Владимир Росс - Вор

• Название: Вор
• Автор: Владимир Росс
• Жанр: Триллер

Скандальный роман, до сих пор вызывающий изжогу у силовых структур. Я уважаю принципы покойных Воров Васи Бузулуцкого, Васи Коржа и Саши Севера. Почитаю живые легенды Серёгу Лёру Сумского, Неделю, Умку и многих, несломленных пакостью сегодняшней действительности Воров. Многолетняя дружба с Ворами позволила воссоздать истинное значение тех принципов преступного мира называемые воровскими понятиями. Вы нигде не найдёте литературы, в которой художественная риторика раскрывает риторику криминальную.

---

– Ты совершаешь ошибку.

– Как так? – встрепенулся старик, хотя понимал, о чем зашла речь.

– Затронуто наше Имя… Если я не ошибся, то кто-то пожелал уделить внимание воровской кассе? И этот кто-то – твой юный друг…

Кристалл затаил дыхание, боясь привлечь к себе внимание грозного незнакомца. Негласное правило лишало права голоса в разговоре старших братьев, отводило ему скромную роль наблюдателя и позволяло вмешаться лишь, когда того потребует необходимость. Чутко уловив изменение в интонациях, из коридора показался Сэмэн. Несравненно опытней в подобных развалах106, он облокотился о стену и, опустив подбородок на грудь, устало прикрыл глаза. Считать его состояние ленивой дремой – заблуждение, которое для доверчивых могло стать последним. Обманчивая вялость дурила дилетантов, но профи бы увидел – «сонный» увалень тщательно отслеживает каждое движение и по первому же зову готов распрямить в прыжке подтянутое жилистое тело.

«Не ссорьтесь!» – едва не вырвалось у Юрки, ибо зловещее молчание уже пересекло грань допустимой паузы. Что ему делать он не знал. Кто этот, заблокировавший выход, тип? Кристалл даже не ведал цели приезда московских гостей, но происходящее разворачивалось явно не встречей выпускников.

Смягчился первым дед.

– Видать бес попутал, брат. Старею, оттого и забываться стал.

– Ты эту дьяволиаду брось, – незнакомец поднялся и зашагал по комнате. Слова его звучали жестко и сурово.

Позже, перебирая в памяти услышанное сегодня, Кристалл попытается определить, в какой момент возникло ощущение странной отрешенности, будто он погрузился внутрь себя, а внешние раздражители поступали в мозг сами, минуя органы чувств. Казалось, все давно решено без него, а он присутствует так, для проформы, зрителем на спектакле двух актеров. Зрителем, которого пьеса предусматривает в роли декорации. Возможно, рефлексия наступила с началом ссоры, но глубина ее проявилась после услышанного:

– Я думал, мне представят людей – опытных, за понимание наше битых, а вместо них тулят* пацана, который еще по сказкам в жизни ориентируется. Это не с ним ли ты собираешься ладить в городе воровское положение?

– Да, с ним, – упрямо заявил Виктор, зазвенев сталью, – у него душа наша, а то, что руки по локоть в крови замарать не успел, то ему плюс. У него мозги есть, понятия впитал, и он лучший не только в этом городе. Псов цепных набрать с мордами в битвах потертыми не трудно, да только рука, что их с поводка пустит, чистой должна быть. Иначе псы те лизать ее не будут, как должно быть.

– Лучший? Да пусть он хоть из платины отлит. Что он видел в свои двадцать от роду? Свору держать – уметь надо. А то, чем черт не шутит, оттяпают конечности вместо того, чтобы носами тыкаться. Что он знает по жизни нашей?

– Многое. Очень многое.

– Это не все. Знания жизнью должны проверяться.

– Придет время и для экзаменов. Чует душа, что не подведет он, выдюжит. Как я, ты и все братки наши.

– Не ровняй хрен с трамвайной ручкой, тогда время другое было. К воровскому никто не рвался, чистота сама в нас жила… Никаких тебе подходов.

– Да? – хитро ощерился дед. – Ну с тобой-то песня другая пелась, по твоим словам, про хрен которая… Иль забыл? А я помню. И никогда не забуду, как представил тебя братьям, потому как верил в тебя, верил, как себе – и не ошибся. Сейчас вот в него так же верю.

Лицо Евгения омрачилось. Задев нужные струнки, брат вынудил его уступить.

– Евгений, – произнес гость и неловко протянул Юрке руку. Тот ответил деликатным рукопожатием.

– Ну не знаю. Поможем, конечно, но боюсь, для него слишком мало времени. Молодость не исключает ошибок, а исправлять их некогда будет.

– Сколько? – отозвался Кристалл, коль речь зашла о нем.

Евгений бросил на Юрия холодный взгляд, но в душе остался доволен напористостью.

– Год. К тому времени передел сфер влияния должен завершиться. Догадываешься в чью пользу? Ну так как?

Кристалл молчал. Несмотря на простоту и ясность, с которой московский гость при общей загадочности выражал мысли, многое требовало вдумчивости. Волна откровенного насилия, захлестнувшая страну, изменила правила игры и ослабила влияние черных. К тому же объявились новые участники. Если на беспредельную проституцию закона и группировки зарэкетировавшихся спортсменов давно выработались антитела, то недавно поднявшиеся на приватизационных сливках денежные мешки, способные содержать целые армии «штыков», требовали к себе осторожности и острого глаза. И те, и другие не признавали Воров, составляли однородный скользкий сгусток, исповедовавший свою религию – культ денег. Поэтому и рассматривать их приходилось как единое целое. Чистота принципов, да и вообще само наличие последних, для них – пустой звук, насилие – основное оружие, а построенный на нем бизнес – предпочитаемый способ жизни. Царствование беспредела в преступном мире длилось до тех пор, пока Воры, традиционно занятые заботой о тюрьмах и лагерях, не столкнулись там с ростками произвола, занесенного с воли. Ужесточив свое воздействие, заразу удалось затоптать, но поток бесовского семени не иссякал, и тогда было решено рубить под самый корень. Призвав кровавый опыт сучьих войн107, в единстве и сообща, урки нанесли первый удар – по Москве. Именно российская столица первой стала на колени и для пущей острастки в первопрестольную стеклись сотни Воров. Враги, не выдерживая натиска закаленных мусорскими ломками108 и школой тюремного выживания боевиков, исчезали так же быстро, как и появлялись. Ужесточение борьбы с преступностью сыграло с законниками злую шутку: они подорвали дух живущих криминалом по моде и случаю, а тем облегчили Ворам задачу. Показав себя дерзкой и бесстрашной силой, не побоявшейся дневного света, старая формация оттеснила коронованных особ от штурвала тайной власти. Временный паритет и наступившее перемирие устраивали всех – одним надо было перевести дыхание, а другие понадеялись, что амбиции уголовников исчерпались. Но снижение активности в центре говорило о другом. Уверенность, выросшая на дрожжах столичных побед, требовала от Воров широты дальнейших планов. Потому перераспределив усилия, они начали борьбу за основные колонии – имперские придатки любой власти. Постепенное укрепление позиций радовало, но торжественным парадом пока не пахло. Драться приходилось на расстоянии. И если московские принцы перед воровским авторитетом капитулировали, то провинция, пользуясь хаосом и мужицким упрямством, отчаянно сопротивлялась. На плечи Кристалла ложилась незавидная задача. Никто не объяснял, как наступить на горло хозяйствующим в городе группировкам, не оказавшись под общий шумок на крючке у конторы109, и объединить разрозненные кучки криминала вокруг воровского, но все ожидали реального результата. Требовалось наладить воровское положение – систему со строгим разграничением ролей и определением, согласно иерархии, расстановки каждого преступника; со своей черной кассой, в механизме пополнения которой нуждается в регулировке даже винтик, с городским общаком для нужд больничек110 и крытых111. Кристалл слишком хорошо понимал всю сложность предстоящего.

– Он справится… – упрямо вторил Виктор. Твердый тон деда, всегда помогавший принять окончательное решение, мог воодушевить кого угодно, но Юрию уверенности не придал.

– Ну что ж, – Евгений развел руками и посмотрел на часы, – все, что мне остается сделать, – это согласиться. Дело непростое, потому – что от нас зависит… Для начала Сэмэна в помощь оставляю. Подбросит меня в аэропорт и вернется. Извини, Кристалл, а теперь мне с братом надо проститься…

Вскоре клацнула входная дверь, и из окна кухни Юрий проводил взглядом отъезжавший джип. Дед подошел неслышно и, став рядом, устало оперся на его плечо.

– Серьезный дядя, а, бать…

Виктор молча потянул юношу в комнату, отыскал пакет и, не нарушая торжественного безмолвия, переложил в него деньги. Педантичный дед привычкам не изменял – кейс требовал уничтожения.

– С чего думаешь начать? – поудобней устроившись в кресле, старик сложил перед собой руки и следующей фразой дал понять, что в отношениях наступил новый важный этап общения на равных, подразумевающий взвешенность и ответственность даже в малом. – К первому шагу особенно присматриваются, брат.

Миражи бесшабашного детства уже давно не бередили воображение. Еще недавно освободившуюся вакансию занял период дерзновенной мечтательности. Виктор учил – Кристалл пытливо изучал и постигал. Дед говорил – он внимал и, не спеша соглашаться, думал, подходя к сказанному стариком своей тропинкой. Много размышлял, пытаясь поближе разглядеть выписывающиеся на горизонте контуры. На бесчисленных примерах собственной жизни старик помог ему ухватить суть, почувствовать радость душевной свободы, которая если врывается в тесную клеть тела, то заполняет тебя энергией и уже никогда не покидает. Шпанюк вырос. Возмужал физически и духовно, сам того не заметив. Теперь же, став на положение Вора, он мгновенно проникся рациональным аскетизмом. Виктор научил всегда сохранять рассудительность, контролировать себя во всем, оставаться равнодушным к страстям и порокам, сузив неизбежные в юношестве интересы к коллекционным французским винам, и любить классику во всех ее проявлениях.