался в самом центре его, остановился, ещё раз огляделся.