Игорь Горев - Путина, ВБН… Сборник рассказов

• Название: Путина, ВБН… Сборник рассказов
• Автор: Игорь Горев
• Жанр: Русское современное

Среди вымышленных героев, всегда встречается хорошо узнаваемое лицо. И пусть вас не обманывают декорации, на сцене всегда присутствует жизнь не вымышленная.

---

Он крутанул кресло, и перед ним предстала широкая панорама Москвы. Серые ноябрьские тучи морозно укрывали город, потускневший город кутался верхними этажами и… замерзал. Ёська поёжился, бросив взгляд на Кутузовский, представляя слякоть под ногами и хляби над головой. Что там Влад заикнулся об отце? Перемены? Иосиф отрешённым взглядом обозревал столицу, чьи окраины терялись в мареве. Чтобы этот каменный столп, слепленный и сцементированный из тысячи домов и миллионов судеб, сдвинуть с места – сила нужна, нечеловеческая. Сила дикая, неуправляемая, а у нас, как ни как, и слава Богу, – цивилизация. Вид каменной крепости успокаивал беспокойные мысли, растревоженные беспутным Владом.

Шалопай, – снисходительно и одновременно презрительно подумал о друге Иосиф. – Языком ляпает. Может, он имел в виду перемены в своём здоровье? Как-никак Барвиха, да и возраст?.. Да, видимо. Каменные массивы сталинской эпохи дарили ощущение незыблемости, ублажая древний пещерный инстинкт. Упование на стены.

Иосиф повеселел. И с тем настроем приступил к чтению документов. Японские «Сейко» с безучастной чёткостью отсчитали полтора часа. За окном сумерки начали поглощать беспокойную жизнь города, на помощь ей – жизни – включились тысячи фонарей, размечая проспекты, улицы и даже переулки. И этот факт – огни проспекта – успокаивал и располагал к новым взлётам мечтательной натуры. Иосиф отвлёкся и вспомнил дневные дебаты.

Оказывается, он оседлал верного конька. Прошлое никак не хотело отпускать день сегодняшний. Этот день раздирали страсти, не умеющие и не желающие прощать прежние обиды. Да и как? Именно эти страсти, желание «всё по справедливости», настойчиво подталкивали и подзадоривали, заставляли кричать до хрипоты и брызгать слюной в лицо оппонента. Так дерутся два брата за отцовское наследство: «в кровяку» и «до смерти». Мутузят друг друга, не в силах унять разошедшуюся по жилам кровь. Она теперь верховодит – не до прощения. И здесь главное выбрать сторону. На чьей сила – та и права. Та и возьмёт вверх. А завтрашний день?.. Так то не наши проблемы – им расхлёбывать. Иосиф был на стороне силы, простая житейская мудрость.

Как никогда он поверил в себя. И уже видел не тесный экипаж, несущийся к счастью, когда на ухабах локоть соседа непременно пихнёт в бок, а представлял себе красавца иноходца, и он – его гордый наездник. Чудный галоп по вольным полям родины мнился ему и заставлял расплываться в самодовольной улыбке.

Тут снаружи послышались голоса и шум. Иосиф недоумённо покосился на часы – конец рабочего дня? Шум нарастал, напоминая приближающийся локомотив. Он уже собирался встать, распахнуть двери и властно осведомиться о причине неурочного шума. Как дверь сама с треском распахнулась, и в полумрак кабинета буквально вломились некие тёмные личности. Наполняя уютные пенаты злыми голосами и тяжёлым топотом.

– Я тебе, дрянь, покажу! Ишь ты – не положено беспокоить! Цыц, секретутка, знай своё место и помалкивай! Наша теперича власть! Наша!!!

– Да кто вы такие?.. Да как вы посмели!.. Да я сейчас охрану вызову! Вон отсюда!

Закипела свободолюбивая личность.

– А вы, гражданин, помалкивайте лучше.

– Да!..

– Сядь, тебе говорят, когда с тобой революция разговаривает! И хавальник свой закрой! Сейчас всё выясним. Иосиф Святославович Раскорякин?

– А в чём… собственно дело? Кто вы такие?

Голос дрогнул.

– Мы теперь твоя новая власть, Иосиф Святославович. А я красный матрос Иван Резин.

– Какой, такой… красный? Матрос?.. Красные в семнадцатом… а сейчас другое время.

Иосиф беспомощно взглянул на часы. Те с прежней капиталистической точностью отсчитывали секунды. Представившийся красным матросом Иваном Резиным, тоже взглянул на часы, затем поднял руку. И к своему вящему ужасу Иосиф заметил зажатый в кулаке древний «Маузер». И он совсем потерялся, когда этот мастодонт прежних и давно застывших под обелисками времён, ожил. Ожил громогласно и властно. Грохнул выстрел, вспышкой освещая кабинет. Настенные часы разлетелись вдребезги, на пол что-то посыпались. Иосиф вздрогнул всем телом и, чувствуя, что покрывается холодной испариной, беспомощно опустился в кресло.

– Так-то вот лучше, гражданин… Раскорякин. А то начинаете тут буянить: времена не те. Баста! Кончились ваши времена! Доприватизировались. Так страну с молотка недолго…

– Кто вы? – Дрожащим голосом спросил Иосиф, вытирая холодные капли со лба. – По каким полномочиям? И что всё это значит? Не понимаю.

– Сейчас поймёте. Эй, кто-нибудь включит, наконец, свет!

Как по команде яркий свет разлился по кабинету, заставляя жмуриться с непривычки. И это возымело свой эффект на Иосифа, непреклонная воля вырвавшаяся откуда-то из небытия, скорее похожая на призрак начинала материализоваться на глазах, грохотом выстрела, командным голосом способным управлять всем и даже светом. Ветхое зашевелилось в нём возвращая в чудесные времена.

– Вот так, уже лучше. Сидите тут без света. Может чего прячете от новой власти?

Иосиф, привыкший к яркому освещению, выпятился на мощную и правдоподобную фигуру матроса. Из-под бескозырки выбивался лихой чуб, на толстой жилистой шее покоилась голова, если не брать во внимание узкие карие глазки, зло стреляющие туда, куда посмотрят, то вполне наша голова: из русской глубинки. Тельняшка? – так в день десантника в ней пол Москвы бродит. Но вот кожаная куртка дореволюционного образца и грубые юфтевые сапоги… Иосиф ещё раз взглянул на то место, где недавно уверенно висели часы. След от пули убеждал: и куртка и часы самые, что ни на есть – настоящие.

– Так что, прячете?

– Чего… прячем?

– Документы буржуйские, в которых народное добро поделено.

– Буржуйские?..

Иосиф от волнения проглотил слюну и затравленно, исподтишка посмотрел на потайную дверцу сейфа. Тут же испугался, взгляд заметался по полу и неотвратимо заметил грязные сапоги. Много сапог. Что же происходит на самом деле? Влад… нет, его отец упоминал о переменах. Он хоть сейчас в Барвихе, но связи-то не терял. Такие люди никогда не остаются в стороне. А вдруг…

– Так что? Прячем, гражданин?

Святославович воспрянул и вопреки Иосифу поднял голову.

– Вы кем уполномочены? И могу я удостовериться? Позвонить? Если вы власть то докажите.

– Ишь ты, – ехидно улыбаясь, матрос обернулся к сопровождающим его людям. Таким же призракам из прошлого, как и он сам. – Документы ему подавай.

Наглые ухмылки уставились с интересом на Иосифа.

– Позвонить? Звони – вся связь уже в наших руках, опыт имеется. И связь, и «Белый Дом» вместе с его бывшим хозяином, и здание на Тверской, и даже Кремль. Звони. А это, гадина буржуйская!

Иосиф неожиданно ощутил на зубах привкус металла – матрос ткнул ему в лицо «Маузером», не сильно, но достаточно, чтобы понять – настоящий, не бутафория.

– А это мой мандат на полномочия. Баста! Конец вашим крючкотворным бюрократиям, когда бумажку подмахнул по блату и уже господином ходишь. Баста! А если аргументов не хватает, так я тебе напомню.

И матрос тем же «Маузером» указал на то место, где висели несчастные часы.

– Вторая пуля будет в твоей тупой башке.

Святославович не сдавался, хотя Иосиф давно дергал его за ногу, умоляя утихомирится:

– Возможно. И всё-таки, если вы власть, а не бандиты с большой дороги, то должны и действовать соответствующим образом.

Куда тебя понесло, Святославович, схватился за голову Иосиф, и свет померк в его глазах.

– А он мне нравится, – снова обратился к толпе матрос, небрежно махая «Маузером» прямо перед носом снова оторопевшего Иосифа. – Не зря в комитете предупреждали, чтобы с этим супчиком не сильно рукоприкладствовать. Он может быть из наших. – Матрос снова склонился над бедным Иосифом. – Наслышаны мы о ваших речах. Толково, а главное смело. О коррупции, о грабительской приватизации: завод, вроде, всем миром строили, а кушает его один. И ещё хвалится, мол, он другим кормиться даёт. Врёшь, морда милосердная, не ты нам зарплаты выдаёшь, а мы её честным трудом сами зарабатываем. Наоборот – это ты в наш карман руку запускаешь. Вот почему нам едва на ржаной хлеб хватает с «Дошираком», а ты икру чёрную, вином марочным запиваешь. Так кто вор? Вот почему, мил человек, я тебе сразу пулю в лоб не пустил. Думаю, сейчас кровь ручьями по Москве льётся.

Иосиф вжал голову в плечи и невольно прислушался. Толстые стёкла хранили тишину его уютного кабинета и всё же, вот что-то грохнуло приглушённо, завыла сирена.

Матрос Резин отодвинулся, позволяя вздохнуть свободней.

– Да ты трюхай, речи верные твои. И коль сказаны от души и веришь… Да, кстати, о власти. Это ты зря о бандитах. Кто бандиты ещё разобраться нужно. А я тебе так скажу, по исторически: вначале все бандиты, потом уже власть благородная законная. Так вот, меня прислал революционный комитет, он призывает честных людей, людей совести исполнить свой долг перед страной, перед народом… Ты готов? – после недолгой, но тяжёлой паузы спросил матрос, и глаза его превратились в амбразуры, откуда в любой момент можно было ожидать свинцовый смертельный поток.