Натали Якобсон - Кровавый рассвет

• Название: Кровавый рассвет
• Автор: Натали Якобсон
• Жанр: Современные любовные романы

Италия времен Борджиа. Фердинанд вступил в таинственный религиозный орден. Каждое столетие здесь выбирают того, кто пожертвует собой ради спасения мира от власти падшего ангела. Фердинанд должен дождаться одного определенного рассвета, когда по злу можно будет нанести удар. Но вышло так, что он встретил Николетт раньше срока и оказался во власти красивого дьявола.

---

Вспомнил ли он хоть что-то из своей прежней жизни, увидев ее здесь? Пожалел ли о том, что оставил?

Богатство. Знатность. Наследие. Влюбленные в него дамы. Беспечная жизнь, для которой он был рожден. Ради чего можно было оставить все это? Любой другой мечтал бы оказаться на его месте. Разве есть что-то настолько великое, для чего можно бросить и забыть все земные блага.

Она чуть было не спросила его об этом вслух. Нужно быть осмотрительнее. Он и так не жаловал ее вниманием.

– Как ты? – у нее накопилось много вопросов, которые она задавала в спешке, но Фердинанд как будто не слушал. Его взгляд был таким рассеянным.

– Все хорошо!

И это было все! Одна-единственная фраза, оброненная как бы случайно. Кроме красивого затылка, удаляющегося от нее, Джосселин больше не смогла рассмотреть ничего. Он как будто ее и не заметил. Скорее, околдованный, чем молящийся. Ее вдруг охватило дикое зло. Что за сила держит его здесь? Далеко от нее. Далеко от мира. Далеко ото всех, кроме чего-то тайного, что его полностью поглотило и отвратило ото всех живых.

Джосселин в отчаянии кусала пухлые губы. Как же ей не хотелось мириться с мыслью, что он потерян навсегда. Но сегодня он, точно, уже не вернется. Нужно будет выбрать более благоприятный момент. А сейчас ее ждал кучер и черный экипаж, который больше подошел бы для похорон. В такое место в другом и не приедешь. Ее даже не пустили на территорию монастыря. Все, кто видел ее, отворачивались, как от чумной. Безумцы, которые молятся на статуи и не хотят замечать живых людей. Джоселин посмотрела мельком на одну из крылатых скульптур вдали у алтаря и почувствовала себя вдруг такой униженной, как будто ползала на четвереньках под постаментом, а не ходила на двух ногах. Величие этой вещи словно превращало ее в червя. Интересно, если она прямо сейчас упадет в обморок, сочтут ли ее лакеи, что у госпожи был всего лишь солнечный удар. Или по ее запотевшему лицу любой может рассмотреть, что ее тело как будто раздавили глыбой мрамора.

Святое зло

Николетт взвесила в руках острие меча. Она уже секла головы прежде. Такое бывало. Обычно ее жертвы послушно опускались на колени. Тех, кто сопротивлялся, пригибали к земле ее темные слуги. А дальше нужно было только нанести один удар. По шее. Такое уязвимое место. Ее легко разбить. Если обладаешь нечеловеческой силой. Николетт делала это легко. Один взмах руки, и голова отпадает от окровавленного обрубка шеи. Так карают грешников ангелы. Так поступала и она.

Уже было ясно, кто станет следующим казненным. Николетт подготовилась к мысли о грядущем, но из головы упорно не шла одна вещь, которой она хочет завладеть. Голова того красивого юноши. Насколько легко будет ее срубить. Странно, но она ощущала себя так, будто уже держит его голову в руках. Полностью отделенную от тела. Прекрасный трофей с очень миловидным лицом. Он словно уже лежал в руках. Ощущение было странным и приятным, как будто она видела это во сне. Только ей это не снилось. Картинка рисовалась на грани яви. Только явью пока не была.

Пока… Это очень недолговечное понятие. Все ее желания почти сразу же исполнялись. Иногда она помогала себе сама. Но только в том случае, когда нужно было кого-то убить. Кого-то, кто стоял у нее на пути. Или чьи слова ее разозлили. Сейчас, как и много веков назад, церковники проповедовали то, что ей было совсем не по душе. И она наказывала их! Огнем и мечом! Единственное, что раздражало – богу их слова, скорее всего, тоже были не по душе, но он предпочитал не вмешиваться. Единственным активным существом в этом мире оставался дьявол. Так, значит, мир и должен принадлежать дьяволу. Так она рассудила. Так было предначертано. Жаль, что в пророчестве имелись слабые стороны. Ей нужно было волноваться о том, как пережить опасный срок. Но Николетт была спокойна, как камень.

В этом она и чувствовала свою силу. В подобие каменному изваянию. Нет ни чувств, ни ощущений, ни слабостей. Ничего, кроме преданности своей цели.

И как ни странно, в этом тот юноша на собрании был похож на нее. С виду такой наивный, а внутри как будто каменный. Ни чувств, ни желаний, ни слабостей. Ничего, кроме верности своему долгу. Такой же фанатик, как она. Только он был фанатиком бога, а она дьявола.

Николетт взглянула на черную статую, которая снова спала в своем алькове. Естественно, монстр ожил при ее приближении, шелохнулись, как во сне, черные крылья. Он всегда реагировал на приближение своей лучшей половины. Скоро пробьют часы, и они станут единым целым. Николетт вдруг впервые задумалась: а хочется ли ей становиться одним целым с этим чудовищем?

Пустой бассейн фонтана у его ног теперь был полон красноватой жидкостью. В темноте он был похож на окровавленную черную раковину. Похоже, за последнее время здесь произошло много жертвоприношений.

Черные когти потянулись к лицу Николетт и слегка погладили щеку. Они могли оставить на коже царапины, но не оставили.

Николетт понравилось, как шуршат его крылья: спокойно и тяжело. Даже в своем подвижном обличье он сохранял тяжесть гранита. И это и есть дьявол. Создание, с которого началась история мира. Такого мира, с которым знакома она. Мира, полного зла и распрей. С тех пор, как исчезла его красота, все хорошее как будто ушло. Николетт все чаще спрашивала себя: а было ли вообще хоть что-нибудь хорошее? Она не знала ничего, кроме зла и войны. И так было с тех пор, как она помнила себя.

Кровь тихо журчала в фонтане. Похоже на звуки водопада, если закрыть глаза.

– Тебе нравится убивать?

Вопрос не удивил ее. Она опустила на пол меч, который держала в руках.

– Так нужно! – это был единственный ответ, который приходил на ум. Она не могла мириться с тем, что кто-то строит козни против них, пытается нарушить порядок их замысла. Церковники как будто вступили в заговор. Им хотелось уничтожить единственное прекрасное, что создал восхваляемый ими бог – ее.

– Но что ты чувствуешь, когда отсекаешь головы? – черные когти снова погладили ее кожу, теперь уже возле шеи.

– Ничего! – честно призналась она. Хотя, возможно, это было неправдой, и вид обезглавленных тел, из которых хлещет кровь, что-то значил для нее. К трупам всегда сползались мелкие существа, служащие ей, чтобы устроить пир. Но она пока что не пировала вместе с ними. Ей нравился сам процесс уничтожения врагов, а не поиски пищи.

– А что бы тебе хотелось почувствовать? – дьявол обнял ее, черные когти впились ей в плечи, его крылья обволокли ее со спины, и мир перестал существовать. Николетт чуть не задохнулась от неожиданного всплеска чувств. Как он близко, и как он желанен. Как бы он не выглядел, как бы низко он не пал, каким бы кровожадным и жестоким он не стал, но он всегда будет невыразимо желанным для нее, потому что он ее темная часть. И сопротивляться ему невозможно. Если б не было его, то не было бы и ее.

Кто бы мог подумать, что близость с этим черным существом станет такой головокружительной. Если б он не поддерживал ее, она бы упала. Сознание помутилось, как от сильной потери крови. Он – ее часть, ее – жуткое отражение, которое не пугает ее, а, напротив, притягивает. Все идеально! Ведь им предстоит соединиться навсегда. Или же в грандиозном замысле ада и небес есть какой-то недочет?

Николетт ощутила, как он наклонился, и черная морда прижалась к ее щеке. Он был чем-то похож на ифрита или черного дракона, дремлющего во мраке. И в то же время в высокой крылатой фигуре сохранилось нечто от человеческого силуэта или ангельского. В нем было величие.

Ей нравилось ощущать, что он жаждет близости с ней, еще сильнее, чем она с ним. Она его потерянная красота, он ее темная мощная суть. Красота и сила соединятся в одно, чтобы владеть малопривлекательным миром, который остался им взамен небес.

– Я исправлю здесь все по-своему, – пообещала Николетт, выдыхая слова ему в крыло. Его ее дыхание не обжигало. – Людей не останется. Они не нравятся мне. И мне не нравится то, что ты испытывал к ним.

Она имела в виду его избранников и любовников. Их было много: цари, короли, императоры, ученые, философы, поэты, иногда даже монахи. Все, кто потом кончал с собой у раскрытого в пустую ночь окна. Потому что он бросал всех. Нельзя удовлетвориться с другими, когда ищешь свою потерянную часть. И рано или поздно он понимал это. Он хотел только ее.

Черные когти подняли ее лицо за подбородок.

Она долго смотрела ему в глаза. Ей хотелось ощутить на своих губах поцелуй настоящего черного чудовища, каким она никогда не была. И он ее поцеловал.

Как похоже на сон! Если бы она сама поцеловала бронзовую статую, то ощутила бы все то же самое.

– Но тебе нравится убивать, – прошептал он в ее полураскрытые губы, это было уже утверждение, а не вопрос. Черные когти гладили ее щеки, а из губ Николетт вместе с дыханием вырывалась легкая струйка огня, который не мог его обжечь. Он и так уже весь был обожжен. Когда он пал с небес, от него остались лишь обугленные мощи, которые сейчас обретали жуткую сказочную форму пугающего божества.