Людмила Мартова - В Коктебеле никто не торопится

• Название: В Коктебеле никто не торопится
• Автор: Людмила Мартова
• Жанр: Детектив
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-97277-7

Полина впервые за много лет приехала на море. В ее планы не входили курортные романы, однако в первый же день стало понятно, что она не останется без внимания сразу двоих молодых людей. Костик водил Полину по местным барам, а Никита ездил с ней на экскурсии и захватывающе рассказывал местные легенды. Однако вскоре отдых был омрачен – на пляже прямо на глазах у отдыхающих умер незнакомец, и Полина невольно стала участницей расследования. Тем более что Никита – автор детективов, ему сам бог велел не остаться в стороне, а вдвоем они и горы свернут! Интерес Полины не остановило даже нападение неизвестного. А вскоре пропала ее сестренка Оля! Пришлось погрузиться в это дело с головой и сделать весьма неприятное открытие относительно одного из новых знакомых…

---

Дойдя до цели, он неловко опустился прямо на камни. В какой-то момент Полина вдруг испугалась, что он сейчас завалится лицом в воду и захлебнется. Но парень удержал равновесие, сел, согнув ноги в коленях, позволив морской воде лизать его лакированные черные ботинки, уронил голову на сложенные на коленях руки и застыл неподвижно, как заснул.

С парнем что-то было явно не так. Полина вспомнила, как после смерти отца плакала мама, рассказывая, что, когда отцу, находящемуся на берегу озера Селигер, стало плохо, ни один человек не поспешил к нему на помощь. Решительно встав с лежака, она подошла к парню и положила руку ему на плечо:

– Вам плохо?

Парень поднял голову и устремил на Полину мутный, ничего не выражающий взгляд.

– Лариса? – спросил он, и надежда, промелькнувшая в его голосе, тут же угасла. – Нет, не Лариса. Ты… То есть вы кто?

– Я никто, – терпеливо ответила Полина, – точнее, я кто, но это не имеет значения. Вам плохо? Помощь нужна?

– Нет. – Лицо парня вдруг приобрело осмысленное выражение, но тут же снова стало сонным. – Мне не плохо. То есть мне плохо. Но в другом смысле. Не надо помогать.

До Полины донесся крепкий запах алкоголя. Водочный дух она не любила с детства, поэтому с отвращением отвернулась и даже головой потрясла, чтобы отогнать противный аромат.

– Так вы пьяны просто, – резко сказала она, отпустив его плечо. – То есть вам плохо, и вы напились, чтобы вам стало хорошо? Вынуждена вас разочаровать: не станет.

– Не станет, – покладисто согласился парень, бросил полный тоски взгляд на море и снова уронил голову на сложенные руки.

– Ну что ты лезешь, что тебе до всего дело есть? – спросила вернувшуюся на место Полину мама.

– Помочь хотела, – ответила та. Мама лишь досадливо махнула рукой.

Пьяный парень еще примерно с час просидел на самом солнцепеке. Полина вольно или невольно поглядывала в его сторону, опасаясь, что он получит солнечный удар, упадет в обморок и все-таки захлебнется. Наконец парень кое-как встал, пошатнулся, ступил в воду, которая тут же залила его щегольские ботинки и намочила край тяжелых, не по-летнему плотных брюк, чертыхнулся, снова накренился, уперся руками в берег, принял вертикальное положение, с легким недоумением посмотрел на свои мокрые, грязные ладони, вытер их о рубашку и, качаясь, побрел к лестнице, ведущей с пляжа на набережную.

Вахту сдала! Полина даже облегчение испытала от того, что ей больше не надо присматривать за бедолагой. Убедившись, что мама увлеченно отгадывает кроссворды, а Оля уткнулась в свою любимую, зачитанную уже до дыр книжку, она побежала купаться.

Заплыв довольно далеко от берега, гораздо дальше того расстояния, на котором заканчивались буйки, она перевернулась на спину и блаженно зажмурилась от солнца. Сколько себя помнила, она все время мерзла. Даже летом в их средней полосе ей регулярно бывало холодно, а уж каждая зима и просто воспринималась как вызов ее теплолюбивому организму. Зиму нужно было пережить, переболеть, перетерпеть, в качестве средства утешения думая о теплом, ласковом южном море. Мыслями и мечтами о нем она согревалась долгие девять лет, точнее, зим и сейчас, внутренне улыбаясь, думала о том, как предстоящей зимой будет перебирать не затертые до дыр старые воспоминания, а свежие, еще сохранившие запах соленой воды и крымских кипарисов, образы.

Лениво бултыхая ногами и руками, она как будто впитывала в себя всю мощь согревающего ее сейчас солнца, всю лечебную силу поддерживающей ее, как пушинку, морской воды и то невероятное ощущение пьянящей свободы, которое дарует только удачно проводимый отпуск.

Возвращаться к берегу не хотелось. Более того, с берегом, точнее, с пляжем было связано тонкое, едва ощутимое, взявшееся ниоткуда чувство тревоги. Полина пыталась проанализировать (она все и всегда подвергала самому строгому анализу, чтобы докопаться до первопричины), чем оно вызвано, но так и не смогла.

Солнце светило все так же безмятежно, морские глубины совсем не выглядели опасными, ей было хорошо видно и Олю, аккуратно заходящую в воду в надетом на талию большом ярко-зеленом надувном круге, и маму, которая неотрывно шла следом. Все было совершенно обычно, как всегда, но тем не менее от предчувствия какой-то неведомой опасности у Полины даже ноги и руки покрылись мурашками.

Перевернувшись на живот, она поплыла к берегу, пытаясь заставить замолчать звучащий в мозгу сигнал тревоги. Из космоса он, что ли, шел, в самом-то деле…

Выйдя на берег, она яростно растерлась большим махровым полотенцем, чтобы унять неведомо откуда взявшуюся дрожь.

– Я просто в воде замерзла, – твердо сказала она сама себе. – Вода все-таки уже не то чтобы летняя, если по полчаса в ней находиться, то, естественно, замерзнешь.

Третий ряд лежаков находился не в тени, а на солнце. Бросив полотенце, Полина прошла к ним, чтобы хоть немного согреться. Впрочем, лежаки все были заняты, поэтому она просто встала спиной к солнцу, невольно вновь разглядывая «соседей», только теперь уже спереди, а не сзади. Перед «Чеховым» расположилась семья – мужчина и женщина средних лет с девочкой лет пятнадцати. Мама и дочка изредка ходили купаться, а вот усатый отец семейства с маской и ластами, как уже успела заметить Полина, исчезал в море минимум на сорок минут, каждый раз принося небольшой «улов» – ракушки и блестящие камушки, которые азартно показывал окружающим.

Наплескавшаяся в воде Оля, которой надоело плавать вдоль берега туда-сюда, вышла на сушу и, как и была, в своем ядовито-зеленом надувном круге, таком ярком, что от него рябило в глазах, теперь пробиралась к лежаку и вдруг увидела кучку раковин, тут же забыв, куда шла, и застыв в восторге.

– А-ку-и, – громко закричала она и приложила ручки к своим круглым красным щечкам. – По-я, иди у-да, тут а-ку-и. Хо-у пас-ма-еть.

«Ракушки, Поля, иди сюда, тут ракушки, хочу посмотреть», – автоматически перевела Полина и подошла поближе.

– Оля, не приставай к людям, – укоризненно сказала она, беря сестру за руку и пытаясь сдвинуть ее в сторону их лежаков. Но Олю было трудно сбить с панталыку, если она что-то вбила себе в голову.

– А-ку-и, – отчаянно заголосила она.

– Да пусть посмотрит, – благодушно сказал усатый мужчина и улыбнулся, блеснув золотыми зубами. – Мне же не жалко.

Он поднял самую крупную раковину и на ладони протянул ее Оле, которая даже взвизгнула от радости. Молодые мамаши – фигуристая и толстая – раздраженно засопели.

– Я тоже хочу акушку, – заявил сын одной из них. – Мама, можно я тоже схожу к дяде посмотреть?

– Нельзя, – безапелляционно ответила толстая.

– Почему-у-у? – заныл мальчишка. Полина уже успела заметить, что он избалован и капризен сверх всякой меры.

– Потому что ты – не идиот, как некоторые, – отрезала мамаша и победно посмотрела в сторону Оли и стоящей рядом Полины.

– Он – не идиот, – согласно кивнула головой последняя. – Идиот тут вы, точнее, идиотка. – Полина никогда-никогда не позволяла никому обижать Олю, глаза которой уже налились слезами. – И ваш возраст уже не оставляет даже призрачной надежды, что вы когда-нибудь поумнеете. – Она критическим взором окинула бесформенную тушу и безжалостно добавила: – Впрочем, как и похудеете. Так и останетесь глупой, никому не нужной матерью-одиночкой.

Мамаша захватала ртом воздух, отчаянно пытаясь найти какой-нибудь срочный, не менее оскорбительный аргумент, но удар, нанесенный в больное место, уже достиг цели, отбивая способность думать, поэтому она лишь опустилась на свой лежак и залилась слезами под любопытными взглядами окружающих. В глазах ее стройной подруги Полина увидела отблеск плохо скрытого торжества. Видимо, отношения между двумя дамами описывались словосочетанием «заклятые друзья».

– Возьми себе ракушку, – негромко сказал усатый дядька, обращаясь к Оле. – Я тебе ее дарю.

– Па-и-ба. – Сестренка улыбнулась так счастливо и лучезарно, тут же забыв недавние слезы, что Полина тоже благодарно улыбнулась усатому. По всему было видно, что человек он хороший.

– Иди в тенек. – Она подтолкнула Олю, и та аккуратно пошла к последнему ряду лежаков, по дуге обходя мамаш с детьми и испуганно косясь в их сторону. В кулачке она сжимала драгоценную раковину.

– Спасибо вам, – сказала Полина, проводив сестру глазами и убедившись, что она благополучно добралась до места. – Ей правда в радость.

– Да ерунда какая, я ж еще выловлю. – Мужик пожал плечами. – Это у берега их нет, а подальше заплыть, там, на глубине, – сколько хочешь. Так что не берите в голову. Меня, кстати, Андрей зовут, мы из Томска.

– Полина. – Она коротко кивнула, понимая, что более церемонное представление неуместно между полуголыми людьми на пляже. – А вы здорово плаваете.

– Да, у нас-то для этого особо время не выбрать. – Он засмеялся. – Есть неподалеку озеро, большое, глубокое, Песчаное называется. Вот мы летом, когда выдаются выходные, туда всей семьей ездим. Так там теплее восемнадцати градусов вода почти никогда и не прогревается. Двадцать – за счастье.