Сэй Алек - Констебль с третьего участка (сборник)

• Название: Констебль с третьего участка (сборник)
• Автор: Сэй Алек
• Жанр: Городская фантастика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-227-07360-0

Констебль Айвен Вильк – парень ещё молодой, но службу свою знает и несёт справно. А то, что ума не академического, да и образован слабо, так то не беда – не всем же быть профессорами. Не за ум его любит и ценит начальство, а за кристальную честность и хорошо поставленный хук левой. Берегитесь, жулики и бандиты, – на патрулирование ночных улиц родного города выходит констебль с Третьего участка!

---

– Я знаю, знаю, мистер Уоткинс, о вашем интересе к запутанным и загадочным преступлениям, но пока что ничто ни на какую загадочность не намекает. Мы, заметьте, даже осмотр места происшествия пока не провели, – отнекивался старший инспектор.

– Вы полагаете? – с иронией в голосе откликнулся доктор. – Однако странности в этом деле прямо бросаются в глаза, инспектор.

– И это какие же, позвольте полюбопытствовать? – с ничуть не меньшей иронией отвечал мистер Ланиган.

– Это же очевидно. Из шести обнаруженных леди пять отравлены, однако, судя по их состоянию, смерти им, скорее всего, не желали, а одна убита кинжалом. Следовательно, яд на неё либо не подействовал, что само по себе весьма странно, либо же она и не должна была быть отравлена. Это раз.

– У любого отравителя может произойти накладка, – отмахнулся инспектор. – Вам ли не знать? Вспомните хотя бы того мстителя, Хоупа. Того самого, что умер от аневризмы аорты, не дождавшись суда. Его ошибка стоила мне тогда хорошего пса.

– Допустим, – кивнул доктор. – Допустим, что яд просто не попал в организм матери Лукреции. Это, кстати, отметает версию о ядовитых испарениях или чём-то подобном.

Я мысленно перекрестился и вознёс про себя молитву, чтобы мистер Уоткинс оказался прав. Очень уж, признаться, помирать неохота.

– Не очевидно, но вполне вероятно. Допустим. Но обратите внимание ещё на такую странность: тел вы обнаружили шесть, а чайных приборов в помещении – семь. Это два.

– Так седьмой – это убийца и есть, – отмахнулся Ланиган. – Что же тут непонятного или странного? Сейчас допросим монахинь, узнаем, кто ещё был на это чаепитие приглашён – не может быть, чтобы никто этого не знал, он, или она, проходил сюда, как и прочие, через институт, – и арестуем. В крайнем случае дождёмся выздоровления ваших подопечных, они-то точно знают, кто присутствовал.

– Убийца мог прийти и уйти через калитку в стене, инспектор, – покачал головой мистер Уоткинс. – Тогда его видела лишь та из сестёр, которая была сегодня привратницей. Однако констебль Стойкасл был так любезен, что сообщил мне и об открытой нараспашку калитке, и об исчезновении привратницы. Это три.

– Ну так выходит, у нас будет не только убийца, но и его сообщница, – насмешливо фыркнул старший инспектор.

– В этом случае, – язвительно отозвался доктор, – этой парочке следовало бы разделаться со свидетельницами так же, как они разделались с матерью настоятельницей, чтобы избежать опознания хотя бы одного из них. Однако это сделано не было, из чего я прихожу к выводу, что убийство не планировалось вовсе и что мать Лукрецию неизвестный злоумышленник никак не рассчитывал застать в сознании. Она, если хотите, невольная жертва.

– И что тогда планировалось? – озадаченно спросил Ланиган.

– Ну это же очевидно, инспектор, – покровительственно улыбнулся мистер Уоткинс. – Кража. Осталось лишь выяснить, что пропало. В любом случае мне интересно, что вам удастся узнать после осмотра. Я, как вы верно заметили, интересуюсь странными и запутанными преступлениями, и если оно таковым не является, то мы с вами и мистером О’Ларри просто выпьем по бокалу-другому кларета. А теперь, прошу меня простить, я вынужден поспешить к своим пациенткам.

Доктор подхватил свой саквояж и удалился, а мистер Ланиган, человек, должен заметить, весьма кипучей натуры, немедля обратил своё внимание на дагеротиписта.

– Ну-с, мистер О’Кучкинс, вы уже приступили или нам заката солнца ждать?

– Как только вынесли из помещения всех леди, так и приступил, – мрачно усмехнулся тот в ответ, одной рукой извлекая из кармана жилета хронометр на цепочке, а второй указывая на открытый объектив своего аппарата. Колкость со стороны старшего инспектора этот флегматичный джентльмен привычно пропустил мимо ушей. – Пластину я обработал и вставил в фотокамеру непосредственно перед нашим отбытием из участка, однако с учётом того, что йод на ней за время пути несколько подвыдохся, а освещение в комнате хоть и хорошее, но с прямым солнечным никак не сравнить, фиксироваться картинка должна никак не менее получаса. Иначе я не могу гарантировать, что на снимке можно будет хоть что-то различить. – Дагеротипист открыл крышку на хронометре и глянул на его циферблат. – Осталось ещё двадцать пять минут, господин старший инспектор.

– Прекрасно. – Мистер Ланиган повернулся к инспектору О’Ларри: – Мы как раз можем допросить присутствовавших в институте. Кстати, а где мистер О’Блинк? Кто будет зарисовывать улики, их местоположение, кто будет заниматься, чёрт возьми, всеми этими художествами? Вы же не забыли известить его, Брендан? Если забыли, то самое время послать к нему констебля.

– Как, мистер Ланиган, вы не в курсе дела? – изумился О’Ларри.

– В курсе чего я должен быть? – насторожился тот. – Неужто он опять запил?

– И это ещё не всё, – скорбно кивнул в ответ инспектор. – Не просто запил, а прямо в участке напился вчера вечером и, когда суперинтендент сделал ему замечание, начал с ним ругаться. Мистер Канингхем тогда заявил, что он устал от выходок мистера О’Блинка, и потребовал от него написать рапорт на увольнение. С сего дня тот больше не служит в полиции. Нового художника обещали нанять в ближайшее время, но пока… – О’Ларри обескураженно развёл руками.

– Весьма неприятно. – Мистер Ланиган извлёк из внутреннего кармана трубку с кисетом и начал с остервенением набивать чашу табаком. – Не стану утверждать, что буду тосковать по О’Блинку, мистер О’Ларри, но кто-то же должен фиксировать улики на бумаге? Вы обладаете художественным даром, Брендан?

– Увы, – печально ответил инспектор. – Способность к рисованию у меня настолько дурна, что если бы это была способность петь, то я характеризовал бы её как последствия исполнения джиги пьяным медведем на моих ушах.

– Должен заметить, что у меня с этим схожие затруднения, – сказал Ланиган, продолжая терзать чашу трубки. – Мистер О’Кучкинс, мистер Бредли, а вы?

Дагеротипист и его ассистент переглянулись и дружно помотали головами.

– Не так плохо, как у господ инспекторов, – произнёс О’Кучкинс, – но явно недостаточно, чтобы приобщать наши рисунки к материалам расследования. И на мой аппарат можете не рассчитывать, господа. Солнце скоро уйдёт, и, даже если я умудрюсь обработать и вставить пластину прямо здесь, потребное количество снимков сделать всё равно не удастся. Это даже если не вспоминать о том, насколько такая фиксация предметов, может и ненужных в дальнейшем вовсе, дорога.

– Вы правы. Проклятье, но что же делать? – Старший инспектор закусил мундштук зубами и начал хлопать себя по карманам в поисках спичек. – Констебль Вильк, а вы, или кто-то ещё из констеблей, случайно, не умеете рисовать?

– Увы, нет, – ответил я. – Художественные школы – это нам не по карману, господин старший инспектор, сэр.

– Нет, ну где же спички-то? – пробормотал Ланиган, продолжая охлопывать карманы. – Чёрт побери, неужто придётся выпрашивать мазилку в одном из соседних участков?

– Кхм, – прочистил горло я. – Не посчитайте дерзостью, сэр, но это вовсе не обязательно. У меня, если позволите, есть предложение.

– Вот как? – Старший инспектор прекратил свои поиски, взял трубку в руку и с интересом поглядел на меня. – Констебль, вы меня, право, заинтриговали. Что у вас за идея? Как нам не оказаться в должниках перед соседями?

– Если позволите, сэр, тут неподалёку проживает один молодой художник. Я конечно же не разбираюсь в искусстве, господин старший инспектор, но мне показалось, что изображения его работы весьма схожи с оригиналом.

– Ха! А ведь мы вполне можем привлечь его к этому делу как вольнонаёмного специалиста! – воскликнул мистер Ланиган. – О’Ларри, немедленно следуйте вместе с констеблем к этому юному дарованию и, если он хоть вполовину так хорош, как заявил мистер Вильк, тащите сюда.

Несколькими минутами позже я вновь, уже второй раз за этот день, стучал в дверь каморки мистера О’Хара. Надобно отметить, местные кумушки с интересом следили за нашим появлением через свои окна, а поскольку не опознать в мистере О’Ларри инспектора никак не могли – кто ещё мог прийти к недавнему нарушителю общественного спокойствия в сопровождении констебля, сам будучи облачён в партикулярное? – повод для пересудов мы им дали знатный.

На сей раз юноша не спал и открыл нам практически моментально, хотя «Откройте, полиция!» я и не произносил. Инструкции запрещают требовать открывать именем закона в тех случаях, когда никакого повода для визита полиции нет.

– Констебль Вильк?! – Лицо его вытянулось от изумления и обиды, едва он увидел меня. – Но я же накрывал картину при вас! Вы что же, не верите мне на слово и явились проверить? Так извольте, вот, я прямо сейчас над ней работаю и спиной закрываю полотно от окна!

Он широко распахнул дверь, демонстрируя мольберт и ту специальную дощечку, где художники смешивают краски, – к сожалению, я не знаю, как она правильно называется. В левой руке О’Хара была зажата кисть, и именно ею он указывал на полотно.