Владимир Лисицын - Возвращение мессира. Книга 2-я

• Название: Возвращение мессира. Книга 2-я
• Автор: Владимир Лисицын
• Жанр: Русское современное

Тот, который искушал в пустыне на заре Новейших времён, посетил теперь наше сегодняшнее Время. Что он выдумал на этот раз, как объясняет происходящее с нами и что пророчит в будущем – вы узнаете из данного романа.

---

Спутники уже шли от здания, по дорожке, ведущей в заросли маленького палисадника.

– А это кто? – спросил Мессир, указывая тростью на тёмный силуэт небольшой скульптуры.

– Это Герцен, если я правильно помню, – сказал в ответ Голицын. – Это же здание так и называют – домом Герцена, если я не ошибаюсь. Нет, я что-то путаюсь.

– Герцен – это тот, которого разбудили «декабристы», по высказыванию некоторых товарищей?

– Да, – не вникая в сказанное Мессиром, ответил Голицын. – Но первым, кто открыл мне глаза на мою страну, был режиссёр Ростовского телевидения – Сергей Иванович Пожарский. Это было ещё до моей службы в Армии, когда я учился на первом курсе театрального отделения. Он высмотрел меня для исполнения главной роли в телеспектакле «Альфа Центавра». Он со мной много беседовал, и в этих беседах, ненароком, он заставил меня критически посмотреть на окружающую жизнь. Правда, до него был ещё мой первый педагог по Мастерству актёра – Герман Михайлович Гуровский, которого через пол года, к сожалению, «скушали», как говорят у нас, но который, сурово глядя сквозь стёкла своих очков, в тонкой едва заметной оправе, успел привить нам вкус к настоящей литературе, заставляя читать, например: «Новый мир», Тендрякова, Юрия Трифонова и так далее, и тому подобное. Так вот, после всех этих бесед и чтений – меня точно обухом по голове ударили – и я понял, что меня, до этого, обволакивали совершенно другим видением «прекрасной» жизни, не имеющей почти ничего общего с реальностью.

Не-ет, я не стал диссидентом, нет. Потом была женитьба, Армия, и всё как-то потеряло свою былую остроту, и легло на какой-то там полочке моей памяти. Но что особенно запомнилось мне из того времени, так это роман Джека Лондона «Мартин Иден». Его посоветовал мне – тот самый Пожарский. Дело в том, что заканчивал я читать этот роман, сидя на скамеечке городского парка, на крайней, к центральной улице, аллее. И когда я прочитал, как тонул в огромном океане – этот человек, этот человечище, который был в моих глазах больше, чем этот бескрайний океан, я закрыл книгу, и посмотрел на кишащую людьми улицу, то эта улица, этот город и эти, суетящиеся в нём люди – всё показалось мне мелким, ничтожным и тусклым.

– А я вижу – вы разговорились, после моего коньяка, – заметил Мессир своему собеседнику, двигаясь к выходу, – как тогда на яхте, когда мы проходили шлюзы Волго-Донского канала имени В.И.Ленина, – прибавил ОН, выходя из калитки. – Прошу, – сказал Мессир бывшему студенту, указывая на выход.

Тот вышел, и Мессир закрыл за собой калитку.

– А вы, Князь, не путайте – тот мой разговор с этим, – погрозил пальчиком Голицын, – тот мой разговор – какой надо был разговор.

– Я ничего и никого не путаю, – отбивался от его претензий Мессир.

Они продолжили путь по Тверскому бульвару, и перешли в сквер, что напротив «Макдоналдса».

И тут Голицына одолел напряг. Он стал исключительно серьёзен. Он вдруг сжал кулаки, и по-бычьи опустив голову, смотрел в землю.

Так они вышли на простор Пушкинской площади, где через Тверскую улицу – стоял напротив них – великий памятник великому поэту, который задумчиво-угрюмо смотрел на проходящую мимо него – столичную жизнь, и видно было по всему, как упрямо вертятся тяжёлые жернова его потаённых мыслей.

Мессир остановился, и Голицын, наконец, медленно поднял свою голову, и увидел, что у памятника Пушкину, совсем мало людей, не так как бывало прежде. Но зато – поток автомобилей был сумасшедший.

– Ну, чего мы стали здесь?! – зло зашипел он на Мессира, и лицо его налилось кровью.

– Я немного думаю, – ответил тот ломаным акцентом, и вертя головой по сторонам.

И всё же, Голицын не утерпел, и посмотрел на чуждое и незнакомое его глазу, здание, что стояло там – на противоположном углу, на месте бывшего здания бывшего Всесоюзного Театрального Общества и Центрального Дома актёра, с рестораном внизу, за зашторенными окнами которого, в темноте вечера, в те времена, таилась какая-то не ресторанная тайна. Здесь была тогда неповторимая атмосфера. Здесь была душа, и была жизнь «ВО ИМЯ». Теперь же, не смотря «НА» – всё было пусто. И веяло холодом.

– Так вот, Князь, – так же зло и медленно заговорил Голицын, – когда я в первый раз попал в это здание, а бывал я здесь всего-то пару, тройку раз. И поднимался по ступеням его наверх, то сразу отметил для себя, почему-то, что лестничные пролёты здесь, туда и сюда – настолько глухо отделены от всего остального помещения, что даже очень удивительно! И вдруг я слышу, что пожар пошёл именно от лестницы, где лежали какие-то коробки. «Чушь!», – сразу же подумал я. А, Князь?! Чушь?! – наступал он на Мессира.

– Так, нам туда, – как ни в чём не бывало, сказал тот, и указал тростью вправо.

И в это самое время, вдруг раздался пронзительно-длинный турчок постового милиционера, сделавшего точно тот же жест жезлом, что и Мессир тростью. Автомобили завизжали своими резко затормозившими колёсами, и Князь тьмы двинулся через череду улиц, в сторону Красной площади.

– Что же вы молчите, князь?! – разгорячённо кричал Голицын, широко шагая вслед за НИМ. – Признайтесь, что это было не без вашего участия, князь! Признайтесь, Кня-а-азь!! – истошно кричал Голицын.

– Да! Да! – наконец стал отвечать ТОТ, продолжая своё неудержное движение вперёд. – Это был сигнал! на который я ждал реакцию! Но никто, «ни одна лялечка!», как выражаетесь вы, «и не почухалась»! И это стало – НАЧАЛОМ!

– Я так и знал! Так и знал! – кричал Голицын, останавливаясь, и стуча кулаками по полусогнутым коленям своим.

Потом он снова догонял Мессира, и снова кричал:

– Вот здесь, я тогда, в холодной, голодной Москве, жрал на улице сардельки, запивая их горячим суррогатом, называемым чаем! Вот здесь – прямо напротив Главпочтамта, если написать букву «х» на перекрёстке! А там – уже стояло, зияющее чёрной пропастью окон, обугленное здание! Я так и знал! – снова и снова повторял он, горестно кручинясь головой своею. – А вы знаете, что мне вдруг вспомнилось, когда я жевал эти жуткие сардельки, заплатив за них невероятную для них цену, и наблюдая – за рыскающими себе пропитания – москвичами и гостями столицы?! Мне вспомнилось, как я, шестнадцатилетний мальчишка, махал кувалдой на заводе «Ростсельмаш», рихтуя «лыжу», которая больше похожа на конные сани! И как каждый месяц – приходила нормировщица, с секундомером в руке, после чего моё махание становилось всё дешевле и дешевле. А моему мастеру приходилось – всё приписывать и приписывать, а иначе – кто ж у него махать-то будет. И это было сплошь и рядом! А потом, когда я ездил с концертами, на отдалённые зимовки животноводов верхнего Дона – я там сталкивался с тем же самым, и как сказал мне один заведующий фермой, в Вёшенском районе, с которым встречались мы уже не впервой: «Всё брешем и брешем, а что завтра-то жрать будем??». Но мы же все чудаки – верили в чудо, что есть всё-таки некие «ЗАКРОМА РОДИНЫ», и они-то нас накормят! Но теперь, никто не хотел признаться самому себе в том, что знал – когда-нибудь вся эта брехня плохо кончится.

– А вы-то сами, давали себе отчёт в этом?! – громогласно спрашивал Мессир, шагая через всё огромное пространство площади, открывшейся перед ними, наискось, мимо сгоревшего «Манежа» и ещё не разрушенной гостиницы «Москва», прямо по направлению к «дому Радищева», почему-то.

И Голицын вдруг с ужасом увидел перед собой картину – дорожно-транспортного кавардака, устроенного Мессиром, но всё же продолжал двигаться за НИМ, задыхаясь от встречного воздуха, нахлынувших прежде чувств и новых острых ощущений!

Стоявший здесь – постовой милиционер, не турчал в свой свисток, и не ругался. Он отдавал честь Князю тьмы, не обращая никакого внимания на застывшую вокруг него громаду автомобильной пробищи.

Куча же, стоявших в нетерпении своём, автомобилей – загудела, заулюлюкала, и загавкала своими сигналами и сиренами, и сверкая своими спецмигалками.

А Мессир всё шагал, и шагал вперёд, изящно работая своей красно-чёрной тростью, освещённый со всех сторон автомобильными фарами, со зла – бьющими дальним светом, по импровизированной дорожке, которую никто не смел загородить. ОН только слегка приподнял шляпу, как Главнокомандующий, отвечающий на приветственное ликование своей армии.

– На ваш вопрос, князь, я лучше отвечу, как я стал невольным свидетелем, падения стрелки барометра, указывающей на истощение этих самых «ЗАКРОМОВ», – продолжил начатую давеча тему Голицын, с трудом поспевающий, за широко шагающим Мессиром.

– Это интересно, – бросил ему через плечо, не замедляющий шага Мессир.

– Да! Дело в том, что в те времена, у нас были в основном «КИТАЙСКИЕ ХАЛТУРЫ».

– Как это?? – не понял, хохотнув Мессир.