Владимир Зангиев - Чужбина не встречает коврижками. История русского эмигранта

• Название: Чужбина не встречает коврижками. История русского эмигранта
• Автор: Владимир Зангиев
• Жанр: Русское современное

Выезжая за границу, русские люди никогда не знают с какими трудностями придётся столкнуться там. Вот об этом и пойдёт повествование в романе. Уверяю, читатель не испытает скуки.

---

– Что же мне делать? Как помочь матери? – на ресницах Галины заблестели слёзы. – Я слышала, что там есть случаи голодной смерти. Скажите, неужели это правда?

– Я лично ни одного такого случая не знаю, – пытаюсь успокоить расстроенную женщину, – но то, что пенсионеры готовят себе кашу из комбикорма – вот этому я очевидец.

– Как? – округлила глаза Галина. – Это такой специальный корм из зерновых отходов с химическими добавками, предназначенный для скота?

– Вот-вот, он самый.

– Но ведь его людям кушать нельзя. В организме могут произойти необратимые физиологические изменения, человек просто может тяжело заболеть.

– А что делать, если другого выхода нет? Ведь не умирать же в самом деле голодной смертью. Кроме того, наш народ и не к такому привык. Его так просто не возьмёшь.

Галина больше ничего не сказала, только уткнулась лицом в ладони и её плечи мелко-мелко задрожали. Минуту длилось тягостное молчание, его нарушила Алла:

– Так как же люди теперь там выживают?

– Многие торгуют на рынке: продают либо перепродают что-нибудь. Некоторые ходят в лес – собирают грибы, ягоды, дикие фрукты. Ещё есть охота и рыбная ловля, хотя дичи и рыбы всё меньше остаётся и её труднее становится добыть. А кто-то держит кур, разводит кролей или выкармливает поросёнка. Но самое главное – огород! Приусадебный участок – главная кормовая база населения.

– Непостижимо! Россия ведь – страна рискованного земледелия, там же трудно даже специалисту выращивать сельскохозяйственные продукты.

– А у нас все теперь стали специалистами сельского хозяйства, все стали потенциальными агрономами. Жизнь тому обучила, – горько вздохнул я.

Наконец женщины вспомнили обо мне. И первой проявила заботу Галина:

– Ой! Вы уж извините нас – мы всё о своём. Наверное кушать хотите?

Хозяйки засуетились, захлопали дверцы шкафа, на столике появились разные салаты, паштеты, фрукты и всевозможные заморские консервированные штуки.

Вот тогда-то я впервые отведал такой деликатес, как маринованные мидии. С непривычки они мне не показались таким уж лакомством, это гораздо позже я оценил их вкус по достоинству.

А с Юрой я познакомился позже. С работы он пришёл поздно вечером, когда стало совсем темно. Это был миниатюрный крепыш. От него веяло здоровьем и энергией. Его облик представлял собой типичного нового русского: короткая причёска «ёжиком», камуфляжная

жилетка военного образца, массивная золотая печатка на пальце. Муж Аллы приветливо улыбался, сияя своими привлекательными голубыми глазами. С первого взгляда Юра располагал к себе собеседника. И потекли обоюдные расспросы: откуда?.. куда?.. зачем?.. Выяснилось, что этот миниатюрный крепыш бывший кикбоксёр, родом из Тулы, плавал матросом на российских рыболовецких судах. А однажды в Колумбии не вернулся с берега на свой пароход. Так начались его многолетние скитания в поисках лучшей доли. Перебывал он чуть ли не во всех странах Латинской Америки. И, наконец, добрался до Чили. Только здесь удалось устроиться, да и то не сразу. Юра перепробовал массу профессий, применяемых

преимущественно на чёрных работах. Его безбожно дурили, как и других русских, на нём бессовестно наживались, а он ничего не имел от своего труда. По его словам, во всей Америке царит ужасная эксплуатация, которая длится ещё с времен существовавшей здесь работорговли. Двенадцатичасовой рабочий день с одним выходным в неделю – обычное явление в этих краях. И к тому же, латиносы – такая порода, что так и норовят обмануть и не заплатить тебе за труд. А сейчас Юрий работает водителем большегрузного грузовика в одной частной итальянской компании, которая обслуживает шахты в Антафагасте. Патрон приблизил его к себе, положил хорошее суэльдо, а по-нашему жалованье, доверяет самые ответственные перевозки и бывший кикбоксёр, наконец-то, почувствовал себя вполне пристроенным в новом мире. Так удалось воссоединиться с семьёй. Конечно, за достигнутые блага и платить надо соответственно: вставать в пять утра, около двух часов добираться до места работы, возвращаться домой затемно. Ничего в этой жизни не даётся даром. Но что значат эти жертвы по сравнению с тем, что пришлось пережить в недалёком прошлом? Сейчас, знай себе, крути «баранку», не то, что прежде – возвращаешься домой, а перед глазами расплываются радужные круги от усталости и ноги подкашиваются, как у пьяного.

– Так-то, друг, – подытожил Юрий, – в мире капитализма если хочешь чего-то достичь, надо неимоверно потрудиться, испытать себя в разных качествах. И если повезёт… Правда, многие наши так всю свою жизнь посвящают этой самой погоне за удачей. В общем, так. Вставать мне завтра рано, а посему твою проблему решим следующим образом: сегодня ты спишь у нас. Хоромы, как видишь, не царские – придётся расположиться на полу. Здесь женский монастырь, мужчинам категорически запрещено находиться. Моя семья – случай исключительный. Посторонние не должны знать о том, что ты у нас ночуешь – иначе скандал. Но мы же не можем тебя оставить на улице. А завтра с Галиной что-нибудь решим. Она снимает маленький домик здесь, в монастыре.

***

Мне постелили на полу. Я долго ворочался на своём ложе, но не от неудобств, а от проносящихся бешеным галопом в голове мыслей. Столько впечатлений за прошедший день! А в окне на чёрном фоне блистали молчаливые звёзды – вековые свидетели всех процессов, происходящих в мире. И под их пристальным вниманием мои взнузданные мысли обрели форму и сами собой сложились в рифму:

Звезда мерцает в вышине
на чёрном фоне…
Вы помолитесь обо мне
святой иконе
за то, что душу продал я
чужому бесу.
Сам создал, – каюсь вам, друзья, —
дурную пьесу.
Сюжет – избит, финал – далёк
от мысли мудрой.
Но всё же тлеет уголек
в сей сивокудрой
и забубенной голове
с надеждой слабой:
как ветерок по мураве,
пригладит лапой
и путь укажет, наконец,
незримый Кто-то;
пусть назовётся хоть Творец,
хоть Квазимото.
Когда бы подал ясный знак
в тумане бренном
Тот, кто из мрака пялит зрак
столь дерзновенно…
И есть о чем ему сказать —
я знаю точно, —
мне душу без толку терзать —
ведь так порочно!
Вновь набегает пелена
и застит звёзды…
Рука судьбы в мой мир сполна
вогнала гвозди.
Сколь ещё голову ломать
над смыслом жизни?
…и луч пытался уповать
на силу призмы…

А ведь была у меня перед отъездом на чужбину встреча с одним большим патриотом земли русской. Известным человеком был он в моём городе – возглавлял предприятие «Лесхоз», которое ведало лесными угодьями, простирающимися на многие километры вокруг. И произрастало там бессчётно деревьев ценных дубовых пород, на которые зарилось много желающих, готовых платить чистым налом за такое драгоценное сырьё. Но руководством региона был наложен строжайший запрет на вывоз дубовой древесины из страны, да и, вообще, рубка таких деревьев была жёстко лимитирована. Однако, из соседней Турции непрестанно пёрлись к нам всякие коммивояжёры и… тянулся беспрерывный поток лесовозов, увозящих национальное добро из России, хотя в этой самой Туретчине стоят нетронутыми целые леса точно такого же дуба. Берегут правоверные собственное наследие, а у нас по дешёвке скупают ценности, сойдясь в цене с русскими коррумпированными и алчными ответственными лицами. И строят себе роскошные родовые имения наделённые властью русские нувориши, обратившие народное достояние в свою частную собственность. Деньги текут к ним рекой, множа несметное их благосостояние.

А я едва сводил концы с концами в тот трудный период политических преобразований. И не хватало денег на отъезд за границу. Так и занесло меня на почве экономических недомоганий к предприимчивому хозяину местного лесного хозяйства, назовём его для непринуждённости повествования Петром Петровичем. Я просил у него некоторую сумму в долг под назначаемые им проценты.

Петр Петрович начал издалека:

– Вы знаете, молодой человек, когда я вернулся домой после службы в армии, ещё два года вынужден был ходить в армейском обмундировании, ибо не хватало средств, чтобы купить себе гражданскую одежду. Но я всё вытерпел. Добросовестно и бескорыстно

трудился на благо дорогого Отечества. А вы бежите, бросая Родину на трудном этапе её развития. Такие, как вы, готовы продать с потрохами родную Отчизну. Я люблю мою Россию и не дам вам денег. Лучше найдите себе применение здесь, ведь есть же русская поговорка: где родился – там и пригодился.

– К сожалению, уважаемый Петр Петрович, я не пригодился там, где родился, – сдержанно признался я, глядя с пробуждающейся ненавистью в самодовольное мурло наставляющего меня на путь истины дорвавшегося до непочатой кормушки ненасытного «патриота».