Эсфирь Коблер - Исторический орнамент

• Название: Исторический орнамент
• Автор: Эсфирь Коблер
• Жанр: Русское современное

«Исторический орнамент» – это опыт перевоплощения прочитанного в мифах, легендах, изученного по историческим материалам и современным археологическим данным – в единое повествование об истории народов. Книга состоит из двух частей: 1. «Греческая ваза», куда входят рассказ «Леонидис и Хлоя» и одноактная пьеса – «Орфей и Эвридика». 2. «Иудейские тетради». В нее входят две повести – «Царь Соломон» и «Время разбрасывать камни», а также рассказ «Признание Павла» – восхищение личностью Апостола Павла.

---

Рыбаки, бывшие поблизости, едва удержались на своих судах. Позже, рассказывая Дриасу и Напе, что произошло, они крестились и благодарили Бога, считая, что только чудо спасло их, ибо море мгновенно успокоилось, как будто приняло долгожданную жертву.

Родители Хлои горевали до конца своих дней, но смирились с потерей. Они считали, что Хлоя пришла неведомо как в этот мир, и также ушла из него.

Леонидис выкупил студию, в которой проходила выставка Хлои, он создал там музей, где выставил все работы безвременно погибшей молодой художницы. Фильм Леонидиса о Хлое и ее творчестве завоевал первый приз на Венецианском кинофестивале в разделе «Дебют», что способствовало его дальнейшей блестящей карьере.

Он женился через много лет после гибели любимой, а свою дочку назвал Хлоей. Каждый год Леонидис приезжает на остров хотя бы на неделю, подолгу гуляет возле Прохладного Грота, и, глядя на море, никак не может понять, почему именно Хлою, юную, прекрасную и талантливую, море выбрало своей жертвой.

Нимфа Прохладного Грота исчезла. Во всяком случае, никто ее больше не видел. Гера сполна насладилась своей местью.

Орфей и Эвридика Из книги «Сны и сновидения»

сон 2-й «музыкальный»

Всё действие происходит в полутьме, в сером тумане.

В этом сне много музыки. В самом начале звучат две ноты, как будто капают, бесконечно и монотонно, капли дождя.

Пререкания Аида и Персефоны проходят под джазовую импровизацию.

Разговор Эвридики и Орфея идет под музыку Вивальди или Моцарта. А в конце звучит «Болеро» Равеля.

Действующие лица:

Орфей

Эвридика

Аид

Персефона

Данаи

Тантал

Сизиф

Гермес

Менады

ОРФЕЙ

Одиночество. Здесь нет природы, нет звуков, не колышется воздух. Капля не капнет. Обволакивает темнота, и воздух – нет, черный туман, – удушлив как зловонное болото. Плывем по реке – ни всплеска, ни движения.

Черное… нет, это не туман…Ужасно…Рука проходит сквозь тень, и руки не видно, ни признака зги. Кричи, плачь навзрыд – ни звука, – и нет свидетелей. Эй, Харон, я плыву в ладье мертвых, но не вижу тебя.

ХАРОН

Смерть не видят – ее чувствуют.

ОРФЕЙ

А когда смертью пропитан воздух?

ХАРОН

Тогда достаточно отворить окно, чтобы умереть.

ОРФЕЙ

Я так хотел умереть, но боги не исполняют желаний. Они издеваются над смертными: поманят любовью и убьют ее, дадут богатство и отнимут, молодость и здоровье превращают в немощь, а когда мы хотим умереть по доброй воле – не посылают Танатоса, считая излишней роскошью смерть по собственному желанию и усмотрению.

ХАРОН

Мелочны вы, живые людишки, вечно вас что-то заботит. То ли дело мертвые души – они ничего не хотят, любо-дорого иметь с ними дело.

ОРФЕЙ

Душно, как душно! Глоток воздуха! Страшно, что нет звезд. Пустая вселенная, немое пространство; и все – без конца и без края: мертвость темноты, вечный туман, монотонность невидимого.

ХАРОН

Прибыли, тяжелый пассажир. Кабы не приказ богов, ни за что не повез бы такой груз, того и гляди, продырявит лодку.

АИД

Привет, тебе, Орфей. Ты так долго и так поэтично плакался перед богами, что они попросили впустить тебя в Тартар. Чего ты хочешь?

ОРФЕЙ

Верни мне Эвридику.

АИД

Это невозможно.

ОРФЕЙ

Я расскажу тебе о любви и страдании. Даже скалы роняют слезы, слушая песню, поймешь и ты, и отпустишь Эвридику.

АИД

Меньше фантазии. Ад и поэзия несовместимы. Ад – это темнота, в которой нет места поэзии.

ОРФЕЙ

Даже черные души раз в жизни испытывают благость вдохновения.

ПЕРСЕФОНА

Мы слушаем тебя, Орфей.

ОРФЕЙ

Мне снился сон…

Представьте: лето на исходе. Рано утром восходит солнце. Леса, луга, поляны покрываются холодной росой. Воздух полон аромата, дышится легко. Ко мне сквозь рощу кипарисов текут друзья, спешат проститься – я в гробнице. С последним поцелуем ко мне клонится Эвридика. И слышится мой голос: Прощай, жена. Какие б унижения и испытания я не перенес – ты была мне опорою, защитой и наградой. Прощаюсь с миром: в жизни мне лишь слово, любовь и воздух надо.

Я проснулся. Все есть: и солнце, и луна, и воздух, и друзья. Любимой нет; той женщины, что была вдохновением, чьи поцелуи, как пылающая звезда, чьи ночи – раскаленная бездна.

Если боги отказывают мне в смерти – верните Эвридику, чтобы жить.

АИД

Прекрасная песня. Ты истинный поэт, но что с того?

Все в мире подчинено порядку судьбы. Мойры плетут свою нить, Фемида взвешивает на весах ваши грехи, Феб объезжает землю на колеснице, смертные умирают, царства погибают, боги исчезают – и ничто не меняется, смерть бесконечна и благостна. И боги подчиняются этому порядку – я ничего не могу изменить.

ОРФЕЙ

Но и река может вспухнуть от слез и выйти из берегов, птицы – закричать человеческим голосом, рыбы взмолиться, звери застонать, гранит распахнуть замурованную душу, незыблемая твердь земли заколебаться, если лишить их любви.

АИД

Смерть непреклонна.

ОРФЕЙ

Но ты ее повелитель.

АИД

Я не могу отдать приказ, опровергающий мою власть.

ПЕРСЕФОНА

(Иронично). Не бойся, никто не лишит тебя власти. Мало жаждущих заточить себя в подземелье.

АИД

Дорогая, ты рассуждаешь по-женски. Я знаю, ради глотка свежего воздуха, ясной лазури и ласк прыщавого смертного юнца, ты готова сбросить юбки и отдать венец. Ты не понимаешь наслаждения власти над душами, власти повеления и наказания.

ПЕРСЕФОНА

Твоя власть жестока, но и в жестокости ничтожна. Даже вечные муки не отличаются разнообразием: Данаи без конца носят воду в бездонный сосуд, – у нас вечно налито, грязь, и трон отсырел. Сизиф катает свой камень – шум как от взлета реактивных лайнеров. Тантал воет от ужаса, голода и жажды. И этому нет конца. Мы наказаны больше, чем они.

АИД

Мое наказание – вечный брак с тобой.

Когда Тесей Персифой потребовал тебя, ты ласточкой встрепенулась, рвалась на свет божий. Пойди, посмотри на женишка Персифоя – он без конца проклинает тебя за то, что усажен на каменную скамью. Я же не только тысячи лет разделяю с тобой трон, но и пререкаюсь.

ПЕРСЕФОНА

Оставим эти дрязги. Цепи брака страшнее тьмы подземелья. (Орфею). Милый юноша, что внушило тебе страсть к песнопению?

АИД

(В сторону). Светская любезность.

ОРФЕЙ

Не знаю. Апполон витал надо мною еще в младенчестве. Как только начал я различать предметы, соединять их названия и выявлять суть, я стал давать им свои определения, я видел душу каждой вещи, говорил с ней, сочувствовал и сострадал. В деревьях я разговаривал с Дриадами, в воде – с Нимфами; красота розы поднимала меня на Олимп, звезды бросали в бездну мироздания. Иногда я как Икар парил подле солнца, смеялся или ссорился с ним.

АИД

Поэтические восторги мне непонятны. Что-то лицемерно-слащавое есть в них. Излагать свои чувства в словах и рифмах доставляет тебе удовольствие?

ОРФЕЙ

Это дыхание…

ПЕРСЕФОНА

И все же?..

ОРФЕЙ

Поиск слова – тяжелее сизифовых трудов. Бывает, что от напряжения выступает смертный пот, кровь выходит через поры, жилы лопаются. Чувства и страсти так сильны, что ты подчиняешься им как раб, и, кажется, готов отринуть весь мир, чтобы найти точное слово, иначе – смерть.

ПЕРСЕФОНА

Тогда что же такое – твоя поэзия?

ОРФЕЙ

Хриплый стон умирающего.

Мы, смертные, вызываем к жизни все новые и новые виды смерти, находя в этой игре и некую забаву. Газовые камеры и тюрьмы, концлагеря, атомные бомбы, нейтронные лучи. (Аиду) Ты наверное уже устал знакомиться со своими новыми помощниками. Твой ад – это чистилище, ибо на земле каждая песчинка пропитана кровью, каждый лист – предсмертным хрипом. И всё же я пою о любви. Я должен слышать, как плачут тучи, и молится небо. Я прислушиваюсь к дождю, к ритму капель на крыше, к рифме стука паровозных колес. А потом я сижу перед чистым листом, и сражение порой заканчивается моим поражением и смертью, а порой любовью и недолгим поцелуем откровения.

АИД

Как много красивых слов. Но такие муки – чего ради?

ОРФЕЙ

Бывают минуты, когда я – держатель вселенной. Вместе с ночью ловлю в воде звезду и трепещущей рукой опускаю в траву. Подслушиваю соловьев и врываюсь в их песню, сбивая с толку; забираю листья у деревьев и, одевая их трепещущий наряд, танцую до зари в своих стихах и песнях.

АИД

Очень мило.

ПЕРСЕФОНА

Ужасы ада не так страшны как жизнь.

АИД

(Персефоне). Вот видишь, милочка, от чего я тебя избавил.

ДАНАИ

(Несколько еле слышных голосов).

– Мы слушали его с восторгом.

– О, как он любит…

– Благословенны жены, не убивающие своих мужей!