Владимир Лисицын - Возвращение мессира. Книга 2-я

• Название: Возвращение мессира. Книга 2-я
• Автор: Владимир Лисицын
• Жанр: Русское современное

Тот, который искушал в пустыне на заре Новейших времён, посетил теперь наше сегодняшнее Время. Что он выдумал на этот раз, как объясняет происходящее с нами и что пророчит в будущем – вы узнаете из данного романа.

---

Так, они выехали с Красной площади, и катили уже мимо гостиницы «Москва».

– Застыла родная, в ожидании смерти, – сказал Голицын, осматривая величественный фасад сталинского детища, в огромном ресторане которого, он иногда любил затеряться, в поздний вечер, перед его закрытием, чтобы выпить пару рюмок водки со стаканом томатного сока. Как у себя дома – в Ростове – в буфете «Московского» ресторана. И ни там, ни здесь – отказа никогда не было.

От этих воспоминаний, у Голицына потеплело в душе.

– Снесу-у-ут, – холодно констатировал Князь тьмы.

И под этот холодный аккомпанемент Мессира, Голицын огляделся вокруг, на все эти супер новшества, и ему снова стало не по себе, особенно когда ему на глаза попалось пепелище ещё одного знакового здания – «Манежа».

А Лика давно уже свернула влево, прошла мимо Александровского сада, и пошла, пошла, заходя, при необходимости, на тротуары, распугивая зевак-пешеходов, которых надо конечно любить и уважать, но при таком скопище автомобилей, не до сантиментов. И тут увидел Голицын, вдруг выросший перед его взором – огромный золотой купол с крестом храма Христа Спасителя. И тут же заметил, как Мессир резко отвернулся от увиденного.

– Что, глаза режет? – зачем-то с издёвкой спросил Голицын.

– Хэх! – тут же ответил Мессир, и прибавил, – Поздно. Жертвы второй Великой Отечественной уже состоялись.

И начатый было диалог, тут же оборвался.

А фаэтон, под чутким управлением кота, который, как и полагается заправскому извозчику, успел разругаться с пол Москвы её пешеходов и водителей, выехал на простор Калининского проспекта, /или называйте его теперь, как хотите/. Голицын умирал со смеху от реплик и выходок кота. Но больше всего уморила его реакция граждан на необычного извозчика: все были так!, как любил он говаривать в таких случаях, «задрочены», что никто не обращал никакого внимания, на то, что он ругался, с пеной у рта, с настоящим, только что большим, котом. И лишь некоторые из них, надолго оставляли свой молчаливый взгляд на коте, и о чём-то мучительно вспоминали.

– Да, люди у нас и вовсе, как собаки стали, – кручинясь головой, заметил Голицын.

– А что же вашим водителям, например, не стать собаками, когда с ними так грубо играют, – заметил, в свою очередь, Мессир.

– Что вы имеете в виду? – не понял попутчик.

– Я не буду отвечать вашей грубой шуткой на ваш провокационный вопрос, – пробросил Князь тьмы, – но замечу вам, что – газеты читать надо.

– Я не читаю газет, – нахмурился Голицын, – у меня нет ни желания, ни средств на эти желания.

– Я тоже их не читаю, я так знаю, и доложу вам, что Закон об «автогражданке» – это наглое обдирательство граждан.

– А-а, я что-то слышал об этом, – улыбнулся тот.

– А-а, – передразнил его Мессир, – толи ещё будет. Но я не люблю такой грубой игры по отниманию денег, где не требуется ни ума, ни сердца.

– Главное, что надо иметь для управлении нашим государством – это наглость и полная отмороженность, сказал Голицын, и лениво прибавил, – хотя управлять у нас никогда не умели – у нас властвуют.

– Но вы счастливый человек, – оживился Князь тьмы, – у вас нет ни автомобиля, ни работы, ни квартиры своей. И, наконец, у вас нет жены. У вас ничего нет. Как будто вы и не жили никогда в этом государстве.

Голицына точно молния пронзила.

Он посмотрел на своего собеседника, но тот надел на глаза свои зеркальные очки, и лишь потом сказал:

– Разве я не прав, маэстро?

Голицын промолчал, отвернулся, склонил голову, и о чём-то задумался. К горлу его подступил совершенно неуместный ком. Но он пересилил себя, и, проглотив не прошеный ком, поднял голову, и, как ни в чём не бывало, сказал:

– У нас, один такой вот – поверил, развернулся в своём деле, и всё заимел. Ну и что?

– Что? – не понял Мессир.

– Посадили, что.

– Я фас понимайт, – с ломанным иностранным акцентом сказал, через паузу, Мессир.

– Нет, это я про другой случай.

– И про другой – я фас понимайт, – кивал головою ОН.

– У нас же, страна – сплошная лагерная зона, как её не открывай, и не разгораживай. И какие законы ни пиши, действовать здесь будет один закон – «ТАЙГА».

– Тр-р-р, – раздался голос кота, – приехали!

– Прошу вас, маэстро, – сойдя с подножки фаэтона, – сказал Мессир

Голицын вышел из экипажа, и спутники тут же вошли в небольшое помещение ресторана, где Князь тьмы предъявил швейцару, а затем, метрдотелю, какую-то бумажку, и они стали кого-то дожидаться.

Голицыну казалось, что голова его налилась свинцом. Он ничего не соображал и был никак не адекватен обстоятельствам – посещения ресторана, как увеселительного заведения.

Но вот, зацокали женские каблучки, и в ресторан вошла Лика.

Но Голицын тупо смотрел в пол, пока не увидел там, приблизившиеся к нему – серебристые босоножки, на высоком каблуке и с пряжками вокруг ножек одетых в чёрные соблазнительно-сетчатые чулки. Тогда он поднял голову, и увидел Лику, в чёрном платье с кружевным рисунком вышитым тонкой серебряной ниткой и, как всегда – супер коротком. Но зато застёгнуто оно было под самое горло и с длинными рукавами. На голове её был, непривычный для её лица, парик из чёрных волос. А через плечо и до бедра Лики, висела серебристая лохматая сумочка.

– Здравствуйте, Пётр Григорьевич, – выговорила она своим поскрипывающим низким голоском.

– Здравствуй, прелесть, – растерянно поздоровался он, и взял, и поцеловал у неё руку, – как тебя встретила Москва – столица нашей Родины? – дежурно поинтересовался он.

– Ха! – иронично воскликнула Лика, – не успела я выйти из аэропорта, как меня тут же оштрафовала милиция..

– За что?! – изумился Голицын.

– За то, что я не зарегистрировалась, как приезжая из России в Россию.

– Так ты же только прилетела! Как ты могла зарегистрироваться?! – стал доказывать он ей, как будто она была милиционером, а не пострадавшей нарушительницей «славного» Закона.

– Так я им то же самое и толковала, – объясняла она бестолковому своему собеседнику. – Но уж лучше я заплачу, чем следовать за ними в Отделение. Знаем мы их «ОТДЕЛЕНИЯ». Тем более что срок на мне уже висит. Я теперь на том же

положении, в нашем обществе, на каком была Ангелина Владимировна. Как интересно мы живём! – весело заключила она.

– И на какую сумму вас, извиняюсь?.. – вмешался в их разговор Мессир.

– На три кусочка, – небрежно бросила Лика.

– На три-и?! – глубоко возмутился Голицын.

– Ха! – воскликнул Князь тьмы, – я вас предупреждал – «то ли ещё будет» вам от вашей «бюрократо-номенклатурато», строящих свой капитализм! Вспомните вы тогда МЕНЯ! Да боюсь, что поздно будет, – заключил ОН, и уже другим тоном сказал, – ну, довольно о ваших глупостях. К столу пора.

Их проводили к столику, где они уютно расселись по креслам.

– Так, выходит, извиняюсь, ты нас везла? – спросил её Голицын, удивляясь сам своему нелепому вопросу.

– Такова участь наших женщин – ничего удивительного в этом нет, – просто ответила она.

Возникла пауза, и Мессир подал меню даме.

– Да, но тебя довольно лихо ласкали кнутом по спине, – не отставал Голицын, – тебе разве не было больно?

– Мне не привыкать, – ответила она, продолжая знакомиться с меню. – Видите, в каком я закрытом платье? Это я синяки свои прячу.

– Боже, я и забыл! Тебя пытали в станице?! – подскочил он в своём кресле.

– А как же, – спокойно ответила она.

– И ты призналась??

– А куда ж я денусь, – так же спокойно ответила она, роясь в своей сумочке.

– И ты сказала им, что ты убила Зою??

– И Зою, и Зоиного мужа, – говорила она, надевая на свой носик аккуратные очёчки, – но поджог коровника, в чём я, кстати сказать, призналась, с меня сняли.

– А на кого повесили? – заинтересовался он

– На короткое замыкание – от стихийного бедствия, – пробросила она, внимательно вчитываясь в меню.

– И был суд?

– Бы-ыл, – иронично протянула она.

– И что?

– Четыре года, – сказала она, не глядя на собеседника, а выставив перед ним руку свою с четырьмя торчащими пальцами, и загнутым к ладошке большим пальцем. – Условно, – прибавила она, и убрала руку.

– За два убийства – четыре года условно?? – удивился Голицын.

– Ну, они нашли жутко смягчающие вину обстоятельства, – игриво-элегантно проговорила она, и тут же обратилась к подошедшему к их столику официанту, – так, мне «Салат по-французски», «Жаркое по-русски», «Овощное рагу по-грузински»,.. так, что у нас за фрукты на столе? – стала рассматривать она содержимое фруктовой вазы, – ага, всё нормально. И бутылочку французского «Божуле». Всё, – закончила она, и убрала очки.

Официант поднял глаза на мужчин, и приготовился фиксировать их пожелания.