Михаил Соловьев - Во имя Отечества

• Название: Во имя Отечества
• Автор: Михаил Соловьев
• Жанр: Русское современное

История этого романа основана на реальных событиях. Роман описывает жизнь пяти поколений. Их интересы, цели, достижения, любовь и разочарование.

---

– Петь, ты чего делаешь?

– Меня выписали, – ответил тот, и подошел ближе. – Я тебя хотел поблагодарить, за то, что ты мне помог справиться с моими трудностями, поверить в то, что я нужен живым своей Родине в дни ее послевоенной жизни. Я по образованию учитель русского языка и литературы, но сейчас не об этом. Сегодня я ухожу опять на фронт и хочу дать тебе слово офицера, что специально смерти искать не стану, но и жалеть себя не буду. Если вдруг останусь жив, хочу тебя пригласить к себе в Москву. Сразу мне не отказывай, возьми адрес, я живу на второй Мещанской улице.

Миша убрал бумажку с адресом в карман и проводил Петра до двери. Через пару дней выписали и Лешу, он отправился в свою дивизию, взяв с Михаила обещания ему писать.

9

Зима 1943—1944 года оказалась для Михаила самой длинной в его жизни, но день за днем, неделя за неделей, прошла и она. С каждым днем солнце светило все больше и больше и прогревало промороженную землю. В это время Михаил любил сидеть около окна и любоваться ручейками, которые куда-то спешили весь день, а ночью замерзали и превращались в лед. В марте 1944-го Михаил ходил уже с помощью трости. Как только растаял полностью снег, и ручьи совсем засохли, Михаила к себе вызвал Серафим Иванович.

– Проходите молодой человек, садитесь. Как я вижу, вам у нас надоело, и я готов вас выписать и направить в восстановительный дом отдыха. В нем вы пробудите всего пару недель. Непосредственно там находиться комиссия, которая принимает решение, по возвращению тяжелораненых на фронт. Возьмите со стола направление и в добрый путь!

– Спасибо Вам за все Серафим Иванович! Я вашу доброту никогда не забуду. Получается, что эта комиссия меня до фронта может и не допустить?

– Да, может. Вы не забывайте, что у вас тяжелое ранение было, почти смертельное. В госпитале я вас держать больше не могу, я обязан вас направить в дом отдыха, таковы правила. Живите долго и счастливо, и больше к нам не попадайте.

– Еще раз спасибо вам, Серафим Иванович. Когда мне туда отправляться?

– Завтра с утра и отправляйтесь.

Выйдя из кабинета главврача, Миша побрел по длинному коридору в сторону своей палаты, но он просто не мог не зайти и не попрощаться с хирургом, который вытащил его с того света. Зайдя в кабинет, Михаил крепко пожал врачу руку и произнес:

– Александр Иванович, меня сегодня выписали, и я хотел бы с вами попрощаться и еще раз поблагодарить за подаренную мне жизнь, ведь если бы не вы, то я сейчас бы уже кормил червей.

– Ты знаешь Миш, в этом не только моя заслуга, а еще и наших санитаров которые тебя обнаружили, принесли из морга, и практически силой заставили меня сделать операцию. Да, кстати, один из них отдал тебе огромное количество своей крови.

– Который?

– Саша, – ответил врач. Пожав еще раз руку, Миша отправился к санитарам. Войдя к ним, Михаил обнаружил только одного санитара, это оказался Александр, но он в этот момент дремал. Миша присел рядом, тот приоткрыл глаза, и лейтенант в свою очередь задал ему вопрос:

– Саш, как тебя по отчеству?

– Степанович, а зачем тебе?

– Вот пришел с тобой попрощаться, и поблагодарить тебя Александр Степанович, за то, что ты отдал мне огромное количество своей крови, и настоял на операции.

– Да перестань, я для этого здесь и нужен, тогда в свою очередь хочу пожелать тебе, чтоб ты жил счастливо и долго! Теперь ты обратно на фронт?

– Я даже не знаю Саш, это не от меня зависит, как комиссия решит.

10

Утром следующего дня дверь госпиталя распахнулась, и в ней появился лейтенант Снигирев. Его глаза блестели от радости, что он, наконец, покидает стены госпиталя, не смотря на то, что направлялся он не в дивизию, а в дом отдыха, он все равно был безумно счастлив. Свежий весенний воздух сразу заполнил его легкие: «давно я не дышал таким воздухом и так по нему соскучился», – подумал Михаил.

В правой руке у него была трость, без нее ему было тяжело еще ходить, но все-таки он верил, что это ненадолго. Ближе к вечеру Миша добрался до места назначения, его встретили и поместили по высшему классу, за целый день, проведенный в пути, он сильно устал, так что уснул быстрее, чем голова приземлилась на подушку.

В восстановительном доме отдыха лейтенант быстро привык, все ребята были после тяжелых ранений, но говорить они об этом не любили, а любили больше гулять, играть в шахматы, а некоторые даже на музыкальных инструментах. Но если присмотреться ближе, то у каждого на лице был страх, страх от того, что не им вернуться больше на фронт.

Эти две недели пребывания прошли очень быстро, и ближе к обеду лейтенант Снигирев стоял перед дверью, где должна была решиться его судьба. Вот он услышал из-за двери резкое «войдите». Подойдя к столу, лейтенант очутился перед майором, который и решал, куда лейтенанту в дальнейшем домой или на фронт.

– Здравия желаю, товарищ майор! – обратился Миша.

– Ладно, лейтенант, не кричи, присядь лучше. Я ознакомился с твоим личным делом, ты героически сражался и принял на себя серьезный удар врага. За этот поступок тебя наградили орденом «Красной Звезды», эту награду мне прислали вместе с твоим личным делом из дивизии, чтобы я тебе ее торжественно вручил.

– Служу Советскому Союзу!

– Ладно, вольно. Теперь, наверное, самое важное. Я не имею права тебя больше отправлять на фронт, таковы правила; я надеюсь, ты меня поймешь, да и ходишь ты с помощью трости: так что домой.

Михаил, вышел из кабинета майора со слезами на глазах, вот так в одночасье майор перечеркнул судьбу офицера.

– Ну, как? – спросил следующий.

– Наградили, – ответил лейтенант.

– А почему тогда плачешь?

– От радости.

После обеда Михаил получил сухой паек и деньги на дорогу, а к вечеру уже сидел в вагоне.

Через день он сошел с поезда в родной Калуге и с трудом ее узнал. Некоторые дома были разрушены, на улицах лежали мешки с песком и даже кое-где стояли противотанковые ежи. «Да, как изменился город» – подумал Миша, и похромал до родительского дома. Подойдя к входной двери он громко в нее постучал. Дверь распахнулась, перед ним стоял отец:

– Здравствуй отец, – произнес лейтенант.

– Мишка ты?

– Конечно я, не похож?

– Какой ты стал. Мать Мишка вернулся!

Мать, не успев подойти, сразу бросилась в объятья сына:

– Сынок, слава Богу, ты вернулся, Господь услышал мои молитвы. Кузьма, да чего мы сына на пороге держим? Сынок проходи.

Михаил прошел в дом, и мать заметила, что в руке он держит трость и сильно хромает.

– Садись сынок за стол.

– Мам, у меня в сумке еда, возьми!

Взяв кружку с чаем, Миша попросил родителей рассказать, как они тут жили, все это не легкое время.

– Мы сынок неплохо жили, только за тебя переживали, особенно когда ты написал письмо из госпиталя, что тебя осколком зацепило. Тебя сильно изувечило? Нога своя? Не протез?

– Не переживайте, нога у меня своя, немного зацепило осколком в бедро, но врачи все сшили и слепили, так что все хорошо.

– Ты насовсем? – продолжила мать.

– Да, – ответил сын.

– Комиссовали? – поинтересовался отец.

Михаил кивнул головой.

– Переживаешь?

– Переживаю.

Отец подмигнул матери, это означало «неси самогон». Как только мать принесла бутылку, родитель сразу налил Мише полный стакан, и себя в тоже время не обидел:

– Давай, сынок, выпьем за то, что ты жив, за то, что ты не потерял веры, и я тебя очень хочу попросить, не теряй никогда и надежды, не опускай руки. За тебя, сын, за тебя!

– Кузьма! Ты куда по столько льешь? Ведь он сейчас упадет.

– Не переживай мать, не упадет! Ты глянь, ведь он уже не тот зеленый юнец, а фронтовик.

– Нет, пап, мама права, наливай по половинке.

– На улице уже темно, а девчонки где-то ходят.

Не успела мать договорить, как в дверь постучали.

– Кто? – спросила она.

– Мам, это мы.

– Ну, слава Богу! Проходите, там Миша вернулся.

– Правда?

Сестры бегом рванули к брату:

– Мишка! Это ты? Девочки, вы гляньте, братик наш при медалях! Миш, ты надолго домой?

– Да, меня записали в инвалиды, так что больше воевать не могу.

– Какой же ты инвалид?

– Получается, что самый настоящий. И на фронт таким дорога закрыта. Но ничего я завтра в комиссариат пойду.

На следующее утро Михаил явился в комиссариат и доложил о своем прибытии из госпиталя, поведал там свою историю, и выказал им свое неудовольствие по поводу решения майора. При этом поинтересовался, может здесь смогут помочь и вернуть обратно в строй.

– Я вас прекрасно понимаю, товарищ лейтенант, но таковы правила и нет у меня таких полномочий, чтобы отменить решение комиссии, – ответил комиссар. – Вот ваше личное дело, и там черным по белому написано «тяжелое осколочное ранение, повлекшее за собою сильное увечье тазобедренной области». Куда мне прикажите эти слова деть?