Зяма Исламбеков - Дела адвоката Монзикова

• Название: Дела адвоката Монзикова
• Автор: Зяма Исламбеков
• Жанр: Иронический детектив

Впервые роман в полной версии вышел в свет в 2007 г. Пиратски попав в интернет, первое из пяти на сегодняшний день произведений Зямы Портосовича Исламбекова стало по мнению критиков – новым направлением в сатирической литературе 21-ого века. Книга печатается с разрешения автора, любезно предоставившего оригинал-макет рукописи. Все перепечатки без разрешения автора категорически запрещены! Рассчитана на людей с чувством юмора и «советской родословной». Детям в возрасте от 3 до 7 лет – рекомендуется в качестве книжки-раскраски. Использовать книжку следует только по прямому назначению. Минздрав России предупреждает: содержащийся на каждой странице свинец способствует возникновению ряда раковых заболеваний, особенно прямой и, может быть, даже двенадцатиперстной кишки. Кроме того, туалетная бумага отечественного и импортного производства в пересчете на погонные метры не намного дороже испачканных свинцом книжных листов. Совет читателям с буйным воображением, пытливым умом и беспокойными ногами – Не старайтесь найти автора! Ему и самому достаточно непросто живется на белом свете. Вот и пишет он о наболевшем, до боли знакомом и близком… Писал, пишу и буду писать! В ближайшее время выйдут в Свет и другие шедевры, посвященные простым российским обывателям. Готовится к изданию комедийно-приключенческий роман Зямы Исламбекова «Так уж бывает…» И не удивительно, если на экранах телевизоров Вы, дорогой читатель, увидите до боли знакомые персонажи этого или других произведений Зямы Исламбекова. Книга содержит нецензурную брань.

---

Хотел, было обратиться к фотографу, чтобы он сделал мне иллюстрации к роману. Так он заломил такую цену, что даже страшно сказать. Тогда попросил батяню своего нарисовать. А батя жалуется на отсутствие времени, сил. Вот и получается теперь – либо буду создавать творческий коллектив, либо буду гнать сюжет за сюжетом и радовать читателя без иллюстраций и без всяких там художественных изысков?! Я выбрал творческие муки. Буду писать, писать и писать.

По секрету скажу, есть идея написать классный детектив о том, как можно брать взятки и никогда не попадаться с поличным.

Боюсь только одного – меня не правильно поймут, а ведь я точно знаю, что берут сегодня все. Не берут лишь те, кто не может, у кого нет такой возможности. Принцип «кто что охраняет, тот то и имеет» сегодня существенно дополнен другим – «брать надо так и столько, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы!»

Сколько правителей, сколько городничих, сколько министров было на нашем веку?! Вор на воре, убийцы и пьяницы… И хоть бы один из них был привлечен к ответственности? А народ только и делает, что хает и хает, материт и материт всех и всё. Вот и думаю, «А не пора ли сделать очередную революцию? А может быть, каждый из нас будет просто заниматься своим делом? И тогда страна наша станет богатой и сильной. Тогда догоним и перегоним Америку. Тогда не будет у нас и преступников. И армия с милицией нам будут не нужны, потому что не будет в них большой надобности.

Но такое уже было в истории. Были уже мечтатели и фарисеи. Были и социальные революции, которые заканчивались экономическими тупиками и политическими катаклизмами.

Вот и приходится сегодня восполнять брешь в литературе. Вот и пишу о тех, кто родился в совдепии и строит вместе с другими наше светлое будущее.

Мне иногда говорят, что многих моментов не было и быть не может. Что все мои сюжеты – следствие алкоголизма и богатой фантазии. А как же быть с Зощенко, с Пикулем и другими талантами, которые брали исторический материал и чудесным образом доводили его до читателя?

Я обещал, что мата и политики у меня не будет. Да, стараюсь о грустном не писать. Стараюсь и… страдаю. Не пишу, а сам мучаюсь от того, что роман получается однобоким, не колоритным.

Кажется, все это уже было? Ведь я уже давал подобные обещания и что, меня опять потянуло резать правду-матку?

К 2000 Монзиков и Гога выпили 2 литра водки под 6 кг яблок и 300 г. докторской колбасы, четыре черствых бублика и две ириски. Языки еле шевелились. Кроме мычания, сопения и пьяного бреда от двух представителей сильнейшей половины мира исходил сильный алкогольный запах.

Проходившая мимо бабушка хотела, было взять у мужичков пустые бутылки, но они ее послали на три буквы. Более того, Гога вдруг попытался еще ее и пнуть левой ногой. Попытка не удалась. Тогда, встав, он попытался сделать это еще раз, но не устоял и плюхнулся в озеро. Монзиков, тщетно стараясь вытащить из воды друга-собутыльника, перелетел через него. Барахтаясь на мелководье, постепенно они заходили на глубину.

Видя такое дело, бабуля подняла шум. Прибежавшие на крик дачники, вытащили обоих из воды и отволокли… в пикет милиции, который был закрыт на висячий замок. Тогда, не долго думая, кто-то решил, что их надо посадить на электричку и отправить подальше от города. Через 50 минут пассажиры третьего вагона с шумом вытолкали пьяных, грязных и абсолютно мокрых мужичков на перрон станции Привольное – небольшого городка с населением около 20000 жителей. Не прошло и 10 минут, как Монзиков и Ляхов оказались в ИВС, где и провели всю ночь вместе с бомжами, клопами и двумя занюханными алкашами.

В субботу и воскресенье ими никто не занимался, а в понедельник дежурный следователь вызвал сначала Монзикова, а затем Ляхова для составления административного протокола за справление нужды прямо на перроне вокзала.

Когда он узнал, что Монзиков является адвокатом, а Ляхов – его друг, то, сменив гнев на милость, Диденко – так звали следователя – начал рассказывать Монзикову историю, легшею в основу одного уголовного дела, с которым он до сих пор мучается, и не знает что с ним делать и как ему дальше быть.

Однажды, во время дежурства Диденко, в милицию прибежал заявитель – весь в слезах, со следами побоев и большими дырами на почти новой, импортного производства, куртке.

– Помогите, пожалуйста! Товарищи, дорогие. Что же это такое? Прямо на моих глазах творится беззаконие? – мужчина, с виду вполне приличный, активно размахивая руками, пытался схватить любого милиционера, который оказывался около него.

– Уважаемый! Не надо суетиться! Успокойтесь! Давайте лучше рассказывайте всё по порядку. У Вас заявление?

– Да. Я буду делать заявление. А где начальник? – мужчина, разговаривая на повышенных тонах, продолжал метаться из угла в угол грязной комнаты.

– Диденко! Диденко, оглох что ли? К тебе пришли! – сипатым голосом, не выговаривая половины буков алфавита, кричал прапорщик милиции Кубайс – помощник оперативного дежурного.

Диденко, старший лейтенант юстиции, следователь г. Привольное, которому было уже далеко за 40, жуя солёный огурец, подойдя к крикуну, раздраженно спросил: – Ну, что там у Вас?

– Беда, товарищ начальник! Изнасилование! Понимаете?

– Так! Значит так… Сейчас пойдем ко мне в кабинет и составим протокол. А затем выедем на место преступления. Понятно?

– Так точно, всё будет, как Вы скажете.

– Серёга! Позвони операм! Будем брать насильника. Пусть не пьют и пусть ждут меня. Я через полчаса буду готов.

И Диденко отправился в соседнюю комнату, где находились еще двое сотрудников милиции, и где он планировал сразу же завести уголовное дело по ст.131 УК РФ.

Следователь Диденко сидел за ужасно захламленным бумагами столом, на котором лежали разного рода документы. Там же россыпью валялись обгрызенные карандаши, остатки картофельных чипсов, окурки, грязные ложки, нож без ручки, два справочника для сантехников и чистые бланки протоколов. Комната была в таком состоянии, что первое впечатление было – это склад гоголевского Плюшкина.

Маленький, почти лысый, с аккуратным животиком и кривыми ножками Диденко тщетно искал на столе свои очки, которые он оставил при выходе. За правым ухом торчал огрызок красного карандаша. Вместо ручки он держал обыкновенный замусоленный стержень от шариковой ручки.

После того, как Диденко записал полные данные заявителя, он начал задавать вопросы по существу преступления.

– Итак, Виталий Сергеевич, кто, кого и когда изнасиловали? Кто свидетель? Где был совершен… – договорить он не успел, т. к. Монарцик принялся отвечать на первый вопрос.

– Дину, мою маленькую Диночку. Она у меня…

– Стоп! – Диденко старался разговаривать спокойно, но этого ему не удавалось. – Не расстраивайтесь!

– Да как же мне не расстраиваться, если Дина была ещё девочкой. Маленькая такая, бедненькая моя девочка. – Виталий Сергеевич даже заплакал. Когда он несколько раз всхлипнул, на лице каждый раз появлялась страдальческая гримаса. Видно было, что что-то его огорчало. Диденко даже показалось, что что-то у заявителя болело внутри.

– Простите, пожалуйста, а Дина – это Ваша внучка? Или она Ваша дочь? – Диденко пытался подобрать «ключик» к сердцу еще не старика, но уже и не молодого человека, который то кричал, то рыдал как маленькая дитя, то вдруг на всё смотрел с таким равнодушием, как будто он был совсем ни при чём и его ничего не касалось.

– Ну, Вы даёте! Какая же она мне внучка? Вы хоть понимаете, что несёте ерунду? – Виталий Сергеевич достал белоснежный носовой платок и вытер со лба пот. При этом его лицо опять передёрнулось страдальческой гримасой. Он даже слегка вскрикнул.

Диденко, пытавшийся во всё вникнуть, уже больше не мог спокойно слушать. Он взорвался. От добряка не осталось и следа.

– Ты, дед, не умничай, когда с тобой следователь говорит! Понял, да? – И Диденко достал из чайной кружки, служившей не первый год пепельницей, окурок сигареты и начал по карманам грязных брюк искать спички. Затем, когда сделал первую затяжку и выпустил густую струю дыма прямо в лицо заявителю, добавил – Ты, этиткина жизь, пойми, это самое, значит, ведь я ж тебе помочь хочу, а ты, этиткина жизь, не въезжаешь! Понимаешь?

– Так Вы – следователь? Да? То-то же я смотрю на Вас и думаю, как же Вы стали начальником? Какой идиот мог такого дурака назначить начальником милиции, если простую болонку принимаете за внучку?! Да-а-а-а… Попал я в передрягу!

– Ты мне не хами! – Диденко даже подпрыгнул на своем ветхом стуле. Теперь уже он вытирал пот с лысины и маленького лба.

– Во-первых, не ты, а Вы! Салопон хренов! Во-вторых, перед тобой всё-таки капитан первого ранга запаса. Понял, шнурок недоделанный? – Монарцик попытался распрямить грудь, но от сильной боли чуть было не лишился чувств.