Владимир Кулеба - Жили-были «Дед» и «Баба»

• Название: Жили-были «Дед» и «Баба»
• Автор: Владимир Кулеба
• Жанр: Русское современное
• Год: 2017

«Жили-были «Дед» и «Баба» – роман известного писателя Владимира Кулебы – охватывает большой промежуток времени. Мы знакомимся с его героями в застойные времена, когда они, занимая ответственные посты в аппарате ЦК Компартии, чувствуют себя хозяевами жизни. А расстаемся – на пепелище майдана, который становится для них крушением стереотипов и иллюзий. Автор исследует причины деградации личности не только «Деда» (как звали в аппарате инструктора Валентина Дидуха) и «Бабы» (его коллеги Ивана Бабенко), но и многих других, кто волею судеб попал под каток горбачевской перестройки. Например, руководителя доперестроечной УССР (глава Щербицкий В. В.).

---

Или книжный киоск, где Мила стоит. Книги, как и билеты, в жутком дефиците, по четвергам, в день завоза, очередь, почти как к ней в кассу. Да и знать надо, какая книга ходовая, это не шмотку тебе купить. Наталья чтивом никогда не болела, но случай помог. Как-то в киоске, в неурочное время, а она старалась приходить так, чтобы народу поменьше, да и выбрать можно спокойно, она встретила Димку, с которым когда-то по молодости водила шуры-муры. Не виделись лет пятнадцать, расцеловались.

Дмитрий Прокопович теперь возглавлял крупный строительный трест, пригласил вечером в ресторан. Ничего у них не склеилось, да и не могло. Про себя она твердо решила – было бы глупо, когда Валентин узнает. Что ж, так просто все потерять, к чему так долго шла, только жизнь начинает развидняться? Но вот с книгами у них получилось. Дима оказался заядлым книголюбом, и они заключили, как он говорил, джентльменское соглашение. Теперь он ходил к Миле как знакомый Натали со списком, который сам и составлял. Куда уплывали потом книги, Наталью не интересовало, она получала каждый месяц с половины. Выходило всего-ничего, рублей по двести, а зарплата у нее в кассе – 140, вот и считай.

Поначалу возникли трения с буфетом. Цэковский буфет начинал работать с шести вечера. Уже за полчаса его осаждали технички, шофера, слесаря, работники управделами, причем, отоваривались чемоданами. Здесь также все отпускалось по себестоимости и без наценки, продукция отличного качества, и, главное, о чем говорил весь город, чистая, без нитратов и химии вредной. Выращивали в закрытых подсобных хозяйствах в Пуща-Водице и Вишневом, в ограниченном количестве для номенклатуры. В магазинах – докторская колбаса, которую есть нельзя, туалетную бумагу подмешивают. А в их буфете – все вкусненькое, дешевое, качественное – что сарделечки одна в одну малюпусенькие, колбаска детская сливочная, та же докторская, которую и через пять дней можно из холодильника употреблять. Широкий выбор сырокопченых и твердых колбас со всей Украины свозился, свежайший черкасский творог, молочные продукты. Водилась здесь и рыбка – палтус, клыкач, форель, семга – все в полцены. А какой испекался хлеб! Раз в неделю доставляли воблу – одна в одну, золотистую, аппетитную. Аккуратно паковали по десять штучек в промасленные кулечки, чтобы, не дай Бог, жирное пятно не проступило, руки не испачкал кто, укладывая в портфель. По ЦК все с портфелями ходили, а некоторые даже с маленькими чемоданчиками. Наталья поначалу думала – для бумаг, документов важных – оказалось, для продуктов.

Проблема в том, чтобы выстоять очередь в этот самый буфет. После бойцов невидимого фронта из управления делами, сразу после шести, сюда просачивались инструкторы, завсекторами. Брали они чуть-чуть, по своим деньгам, но все дело в том, что их в аппарате много, и резина тянулась до полвосьмого. И хотя им скармливался весь ширпотреб, да на дефициты у них и денег не было, толкучка создавалась приличная.

Наталья знала, что наиболее уважаемым людям – по специальным спискам – формировались в подсобках объемистые пакеты. Там и ассортимент пошире – и охотничьи сосиски, та же вобла, пять-шесть штучек в неделю, и львовские конфеты, красная и черная икорка в стеклянных баночках, гусиный паштет. Вопрос состоял в том, как попасть в этот самый список, тем более, что все начальство – и заведующие, и заместители – отоваривалось по литерному списку. Она это тоже знала. Какое право она имела на него претендовать? Правильно, никакого. А вот в другом перечне, где значились фамилии нужных людей, ее фамилия должна быть, ведь Наталья уж точно нужный человек, без нее куда уедешь?

Поначалу ее удивляло, что никто из буфетчиц, и рядовых, и старших по смене, не обращалось к ней за билетами. Потом поняла – их страховали два заместителя управляющего делами, которые действовали через головы и Валентина, и Ивана. Иван, правда, такая тютя, что скоро весь ЦК будет лезть через него. Но это многое объясняло: здесь тебе не книжный киоск или ателье, масштабы распределения не те, тонны неучтенной продукции проходят еженедельно, в то время, когда народу жрать нечего! Долго думала: говорить ли Валентину, и если сказать, то когда момент выбрать получше, поудобнее?

Оказалось, тот в курсе, хорошо, что сказала, поскольку б она же неудачно влезла в самый разгар борьбы двух мафий – квартирной и продуктовой, как их называли в ЦК.

– Погоди немного, пусть устаканится, они сами тебя позовут. Только квоты утрясти осталось, а то они много запросили. За количество же не беспокойся – там нам с головой хватит…

Как и все, что говорил Валентин, сбылось и совсем скоро, но Наталье понадобилось немало времени и сил, чтобы врасти в систему. А того, что она получала по квоте Валентина, ей хватало на себя и ближайших родственников. Но теперь хотелось уже большего. Валентин как-то под настроение процитировал слова Маркса. Вроде того, что каждая удовлетворенная потребность рождает новую. На практике она убедилась: правильная мысль, из жизни.

Еще круче облом получился с хоздвором, причем, не по ее вине. На специально отведенном месте, во дворе, как раз напротив Госбанка, продавалось молоко на разлив, овощи, фасованная свинина. Если честно, то кроме этой самой свинины и брать нечего: молоко кипятить надо, быстро скисало, а овощи в обычном магазине куда лучше можно выбрать. Свинина же – так себе, но если представить в страшном сне, что надо идти на улицу и стоять в мясном, куда люди за костями в шесть утра очередь занимают, эта раем покажется. Тем более, что фасуется она для инструкторов, опять же. Нужным и своим людям, как это принято, рубщик мог постараться килограммов пять отборной свининки качнуть.

Рубщиком на хоздворе служил молодой розовощекий, в самом соку парень. Наблюдать его работу – одно удовольствие, быстро, споро, красиво мелькали сильные молодые руки, продавалось весело, с шуткой-прибауткой. Как-то она специально зашла попозже он уже заканчивал работу. Сели, покурили, познакомились. Оказалось, служил в Афгане, семья, дети малые, на двух работах, а здесь – так, приработок, три раза в неделю. Да и квартиру пообещали, из-за чего многие в ЦК высиживали. Сейчас же – на Оболони, в однокомнатной – хоть вешайся. Что-то она почувствовала тогда, чтобы не пойти дальше, в смысле мяса. Может, насторожило, что он и не думал бить клинья, вежливо и достойно себя вел. Как бы то ни было, но для первого раза приемлемо, расстались друзьями. А дня через два он ей позвонил, какой-то друг уезжал в Евпаторию, нужны билеты.

– Это мы запросто, – весело пропела она в трубку, – мясом отдашь! Разговор как разговор, обычно в таких случаях отвечали что-то вроде – отработаю, или еще круче: отдам натурой – такой у них жаргон здесь. Но Валерий этот замолчал, слышно было не только как сопел в трубку, но и как натужно скрипели его мозги.

– Я лучше – в кассе, не надо. Спасибо… Я думал, может хоть ты… – и бросил трубку, прежде чем она сообразила, что в этой круговерти немного перегнула, перестаралась, следовало все же тактичнее быть.

Конечно, Валентина по таким пустякам и беспокоить не стоило. Она осторожно поделилась с Милкой, с которой вроде бы сдружилась за последнее время. Та сказала:

– Знаешь мой принцип: на работе никаких друзей, никаких врагов. И поменьше просьб, чтоб не зависеть ни от кого. На голову сядут – опомниться не успеешь. Что мне положено – отдай, что тебе – возьми и чеши, чем быстрее, тем лучше. Ну и, само собой, никаких романов. Здесь все на информации построено, каждый твой шаг обсуждают. Пришла на работу – считай, в пустыне – никого в упор не вижу, ничего не скажу лишнего.

– Что, и про меня болтают? – Наталья попыталась придать голосу непринужденное безразличие.

– А как же? И еще сколько! А насчет романов, послушай, Наталья, ходят ко мне двое военных – один генерал, другой – полковник, компанию не составишь?

– Не могу я, Мила, не обижайся. Может, в другой раз, как-нибудь…

– И не на этой работе, – захохотала Милка. – Да я все знаю, просто так спросила, для проформы.

Уроки новой подруги подействовали и озадачили похлеще наставлений Валентина.

Ничего не получалось у нее и с квартотделом – ведущим и самым главным подразделением управления делами. Того самого, которое, за засилье в нем престарелых компартийцев называли «Управлением Дедами». И все эти деды, надо сказать, жили не хуже министров, распределяя все мыслимые и немыслимые блага. Они буквально сидели на цэковских льготах.

Возглавлял всемогущую структуру легендарный человек, бывший партизан-разведчик – назовем его Иван Ивановичем. Освободив Киев от фашистских захватчиков, молоденьким пареньком въехал в серое здание на Орджоникидзе, да так и задержался здесь без малого до 1990 года. Под стать ему и заместители, которых почти за полвека бурной деятельности расплодилось больше десятка. И каждый имел персональный впечатляющих размеров кабинет с секретаршей и свитой «ответственных исполнителей», обязательно из родного села, прописанных в стольном граде Киеве. Всех заместителей и помощников, надо было накормить, напоить и снабдить всевозможными дефицитами. К зарплате каждого выдавались так называемые талоны, издания местной типографии, бумажки, которыми можно рассчитываться в буфете или за обедом в столовой. Суррогатные деньги ходили только на территории ЦК. А что? Удобно!