Самид Агаев - Хафиз и пленница султана

• Название: Хафиз и пленница султана
• Автор: Самид Агаев
• Жанр: Исторические любовные романы

Действие нового исторического романа Самида Агаева происходит в XIII веке на фоне второго нашествия монголо-татар. Русская девушка Лада похищена печенегами и продана в гарем персидского владыки. Ее брат, отважный охотник Егорка отправляется на поиски сестры, но сам, обманутый караванщиком, попадает в рабство.

В это время в Табризе, осажденном войсками хорезмийского султана Джалал-ад-Дина, выпускник медресе Али поступает на службу к вазиру Шамсу и безответно влюбляется в его дочь Ясмин. Правитель страны бежит, бросив на произвол судьбы свою жену Малику-Хатун. Последняя, чтобы спасти государство от разорения, предлагает себя в жены султану. Джалал ад-Дин, пытающийся собрать коалицию против Чингисхана, вынужден воевать с правителями мусульманских стран, не понимающих смертельной опасности монголо-татарского нашествия.

---

Дочь вазира открыла глаза и, пока она осознавала действительность, Али сказал тихо, на всякий случай зажав ей рот:

– Только не вздумай кричать, иначе нам конец. Помни я секретарь твоего отца. Где черный ход?

– Где я? – спросила девушка. – Что со мной?

– С тобой все хорошо, ты у себя дома. Где этот чертов выход? – он опустил девушку.

– Почему ты держал меня на руках?

– Потому что ты была в обмороке. Эх, опоздали, он идет сюда. Ни звука!

Он втолкнул девушку в ближайшую стенную нишу, а сам, не успев спрятаться, схватил валявшийся под ногами веник, которым видимо, Биби отбивалась от насильников, стал подметать коридор: «-Эй, а ты что здесь делаешь?» – услышал он гортанный возглас.

Али поднял глаза на приближающегося мародера, его сабля висела на поясе. В руках он держал баранью ногу.

– Я слуга господина вазира, – как можно жалобнее сказал Али, – Надо убрать дом, вот какой беспорядок устроили.

– Слуга, говоришь? – подозрительно сказал мародер, но успокоился.

– А где мой товарищ, ты не видел его?

– Как же, он там, в покоях господина, мешки набивает.

– Чем набивает? – встревожился хорезмиец.

– Там много добра.

– Ах черт, – солдат побежал в указанную сторону. Когда он поравнялся с Али, наткнулся на подставленную ногу и со всего размаху грохнулся на пол, выпустив из рук баранью ногу. Али схватил лежащий рядом вазон и что есть силы, опустил его на голову мародера. Затем он связал хорезмийца его же поясом. После посмотрел на девушку стоящую в нише прекрасной статуей.

– Хорошо смотришься, – сказал он, – выходи. Быстрее.

Девушка вышла, с опаской глядя на распростертого на полу хорезмийца. Затем взглянула на Али.

– Ты секретарь моего отца?

– Да, – подтвердил Али.

– Не очень-то ты похож на катиба, может, ты другие какие-то поручения выполнял для моего отца? Больно ловко ты с ними управляешься.

– Нам надо уходить отсюда, – вместо ответа сказал Али.

– Куда же я пойду из собственного дома?

– Ты видела, что с тобой хотели сделать в твоем доме.

– Но мне некуда идти.

– Не важно, куда идти, важно уйти отсюда. Накинь чадру, чтобы никто не смог тебя узнать.

– Я не ношу чадру, – гордо сказала девушка, – Я никогда в жизни ее не одевала, я не простолюдинка.

– Впрочем, чадра не подойдет, все равно женская одежда. Тебе придется надеть мужское платье.

– Вот еще, с какой стати я должна надеть мужское платье? И вообще, что это ты здесь командуешь, ты кто такой, чтобы мне указывать? Если ты служишь моему отцу, значит ты и мой слуга.

– Мы об этом после поговорим, – злобно сказал Али. Ситуация была глупейшей.

Вместо того, чтобы уносить ноги, он стоял над связанным хорезмийцем, который вот-вот должен был прийти в себя, и препирался с вздорной девчонкой.

– Послушай, дело дрянь, – жестко сказал Али. – Они убили раиса, кажется, он приходился тебе двоюродным братом. Что с твоим отцом – неизвестно, В любом случае ему будет легче, если ты окажешься в безопасности.

Али снял с себя каабу и тайласан, бросил девушке.

– Низам убит! – ахнула девушка. Это сообщение подействовало на нее сильнее уговоров. Она безропотно приняла одежду и натянула на себя.

– Подбери волосы, – приказал Али. Он помог ей завязать на голове тайласан и критически осмотрел ее. Из-под каабы виднелись ее синие шелковые шаровары.

– Закатай их, – сказал он.

Она послушно выполнила его приказ.

– Где черный ход?

– Там, – показала девушка.

Из дома они вышли незамеченными. Али увлек девушку за собой в одну из улиц, направляясь к мечети, где он жил все это время.

– Куда ты меня ведешь?

– В одно надежное место.

– Можно пойти к моей тете.

– Дома твоих родственников не подходят – туда придут в первую очередь, особенно к твоей тете. Низам был ее сыном?

– Да, – печально сказала девушка и покорно последовала за ним. Сделав несколько шагов, Али оглянулся и увидел, как по ее лицу катятся слезы. Во дворе мечети ошивался служка, который в отсутствие имама ведал всему хозяйственными делами.

– Брат приехал из деревни, – объяснил ему Али. – Побудет в моей комнате, пока я не вернусь.

У Али, к которому благоволил имам, была в мечети своя келья, которую он гордо именовал комнатой.

– У имама надо спросить разрешение, – сказал служка, подозрительно оглядывая «брата».

– Но его же нет, – резонно заметил Али.

– Ну ладно, – нехотя согласился служка, но тут же заявил: – Имам ругался, что ты давно не подметал полы.

– У меня времени нет, имама же знает, что я у вазира работаю.

– Ну вот, пусть он и подметет, – кивая на «брата», ухмыльнулся служка. – Он же еще не работает.

Положение было довольно щекотливым. Али взглянул на девушку.

– Ну что, брат, придется тебе за метлу взяться, – громко сказал Али, – А то ночевать не позволят.

– Сейчас я метлу понесу, – обрадовался служка и побежал за метелкой. Видимо, мести двор до этого предстояло ему.

– Если ты думаешь, что я буду подметать, то ты ошибаешься, – заявила девушка.

– Это нужно для конспирации, – сказал Али, подумав: «Это тебе за слугу». – Я постараюсь вернуться быстро, как только смогу. Узнаю, что с твоим отцом, и назад. Здесь сейчас самое безопасное место. Если что, прямо к имаму, он скоро появится. Скажешь, что ты мой двоюродный брат, сын тети из деревни под Байлаканом. Он ко мне хорошо относится, я ему иногда проповеди пишу. Поиски вазира Али начал, вернувшись к его дому. Близко он подходить не стал, затесался в толпу зевак, которые наблюдали за тем, как выносят труп найденного мародера. Дом был оцеплен шихной. Из разговоров он понял, что Шамс жив, но заключен под стражу и оштрафован на сто тысяч динаров. Судья Кавам Джидари был смещен с должности и также арестован, повергнут штрафу в десять тысяч динаров.

Шараф ал-Мулк должен был с лихвой компенсировать свои пятьдесят тысяч. Али немедленно отправился в тюрьму. Начальника тюрьмы он хорошо знал по работе в суде. К тому же они когда-то учились вместе. Если, конечно его не сменил Шараф ал-Мулк. Сахиб ал-хасс[76] сидел в мрачных раздумьях о своей дальнейшей судьбе, поскольку должностью, которую он занимал много лет, был обязан именно вазиру Шамсу Туграи, который, к тому же, приходился ему дальним родственником. Вошел сбир и доложил о том, что пришел помощник судьи и просит встречи с арестованным вазиром.

– Приведи его сюда, – приказал начальник.

Вошел Али и приветствовал его.

– Зачем тебе вазир? – угрюмо спросил сахиб ал-хасс, – Он арестован.

– Я принес ему молельный коврик, – сказал Али.

– С ним запрещено видеться, передачи запрещены тоже.

– Закон гласит, что каждый мусульманин имеет право на молитву, где бы он ни находился, в особенности заключенный, который лишен права выбора, А какая молитва без коврика? Хорезмийцы тоже мусульмане и обязаны уважать закон.

– Оставь коврик, ему передадут.

– Я сам должен это сделать.

– Но в законе не сказано, что именно ты должен это сделать.

– Нет, не сказано, но об этом я и хотел тебя попросить. Ты ведь знаешь, что в том, что ему приписывают, его вины нет. Его скоро выпустят, а я ведь у него работаю, я хочу ему помочь, поддержать в трудную минуту. Когда он окажется на свободе, как в глаза ему будешь смотреть?

– Проведи его в камеру, – приказал сбиру начальник.

Вельможа даже в опале пользуется привилегиями. Шамс ад-Дин Туграи сидел не в обычной камере, а в большой комнате, окна в ней, правда, были зарешечены. И у дверей стоял надзиратель. Вазир сидел, погрузившись в невеселые размышления, когда открылась дверь, он воззрился на вошедшего. – Мир вам, господин вазир, – поздоровался Али. – Я принес вам молитвенный коврик.

Лицо вазира просветлело.

– Ва алейкум ассалам, это ты, как хорошо, что ты пришел, проходи, садись.

Али снял обувь и сел на соломенную циновку напротив вазира.

– Тебя я меньше всего ожидал увидеть, – сказал Шамс. – Видишь, Али, как все относительно в мире. Настали черные дни. Что сказано в Коране на этот счет?

– В Коране сказано, что душа справится со всем, что мы на нее возлагаем[77]. Но я пришел не только за этим, – он оглянулся на дверь. – Я был у вас дома, – понизив голос, сказал Али, – он разграблен, домочадцы, слуги, жены – все разбежались. Я нашел вашу дочь, она пряталась в библиотеке. Я отвел ее в мечеть и оставил там, на ней мужское платье. Я пришел сказать вам об этом и получить указания, как мне дальше быть.

Помрачнев, вазир слушал Али, затем недоуменно спросил:

– Зачем ты отвел ее в мечеть, а не к моему племяннику Низаму? Или он тоже арестован?

Али не успел ответить, открылась дверь, в комнату вошел слуга, держа в руках коврик. Он расстелил его рядом с Туграи.

– Что это значит? – спросил Шамс.

– К вам судья Изз ад-Дин Казвини, это для него, чтобы он сел.

Слуга удалился. Шамс взял коврик, сложил его и бросил к порогу, туда, где стояла обувь. В этот момент на пороге появился Изз ад-Дин Казвини. Он посмотрел на коврик, валяющийся под ногами, затем, радушно приветствовав Туграи, стал выражать соболезнование по поводу казни его племянника. Шамс взглянул на Али, тот кивнул и опустил голову. Вазир не предложил Изз ад-Дин Казвини сесть, и тот продолжал говорить, стоя у двери. Лицо вазира ничего не выражало, пока Изз ад-Дин Казвини не сказал: