Братья Швальнеры - Рю. Квайдан

• Название: Рю. Квайдан
• Автор: Братья Швальнеры
• Жанр: Современные любовные романы

Япония, конец XIX века. Разделенные стеной общественного неравенства, влюбленные, Ромео и Джульетта эпохи Мэйдзи тяжело страдают. Не выдержав разрыва с любимой, главный герой – рикша по имени Рю – трагически погибает, во многом по вине своей родовитой избранницы, Йоко. Спустя пять лет она встречает его на улицах Киото, и эта встреча знаменует череду ужасных и мистических событий, начавшихся в ее жизни. Призраки, смерть и огромная, всепоглощающая любовь – в центре квайдана братьев Швальнеров.

---

День за днем самурай убивал одного за другим – разложив на куче песка, словно испытуемого крестьянина, на котором проверяется острота клинков, жестоко разрубал он тех, кто еще вчера служил ему верой и правдой. К концу недели все было кончено – не получив признания, он отправил на тот свет всех своих воинов. На этом кошмары его должны были закончиться, но… они не заканчивались! Один и тот же сон снился ему все это время, его убивали и воскрешали, а он истово кричал и просыпался в холодном поту.

Однажды утром, принявшись пить чай, он обнаружил, что чай остыл.

– Почему так произошло? – спросил он своего слугу.

– Ваше омовение заняло около часа сегодня, хозяин. Обычно Вы заканчиваете раньше, и чай не успевает остыть. А сегодня что-то задержало Вас…

Накануне Миёси скверно спал. Весь день он был рассеян и медлителен. Под вечер усталость буквально валила его с ног. Но раньше за ним такого не замечалось… Однако, раньше он не пил холодного чая по утрам. Он вдруг воспрял! Слуга хочет отравить его! Потому он так слаб после этого странного чая…

Вне себя от ярости, Миёси ворвался в комнату слуг и перебил всю семью несчастного… Только в ту ночь он не видел вечного своего кошмара, только в ту ночь демон оставил его – то ли оттого, что Миёси слишком устал за весь день, то ли оттого, что готовил ему новый сюрприз.

Утром на Миёси снизошло, как ему казалось, озарение – не все его солдаты остались у него на службе после боя у стен Киото, многие вернулись к мирной жизни и занимались хозяйством в соседних с Ишидой селах и городах. Нагаёси собрал своих вассалов и велел им отправляться на поиски бывших своих сюзеренов. Сложно было вассалам отыскать в многоликой толпе тех, кто несколько лет назад сражался за сегуна – кого-то они не упомнили, кого-то Нагаёси не смог толком описать, а кто-то и вовсе отказывался сознаваться в том, что воевал. Меж тем, через пару дней еще сорок человек крестьян было доставлено в Ишиду.

– Сражались ли вы в Киото за жизнь сегуна и канрэя в шестую луну Земляного Дракона? – спросил сюзерен. Мало кто утвердительно ответил на его вопрос. Однако, изможденный кошмарами и усталостью самурай уже не воспринимал ответов. Всех пойманных он приказал запереть в подвал Ишиды…

После двух дней пыток один из них сознался в измене и был казнен!

Миёси казалось, будто тяжкий груз свалился с его плеч и больше его не будут мучить эти ужасные видения. Но в ту же ночь они повторились! Разгневанный Миёси велел догнать отпущенных им ранее крестьян и добить всех в пути. Все они были убиты в ту же самую ночь!

С тех пор вся жизнь Нагаёси превратилась в кошмар – мания измены и предательства, ночные кошмары не выходили из нее, мучили его и высасывали из него все соки как яд фугу. Все новых и новых крестьян он велел привозить из окрестных сел, пытал их, и, ничего не добившись, убивал.

Но в одну из ночей в Ишиде начали твориться странные вещи. Несколько убитых им крестьян, которых должны были закопать, вдруг встали и ушли восвояси. На другую ночь еще несколько трупов поднялись, а когда их попытались снова убить, оказали сопротивление вассалам Нагаёси – из десяти человек трое было убито.

На следующей неделе пропала дочь самурая, через месяц – младший сын. А спустя еще месяц тела обоих были найдены под стенами Ишиды. Ослабленный ужасами прошедших месяцев, а теперь еще и отцовским горем, Миёси обратился к шаману.

– Среди тех, кого ты убил в эти дни, был колдун. Он не успел наложить на тебя проклятье – твои вассалы настигли его уже в пути, но именно он должен теперь тебе отомстить, – говорил колдун. – Тебе и твоей семье.

– Как такое возможно? – в отчаяньи спрашивал самурай.

– Этот колдун проживает свою последнюю земную жизнь. Если он не смог принять смерть как подобает, не очистился должным образом, а настигла его кончина в пути или в бою, то дается ему еще несколько дней после смерти, чтобы довести ритуал до завершения. Ты убил его без вины – и завершением его кончины будет смерть твоя и твоей семьи.

Сказанное поразило Миёси в самое сердце. Он выхватил катану и хотел было убить шамана, но остановился – слова уже были произнесены, и вырвать их из памяти и души было куда сложнее, чем отсечь голову оракулу.

С того дня Миёси прекратил казни. Прекратились и кошмары. Вернее, они сменились кошмаром наяву – каждую ночь неистовые вопли слышались у стен Ишиды – и снаружи и изнутри. Никто из обитателей крепости не мог спокойно спать – так громки и ужасающи они были. Труп колдуна, верхом на коне, стоял у ворот крепости, собирая все новых и новых солдат, чтобы наведаться к Миёси. Он видел это мертвое воинство у стен замка, оно наводило на него и его семью животный ужас, но дальше ворот двинуться пока не могло – слишком слабы они были против крепких стен и вооруженных вассалов. Хотя и последние внутри уже трепетали от страха.

Утром во все это было сложно поверить – и сам Миёси запретил говорить на эту тему, чтобы не пробуждать лишний раз к жизни то, что казалось мертвым и мертвым на самом деле и являлось. Могилы были нетронуты, тела в них тлели и гнили, пока Солнце озаряло подножия Фудзи. Стоило же ему смениться ночным светилом, как жуткие вопли вновь сотрясали Ишиду и лишали ее спокойного сна.

В одну из ночей Нагаёси спал на удивление спокойно – ни вопли, ни кошмары, вопреки ожиданиям, не омрачили его отдыха. Проснувшись же, он отправился по комнатам замка – и нигде не было ни души. В ужасе бросился самурай к воротам – они были отперты настежь, а вдали слышался топот коня, на котором колдун покидал стены крепости. Свершилось – он собрал-таки свое мертвое войско, чтобы взять крепость штурмом – так же, как когда-то сам Миёси штурмовал вражеские бастионы.

Дикий крик вновь озарил окрестности – Миёси пришел в ужас но не оттого, что кто-то убил его семью и лишил его самого души, а от того, что этим кем-то был он сам. Он пробудил к жизни неведомое зло, обуздать которое не смог. Причем сделал это по своей прихоти, из-за никчемного сна. Этот день был последним в жизни безумного самурая – храбрости его сегодня хватило на то, чтобы достойно уйти в последний путь, совершив сеппуку. После его смерти в крепости поселился его брат, и семья Миёси продолжила владеть крепостью, а мужчины ее – защищать жизнь сегуна Асикага Ёситэру.

Прошло больше трехсот лет, жизнь изменилась. На смену сегунам пришла новая жизнь – жизнь в сердце Европы, с трамваями, школами, электричеством и библиотеками. Но не всем такая жизнь пришлась по нраву – новой волной смывало историческую пену, уходили в прошлое самураи, забывались воинские традиции, долг и честь.

Поскольку солдаты стали больше не нужны, мужчины семьи Миёси вскоре остались без средств к существованию – они умели только воевать, и всякое иное занятие считали для себя постыдным и унизительным. Меж тем жизнь продолжалась – замок пришлось продать, а на месте крепости вырос город. Несколько поколений Миёси перебивались случайными заработками – и тем вскоре довели род до черты бедности. И только последний из их рода – Миёси Эйдзи – получил образование и, в отличие от своих воинственных предков, старался отыскать себя в этой жизни, хоть и был на самой ее обочине.

В тот день, в шестую луну второго года Мэйдзи, в июле 1869 года, его жена Иоши сидела в их маленьком доме на окраине Синдзюку и занималась привычным делом.

Свет струился по тонким ровным прядям шелковой ткани, растянувшимся на ее коленях. Иоши проводила рукой по аккуратным линиям будущего кимоно и не могла отвести глаз – так хорошо было то, что она делала; так особенно складно у нее все сегодня получалось; так правильно и ровно маленькие тонкие линии укладывались одна за другой в молочно-белое полотно. Оторвавшись на минуту, вслушалась Иоши в звуки, что доносились с улицы – несмотря на жару, в воздухе слышалось птичье пение. Но в это время года и в это время дня – нет, невозможно… Значит, пело что-то внутри нее. Улыбнувшись и взглянув на большую коллекцию бабочек на стене, что осталась после старого Такаюки-доно – отца ее мужа – («Как же все-таки красива она… Как аккуратны и в то же время волнисты узоры на крыльях маленьких вестниц весны»), Иоши вновь возвратилась к тканью.

Вернулся Эйдзи. Супруги в дверях улыбнулись друг другу – хоть вместе уже пятый год, а радость встречи не ослабевает. Не омрачает ее ни жаркая непогода, ни то, что пришел он почему-то раньше обычного.

Пройдя в свою комнату, он закурил трубку – он не делал этого достаточно давно. Знакомый запах заставил Иоши оторваться от своего занятия, чтобы взглянуть в глаза мужа и самой рассказать ему о том, какая удивительная ткань из тончайшего шелка сегодня ей удается. Как красива она и как красиво будет кимоно, что она задумала сшить для него. Мягко ступая кончиками пальцев по устланному циновками полу, Иоши показалась минуту спустя на пороге мужниного кабинета. В руках она сжимала фрагмент полотна.