Вадим Наговицын - Предсказатель. Повесть

• Название: Предсказатель. Повесть
• Автор: Вадим Наговицын
• Жанр: Русское современное

В квартире известного предсказателя и астролога Пармениуса раздался телефонный звонок. Незнакомец настойчиво попросил срочно составить гороскоп для некоего лица и пообещал солидное вознаграждение. Пармениус согласился. Составив гороскоп, астролог неожиданно увидел, что сегодня, в день рождения заказчика, тому грозит смертельная опасность.

---

– Как он, где он? – настороженно спросил Слон.

– Он в порядке. Ему тоже пришлось пять лет почалиться на зоне. Но сейчас он снова с Резвым в одной команде.

– С Резвым? Тогда что ему нужно от меня? – злобно выкрикнул Слон и вскочил со стула.

– Не кипятись. В письме он тебе всё объяснил. Сейчас Резвый в силе! Но многие заточили на него острый зуб. Пилигрим тоже. Из-за Резвого он отсидел за решёткой и потерял весь свой бизнес. Сейчас он охраняет коммерческий банк Резвого и не имеет больших возможностей. Но после своего освобождения, он сразу же отыскал тебя и помогает уже несколько лет. Ты ему нужен. К тому же у него тоже появились сильные покровители, которые хотят разобраться с Резвым. Так что, Слон, послушай совета и наберись терпения, тебе осталось совсем немного до звонка. Хорошо?

Слон согласно кивнул головой.

После этого Лена приезжала к нему ещё несколько раз и передавала много интересных сведений о делах, происходивших на воле. Слон вёл себя тихо – надежда на свободу и жажда мести согревали его и немного успокаивали.

* * *

Ранним утром, после процедуры освобождения, возле самих ворот исправительно-трудовой колонии, Михаила Солопова встретила Лена с незнакомым молодым парнем в строгом тёмно-сером костюме. Они посадили его в небольшой серый джип и повезли в областной центр. По дороге парень представился как Андрей и без обиняков предложил Слону сотрудничество.

– Ты ментовской? – насторожился Солопов.

– Нет! Я из альтернативной коммерческой организации, но не криминальной. У нас есть интерес к делам вашего бывшего компаньона Андрея Резванова. Ваш приятель Пилин рекомендовал вас как человека, пострадавшего от происков Резванова, и мы надеемся, что вы окажете нам содействие в восстановлении справедливости, – Андрей говорил уверенно и немного покровительственно. Он давал понять, что отныне Слону придётся играть по правилам, предложенным этой загадочной организацией, в противном же случае он останется один на один с Резвановым и своими проблемами.

Особого выбора у Солопова не было, да и предлагали ему фактическое сотрудничество против Резвого.

– Он загнал моего отца в гроб, отнял мой дом, посадил меня в тюрьму. Я с чёртом заключу сделку, чтобы отплатить ему за всё. Если вы мне поможете поквитаться с Резвым, то я всё сделаю для вас, – мрачно произнёс Слон, и горячая жажда мести вспыхнула в нём с новой силой.

– Значит, договорились, Михаил Александрович! – Андрей вёл автомобиль и разговаривал с Солоповым, не поворачивая головы, изредка поглядывая на того через зеркало заднего обзора. – Сейчас мы едем в аэропорт и затем летим в Москву. Там вы подробно и со всеми деталями изложите всё, что знаете про Резванова и его деятельность в тот период, когда он был вместе с вами. Ваша история нам более или менее известна, и претензий к вам нет – вы своё отсидели. Теперь вы нужны нам, и мы вам поможем. Мы рассчитываем на порядочные партнёрские отношения и добросовестное сотрудничество. Вы согласны, Михаил Александрович?

Солопов ничего не ответил, было и так понятно, что его молчание – это знак полного согласия.

Все вместе они вылетели в Москву ближайшим рейсом. В столице Андрей привёз Слона в небольшой старинный трёхэтажный особняк где-то на окраине в парковой зоне. На первых двух этажах располагались офисные кабинеты, в которых работали тихие дисциплинированные люди в одинаково строгих костюмах и с заметной армейской выправкой. На третьем этаже находились жилые комнаты. В одной из них и поселили Солопова.

Вечером с ним побеседовал строгий пожилой человек с густыми седыми бровями и тяжёлым пристальным взглядом. Он долго расспрашивал о Резванове, о Рябкине, о Пилине и о других участниках некогда грозной прокопейской группировки «машинистов». Он проинструктировал Солопова о дальнейших действиях и оставил его в покое.

А утром следующего дня Слон уже сидел в небольшом светлом кабинете и, слушая советы Андрея, обзванивал всех своих старых знакомых по списку, составленному накануне.

Резванов стоял в списке самым последним, и позвонил ему Михаил Солопов с особым волнением. Разговор был напряжённым, но неожиданно принёс ему какое-то глубокое удовлетворение, сердце его вострепетало от сладкого ожидания мести, а слова произносились с особой нервной дрожью:

– В общем, Резвый, желаю тебе здоровья и… до-о-олгих лет жизни!

* * *

Положив телефонную трубку, Солопов вопросительно поглядел на сидевшего напротив него в кресле Андрея. Тот был невозмутим и, казалось, был безучастен ко всему. А Слона трясло от негодования и волнения. Он, только что разговаривая по телефону с Резвановым, сдерживал себя изо всех сил. Он негодовал оттого, что сидел здесь, в Москве, в офисе у своих новых знакомых, предложивших ему неожиданную помощь, вместо того, чтобы немедленно оказаться там, в Прокопейске, и поглядеть на этого проходимца Резванова. Солопову не терпелось воздать должное своему бывшему сообщнику Резвому, этому ничтожному и жалкому человеку, предавшему его и всех своих товарищей, «кинувшему» Слона и подставившему его под тюрьму.

– Может, я зря позвонил Резвому?

– Ты правильно позвонил и вовремя. Его нужно встревожить, потому что сегодня у него день рождения и в его жизни должно произойти что-то не очень хорошее. Так указано в его гороскопе. Но независимо от того, останется Резвый в живых или погибнет, нам предстоит серьёзная работа по освоению его наследства. Понятно?

– Но я должен с ним поквитаться… За отца…

– Ты уже поквитался… Тем, что остался в живых. Твой разговор с ним будет жечь его до самого последнего момента… Пошли выпьем пива, а затем придёт Лена, и ты поедешь с ней в город отдохнуть. Ты всё сделал правильно, и всё у тебя будет нормально. По крайней мере – это в твоих руках, – Андрей встал и направился к выходу.

– Знаешь, – произнёс Солопов с сильным волнением, – я поначалу думал, что вы ребята конторские, гэбисты бывшие или ещё какие-нибудь там государевы слуги. А сейчас только понял, что вы не конторские и вовсе не гэбисты. Вы такие же бандиты, как я, как Резвый, как другая братва. Вы только организованы по-другому! А по понятиям – так вы ничем не лучше нас. Такие же отморозки, только по-блатному не разговариваете…

– Пойдём пить пиво! – Андрей усмехнулся и вышел вон.

8

Подполковник Лазукин закончил разговор с женой, аккуратно положил трубку и, встав из-за стола, начал медленно расхаживать по кабинету, раскачиваясь корпусом из стороны в сторону.

– Ты, Костя, всё правильно говоришь. Я не хуже тебя знаю, где сейчас вся эта недобитая бандитская сволочь заседает. Но я стараюсь не горячиться. Надо всё хладнокровно рассчитывать и подлавливать эту шваль на очевидных проколах. Ведь психология вора и бандита почти не меняется со временем. Оттого, что он теперь сидит в шикарном офисе или носит депутатский значок, он ведь не перестал быть уркой и полным отморозком…

Ну, ведёт он себя, может быть, более осторожно. Но ведь, всё равно – рано или поздно – он проколется на чём-нибудь. Вот ведь Арканя уворовывает почти треть городского бюджета, и половина этих денег идёт на взятки и подкуп таких же чиновников, как мы. И доказать эти его афёры не так сложно. Ты же знаешь? Но кто стоит на его защите? Правильно, госаппарат из чиновников и бюрократов, которые нуждаются в его услугах и которых он кормит с руки украденными у государства деньгами.

Мы можем вот так вот, в лоб, переломить ситуацию? Конечно, нет! И ты знаешь – почему! Завтра тебя достанет третья пуля, а меня в третий раз сшибут КАМАЗом, только уже наверняка насмерть, и поставят на наши места более сговорчивых и покладистых парней, которые, как и все, будут брать деньги и у Аркани, и у Резвого, и у Пырина, и у наркоторговца Мустафы.

Уже то, что ни ты, ни я – не берём этих поганых денег, вызывает раздражение и у наших коллег, и у нашего начальства. Мы не из их банды, мы белые вороны, и нас будут пытаться или сломать, повязав на деньгах, или просто уберут по-тихому. И если только на пенсию, то это будет ещё не самый худший вариант, – подполковник повернулся к тёмному окну и принялся разглядывать вечернюю улицу.

– Так что ты предлагаешь, Володя? Сколько мы ещё можем сидеть и сопеть в тряпочку? У меня из отдела уже поуходили почти все самые лучшие и честные ребята, которые с нами прошли и горячие точки, и серьёзные спецоперации. Одни не верят, что мы вообще что-то можем изменить в этой гнилой ситуации. А другие мне уже прямо в глаза говорят, что и я тоже скурвился, раз ничего не предпринимаю. И мне это всё изрядно надоело, – Сиротин встал рядом с Лазукиным и тоже поглядел в окно. – Сам я не могу действовать, потому что повязан и законами, которые принимают такие, как Резвый, и корпоративной солидарностью, да и просто мне нужно думать о семье. Чёрт бы побрал всю эту нашу камарилью!.. – Майор Сиротин закурил новую папиросу, которую уже изрядно помял в пальцах, и снова уселся в кресло. Он немного успокоился, выговорившись не столько перед начальником, сколько перед своим старым товарищем по оружию. – Скажи, Вова, всё-таки, что-то мы можем сделать? Или стоит снять погоны и уехать в деревню пасти коров?