Станислав Смоляков - Я дрался с бандеровцами

• Название: Я дрался с бандеровцами
• Автор: Станислав Смоляков
• Жанр: Военное
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-906716-84-2

Победным маем 45-го война закончилась не для всех, для многих она только начиналась. Народу-победителю предстояло столкнуться с жуткими последствиями войны: разрухой, голодом, бандитизмом и отвратительной гидрой националистического подполья в западных областях Союза ССР. В данном сборнике представлены непростые откровения ликвидаторов бандеровщины.

Герои этой книги – пограничники и солдаты внутренних войск, комсомольцы истребительных отрядов и председатели колхозов, оперативники МГБ и СМЕРШа, следователи и рядовые сотрудники милиции, не раз смотревшие бандитам в лицо. Непросто было найти их, и еще сложнее – найти ключ к откровенному разговору. Засады и погони, мужество и предательство, расшифровки кодовых посланий и вербовка агентов – факты под грифом «Совершенно секретно» ждут читателя…

Пройдя через испытания, герои книги остались при своих идеалах молодости – они до сих пор считают национализм дорогой в никуда. Каждый из них сражался за свою, родную и любимую Советскую Украину.

---

Вообще же население поселка крепко поддерживало советскую власть. В местных «истребках» числилось 32 молодых бойца, в том числе 23 хлопца из села Колки. Остальные были из сел Староселье, Копылье и Розничи. Заместителем по воспитательной работе у нас был член бюро райкома комсомола Ульян Романович Лаврентьев, бывший партизан и мой хороший друг.

Стояли мы прямо в райцентре Колки, после оккупации в нем оставалось больше сотни неповрежденных хат. Несли караульную службу в райвоенкомате. Но в первую очередь поддерживали местные власти и вели работу по привлечению призывников к службе в Красной Армии. У нас в районе в 1944–45 годах существовало двоевластие: днем коммунисты, а ночами – бандеровцы. Вообще, название «бандеровцы» было не в ходу, мы их именовали попросту бандитами и фашистко-власовскими агентами. В основном с нами воевали группы по 20–30 человек. На Колки нападать они не рисковали, потому что здесь стоял гарнизон войск МГБ численностью в 200 штыков.

Мой первый бой с бандитами произошел в поселке Островы, если не ошибаюсь. По линии МГБ агенты из числа местных жителей сообщили, что там засела небольшая группа бандеровцев. Мы окружили село. Потом наша группа на лошадях ворвалась прямо в центр поселка. Началась пальба. Я тут же соскочил с седла, упал на землю и начал отстреливаться. Хаос, повсюду стрельба! Я давал очередь за очередью… Кто его знает, может, кого-то и пристрелил. Вражескую группу ликвидировали полностью. Мне запомнились два крепких рослых бандита.

Потом довелось столкнуться с врагом в Рудниках. Только я подошел к какой-то хате, навстречу выперлась бабка с пустым ведром. Увидев меня, бросила ведро, понаделала крику. Бандиты сразу же из окон открыли по нам сильный огонь из автоматов. Меня пулей легко зацепило по лбу. Повалился на спину, перевернулся, начал отстреливаться… В общем, кое-как спасся. Бандиты же ушли…

Рогак Алексей Павлович, 1944 год

В Куликовичах, когда шли по балке на окраине села под лесом, напоролись на засаду. Но выскочили из нее удачно, хотя никого и не убили, потому что бандиты быстро отошли. Потерь ни у нас, ни у них не было.

В Малой Оснице мы переходили через речку, когда по нам начали стрелять. И снова все прошло удачно, потерь с нашей стороны не было. Вообще, как таковых боев с бандеровцами не получалось: мы нарывались на засады или же участвовали в окружении обнаруженных бандитов. Происходили короткие стычки: враги давали несколько очередей, бросали пару гранат и сразу же отступали. О потерях бандеровцев судить трудно, потому что тела убитых и тем более раненых они всегда старались забирать с собой.

Самый тяжелый бой у нас произошел в селе Новоселки поздней осенью 1944 года. Вечером мы приехали туда на машине, взятой на МТС, и на своей тачанке со станковым пулеметом. Расположились над речкой в одном из домов. Перед рассветом нас окружила банда, начался бой. Мы отчаянно отстреливались в ответ. В этот раз без потерь не обошлось. Бандиты убили старшего лейтенанта Титова и двух жителей поселка Колки: Дьячинского и ездового тачанки Наглюка. Была сожжена машина МТС. Лейтенант погиб по своей вине: услышав стрельбу, он в панике выскочил из хаты и ринулся от нашей группы к мосту, чтобы скрыться. Там его бандиты и стрельнули. Тело нашли в 300 метрах от хаты. Кое-кого подстрелили и мы, в этом нам здорово помог пулемет. Но опять же, противник забрал тела и отошел.

Первое ранение я получил в январе 1945 года. По мосту переходили речку Стырь, а на другом берегу в засаде сидели бандеровцы. Они дали по нам несколько очередей. Пуля попала мне в правую ногу. Я рухнул в дырку между стропилами и ногой провалился в промоину. Хорошо еще, что Ваня Андрущенко кинул ремень от «дегтярева» и вытянул. Как из холодной воды вытянули, тут же пошла кровь. Полный сапог крови… Притащили к какой-то бабушке на ближайший хутор. Вот уж она меня крепко лечила: самогонкой протирала ногу и рану, а кое-что попадало и внутрь.

В конце марта 45-го в селе Боровичи снова напоролись на засаду. Шли на хутор по окраине леса и попали под обстрел. Погиб Владимир Калуш, и был ранен Олег Янчик – оба колковские хлопцы из «стрибков».

В первые дни апреля 1945 года бандиты напали на работника райвоенкомата в селе Копылье, и в этот момент погибла Галина Федоровна Розина, местный медработник. Она попала на линию огня.

Во время службы в Колковском райвоенкомате (слева направо): Рогак Алексей Павлович, Крамар, а справа стоит Лаврентьев Ульян Романович, 1946 год

В этой истребительной группе я служил до конца июня 1945 года. В июле меня назначили на должность деловода-машиниста Колковского райвоенкомата. Одно название! Хотя меня так красиво записали в трудовой книжке, но, по сути, я все так же ходил с автоматом, а не сидел за пишущей машинкой. Какой там из меня деловод-машинист. Все шло по-прежнему: организовывали призыв, наводили порядок по хуторам и поселкам, караулили бандитов. Бывало, что обстреливали и нас, но уже гораздо меньше, чем в военные годы. Обстановка неуклонно менялась к лучшему. И все-таки в начале 1948-го на одном из хуторов меня ранило второй раз.

Ночью от агентуры поступил сигнал тревоги. Выехали немедленно. К хате подошли в четыре часа утра, обнаружили часового, по-тихому его скрутили, зашли во двор… Как назло, выходит хозяйка, и снова с ведром! Решила корову подоить. Увидела нас, упала на четвереньки и в такой позе быстро поползла назад. Тут же в нашу сторону летит граната, которая разрывается поблизости от меня. Если бы это была советская Ф-1, то я бы с тобой сейчас не разговаривал: у немецкой же гранаты разлет осколков намного меньше. Завязался бой. Двоих бандитов положили на месте, трое ушли.

После выздоровления меня призвали в армию. Попал в истребительно-противотанковую бригаду, дислоцировавшуюся в Тернопольской области. Служил спокойно. Изредка нас бросали на прочесы горной местности по сообщениям о появлении бандформирований, но никого так ни разу и не нашли.

С октября 1952-го после демобилизации я стал работать заведующим в Колковской Центральной сберкассе № 6513. Повсюду ходил с «маузером» или с ТТ, который прятал за пазухой. Но благодаря людям меня не трогали, потому что я сам относился ко всем по-человечески, защищал и помогал, чем мог. И поэтому меня берегли.

В 1954-м меня избрали председателем колхоза имени Тараса Григорьевича Шевченко в селе Каменуха Волынской области. Работал честно и смог завоевать уважение крестьян. Поднял на ноги рыбное хозяйство, создал мощный огород и сад. Не видел от людей ни воровства, ни обмана. А между тем банды все еще оставались. Года через два нашли подземный схрон аж на территории колхоза, а в нем сидело 12 бандеровцев! Но настрой у них был уже не тот: они сразу же сдались, и дело как-то замяли, чтобы не писать в докладе о возрождении банд. За все время моей работы председателем колхоза бандиты меня ни разу не тронули. Расскажу один случай.

Как-то я уехал на совещание, а по возвращению жена мне с круглыми глазами рассказывает, что пришли молодые сельские хлопцы, сделали из подвала дома тайный лаз в сарай длиной в 150 метров. И говорят, что если не дай бог начнется какая заваруха, пусть «Палыч» спускается в подвал и лезет в подкоп. Получается, уважали меня люди. Отработал 12 лет, стал инструктором райкома партии, затем снова председателем колхоза. И проработал там до 1964 года.

В 50-х годах нападений на представителей власти уже не было. Единственным случаем, свидетелем которого я был лично, произошел во второй половине 1950-х. Сидим как-то с женой на свадьбе – наша девочка выходит замуж за парня из расположенного рядом села. Приходит одна женщина и вызывает председателя соседнего колхоза, которого все звали Максимович, на какую-то встречу. Он вышел, через минут десять или пятнадцать выстрел – застрелили. Крик, шум… Но он сам виноват. Только что прошел сенокос. А на Украине было негласное правило «десятой копны», т. е. девять первых идет в колхоз, а десятая остается людям. А Максимович приказал все копны сдать колхозу. Даже я его предупреждал, что люди сильно обижаются: «Так делать нельзя! Если зимой будет трудно, то можно пройти по хатам, и они тебе отдадут сено! Выручат тебя. Все равно скотина-то общая». Но он настаивал на полной сдаче, вот его и застрелили. А на грудь бросили бумагу о том, что расстреляли за жадность.

В конце 1964-го по состоянию здоровья я переехал в Крым, где был назначен на должность управляющего отделением № 2 совхоза «Воинский» Красноперекопского района. Затем перебрался в совхоз «Авангард» Сакского района, где отработал до 1971 года. Трудился в совхозе «Береговой», в 75-м стал управляющим отделения совхоза «Дальний». В 1978-м переехал в село Суворовское Сакского района, где стал заместителем директора по хозяйственной части, старшим агрономом подсобного хозяйства, и ушел на пенсию аж в 1990 году из птицесовхоза «Суворовский». Двадцать лет был председателем сельского Совета ветеранов, поднял организацию на ноги. Знаешь, в чем мой секрет долголетия и активной жизни? Солдатский ремень, который я надел в 1946 году, до сих пор ношу на тех же застежках.