Владимир Храмов - Рассказы. Избранное

• Название: Рассказы. Избранное
• Автор: Владимир Храмов
• Жанр: Русское современное

Среди тумана из угольной пыли я с трудом различил очертания добычного комбайна. Луч от мощного фонаря с трудом пробивался сквозь микроскопические частицы угля, витающие в плотном, горячем воздухе. И только редкий проблеск металла говорил, что впереди вгрызается в пласт угля механический крот огромных размеров. Едва различимые проблески света говорили, что где-то там, в плотной завесе из пыли, трудится добычная бригада, основной костяк всей шахты.

---

– Недавно взрывники работали, – пояснил Геннадий Юрьевич, увидев как я шмыгаю носом. – Скоро проветрится.

– Понятно.

Я начал с интересом разглядывать все, на чем останавливался взгляд. В специально отведенной нише расположена высоковольтная подстанция в виде массивной цилиндрической бочки, по соседству – трансформаторы низкого напряжения и электрощиты с яркими предупреждающими об опасности значками. Все электрооборудование, дабы какой дурак не полез и не убился, ограждено решетчатой перегородкой с увесистым замком на двери сваренной из каленой арматуры. Только подземный электрослесарь имел право приближаться к электрическому хозяйству.

– Пошли, а то без нас уедут, – сказал Геннадий Юрьевич, и хлопнул меня по плечу. От тяжести руки наставника я чуть не потерял равновесие и даже слегка присел.

В это время толпа шахтеров шумной ватагой приближалась к подземному электровозу, представляющему из себя непосредственно тяговую машину работающую на мощных аккумуляторах и десятка пассажирских вагончиков,. Разделившись на группы по четыре, шахтеры слаженно распределились по местам. Электровоз тронулся, не дожидаясь нас, и мы едва успели запрыгнуть в последний вагончик.

Попав в вагон, я почему-то сразу вспомнил детство, когда в парке аттракционов любил кататься на миниатюрных паровозиках: было так же тесно. Голова в каске упиралась в низкий потолок из толстенного железа, дабы нечаянный валун не продавил крышу.

– И далеко нам ехать? – спросил я, с интересом глядя в дверной проем, за которым монотонно проскакивали крепежные арки, которые благодаря точным вычислениям инженеров и кропотливому труду проходчиков, выдерживали давление тысяч тонн породы. Электровоз набрал нужную скорость, мерно постукивали колеса, старательно подражая собратьям-поездам что неустанно пересекают огромные расстояния на поверхности земли.

– Минут пятнадцать, – ответил наставник. – Потом пешком где-то час.

– Ого, – выдохнул я, попытавшись представить расстояние под землей и сопоставить его с надземным рельефом. Выходила занимательная картина. Шахта располагалась на окраине города, и сейчас у меня над головой, на расстоянии сотен метров над нами возвышались жилые дома, по дорогам ездили автомобили, по оживленным улицам спешили по своим делам люди, которые и не подозревали, что недра земли у них под ногами испещрены горными выработками, тупиковыми штреками, а проходческие комбайны зубчатыми шнеками вгрызались в плотные слои каменного угля…

Пятнадцать минут движения на электровозе пролетели как одна. Мое сердце возбужденно стучало, легкие глубоко вдыхали спертый шахтный воздух. Первичный страх перед шахтной неизвестностью прошел и сменился глубочайшим любопытством. Теперь мне хотелось все рассмотреть, заглянуть в каждую щель и собственными руками пощупать все, на чем останавливался взгляд.

– Держись рядом, и не суй руки куда не следует, – гаркнул Геннадий Юрьевич. Матерый проходчик опытным взглядом определил мой ярый настрой. И как опытный педагог решил занять ученика чем-то полезным, а то еще пальчик прищемит. Наставник не раздумывая долго, богатырской дланью ухватил одиноко стоящий лом, прислоненный к стене, покачал его, определяя вес словно копьеносец перед броском, и довольно ухмыльнувшись, протянул мне прославленный архимедов рычаг.

– Вот твое основное орудие труда, – сказал он. – После смены вернешь лом на место. Иначе сроднишься с ним на все время практики!

– Но я ведь электрослесарь, – сказал я, тупо смотря на протянутую руку с металлическим чудом инженерного ума. – Зачем мне лом?

Зря я так сказал. Геннадий Юрьевич сдвинул густые брови к переносице, опасно блеснув глазами. Чуть ли не испепелив меня взглядом, наставник сказал таким голосом, словно подписал мне смертный приговор:

– Забудь что ты только электрик! Прежде всего ты шахтер, а шахтер должен уметь все!

– Но… – замялся я, проигнорировав протянутый лом. Я, конечно, уважаю старших и готов следовать всем мудрым советам, но я так же уважаю и себя, и не собираюсь исполнять чьи-либо прихоти. Я хоть и зелен, но все таки гордость имею.

– Запомни на всю жизнь, сынок, – сказал наставник строго, и продолжив более мягким тоном: – Я не хочу тебя как-то унизить или оскорбить. Но помни, ты не в сказку попал и умение пользоваться даже простейшим ломом, может спасти кому-нибудь жизнь!

– А че им пользоваться-то? – улыбнулся я. – И дурак сможет.

– Не скажи. Если умело подойти, им можно сдвинуть и гору.

Я молча принял полутора метровый металлический стержень с расплющенными концами, тут же ощутив тяжесть сыромятного железа. Мышцы правой руки напряглись, бицепс вздулся крепким шаром. Я слабаком себя не считал, так как частенько посещаю спортзал, но все таки удивился весу рычажно-ковыряющего инструмента. Наставник прав, хоть лом и простейшее изобретение человечества, но для умелой работы с ним нужны определенные навыки.

– Пошли, – коротко бросил Геннадий Юрьевич. – Нам еще далеко.

Я последовал за широкой спиной Геннадия Юрьевича. Наставник хоть и преклонного возраста, но спину держал прямо, словно генерал на пенсии, покатые плечи молодцевато раздвинуты, могучую грудь выставлена вперед. В военное время подобные люди первыми рвутся в бой и последними из него выходят, а в мирное, трудятся не покладая рук.

***

Среди тумана угольной пыли я с трудом различил очертания добычного комбайна. Луч от мощного фонаря с трудом пробивался сквозь микроскопические частицы угля, витающие в плотном, горячем воздухе и только редкий проблеск металла говорил, что впереди вгрызается в пласт угля механический крот огромных размеров. Едва различимые проблески света говорили, что где-то там, в плотной завесе из пыли, трудится добычная бригада, основной костяк всей шахты.

– Дальше идти опасно! – сказал Геннадий Юрьевич. – Пошли обратно, я и так уж тебя далеко завел, студент. Начальство узнает, взбучку устроит.

– Может, подойдем ближе? – спросил я быстро. Адреналин, хлынувший в кровь, обострил чувства, заставил сердце быстрее качать взгоряченную кровь. Хотя разумом понимал, что само нахождение в шахте весьма опасное предприятие. А твое присутствие при добыче угля вообще сверх риска. В любую секунду может произойти обвал, или выброс подземных вод, способных снести многотонный комбайн как игрушечный кораблик. Но любопытство брало верх, и мне не терпелось воочию увидеть процесс рубки угля.

– Еще насмотришься, вся жизнь впереди, – сказал, как отрезал наставник. – Пойдем, на сегодня хватит.

Не успели мы отойти и на пару метров, как за спинами раздался оглушительный грохот. Мощная волна горячего воздуха ударила в спину, заставила меня присесть на корточки и чуть ли не уткнуться носом в каменистую почву, которую закачало как палубу на корабле. В ушах зазвенели колокола, барабанные перепонки завибрировали как динамики от мощного усилителя. От неожиданности у меня перехватило дыхание, а в растерянном сознании пронеслась паническая мысль, что все, конец, сейчас на голову обрушится многотонная масса породы и раздавит нас как клопов.

Не зная, что предпринимать, я в ужасе огляделся в надежде что опытный наставник подскажет что делать. Но пылевое облако уплотнилось так, что не видно собственного носа, или это у меня помутилось в глазах. «Включиться в самоспасатель! – следующее, что пришло на ум». Как учили при экстренных ситуациях, я трясущимися руками сорвал крышку универсального спасателя и схватил загубник, оставшийся в легких воздух, я выдохнул в самоспасатель, дабы запустилась химическая реакция по выделению кислорода.

– Юрьич!!! Ты где?! Что случилось?! Куда бежать?! – выпалил я на одном дыхании, оторвавшись от самоспасателя. В горле тут же образовался ком из угольной пыли, заставил меня замолкнуть и трясущимися губами припасть к источнику искусственного кислорода.

– Я здесь, – раздался рядом хриплый голос наставника. – Сиди и жди, когда пыль осядет. Похоже, обратный путь завалило.

Набрав в легкие побольше воздуха, я выпалил на одном выдохе:

– И что же теперь делать?

– Ждать, – буркнул Геннадий Юрьевич и затих, слышно было только тяжелое дыхание через шахтерский самоспасатель.

Через минуту мы осторожно двинулись назад. Со временем пыль оседала, и луч фонаря уже увереннее освещал путь по запыленному горизонту.

Геннадий Юрьевич часто оглядывался назад, и нервно перекидывал из ладони в ладонь тяжелый лом. Он больше сам его нес, чем я. По его взглядам, я понял, что матерый шахтер, так и порывается броситься к месту взрыва, где, может быть, нужна помощь. Но я также понял, что он этого не сделает – закаленный десятками лет кропотливого труда в шахте, можно сказать – житель подземелья – не бросит студента. Сначала он доведет меня до безопасного места, а потом уже, рискуя собственной жизнью, устремиться к месту происшествия…