Василий Лягоскин - Серая Мышка. Второй том о приключениях подполковника Натальи Крупиной

• Название: Серая Мышка. Второй том о приключениях подполковника Натальи Крупиной
• Автор: Василий Лягоскин
• Жанр: Русское современное

Рухнула страна; ушла в небытие ее тайная служба. Подполковник КГБ Наталья Крупина, агент три нуля один, решила, что ее служба закончилась. Что новой России она не нужна. Но судьба таких, как Наталья, Серая Мышка, предопределена. Они рождаются, чтобы служить Родине; чтобы противостоять ее врагам – в каком бы обличье они не предстали. Военно-морской флот Японии и таинственный клан якудза; тайный клуб американских миллиардеров и колумбийские наркобароны… Трепещите – Серая Мышка на тропе войны!

---

– Какая малость? – вскинулась голова.

– Семья Николаича. Это самое уязвимое его место. Сам понимаешь – ради них он пойдет на все. А нам надо, чтобы он пошел лишь на то, что в наших интересах.

– Каких интересах? – японец явно вспомнил о начале таких необычных переговоров – о «дружеских и взаимовыгодных отношениях»; особенно взаимовыгодных.

– Ну, ведь мне еще новый остров купить надо. Обустроиться там; домик построить, то, се. Собачку, может, заведу – чтобы на незваных гостей гавкала. Деньги мне кто даст, японское правительство или ты лично?

Майор Като попытался пожать плечами – мол, точно не он. Ничего у него, естественно, не вышло. А Крупина задала очередной вопрос:

– Как ты думаешь, у клана Тамагути много денег? Хватит на небольшой островок?

Като кивнул, вызвав всплеск эмоций на, казалось бы, безжизненном лице майко.

– Вот и договорились, – Крупина явно закрыла эту тему и приступила к инструкциям, ответив заодно и на вопрос: «Почему, собственно, семью русского мастера нужно перехватывать и прятать именно здесь, в Японии? И не лучше ли все-таки дозвониться по номеру, который когда-то принадлежал человеку, ставшему сейчас Президентом сопредельной страны?».

Но эти вопросы, как и сама инструкция – подробная, детализированная так, словно над ней корпел не меньше недели весь отдел майора – занимали надежное место в голове японца помимо его сознания. Потому что оно было переполнено изумлением, вызванным другим вопросом: «Что значит договорились?! А у самих Тамагути не надо было спросить?!».

Инструктаж прошел на удивление быстро. Майор послушно повторил его – слово в слово. Никаких клятв и обещаний он не давал. Знал, что выполнит все, что в его силах. И незнакомка, которая назвалась бесхитростным именем Рини, тоже это знала. А потом эта Маленькая Зайка велела: «Закрой глаза», – и похлопала несильно по обеим щекам. Тело, получившее чувствительность и способность двигаться, само вскочило на ноги. Майор огляделся вокруг. На диванчике слабо дергалась, приходя в себя, гейша. Но больше никого в комнате не было. Зайчик ускакал, даже не попрощавшись.

Глава 42. Октябрь 2000 года. Тень над Землей Виктор Будылин. Член клана

Шантаж дело неблагодарное и небезопасное. Это Николаич точно знал. Потому что сам подвергся такому унизительному действу. Семью ему так и не предъявили, отговорившись необходимостью соблюдения безопасности. Но, появись у него хоть тень сомнения в том, что с его близкими все в полном порядке, он бы…

– И что бы я сделал, – горько усмехнулся Николаич, – из окна выпрыгнул бы? Удавку из шелковой простыни сплел? Хотя…

В его руках было оружие – то самое, которым потчевало собственное правительство руководство клана. Землетрясение, наводнение, авария на АЭС – что еще придумает клан, чтобы вызволить своего главу из застенков? И стоит только Будылину дать неверную установку, волны будут смывать дома, или последние будут рушиться от подземных толчков в другом месте. Каком?

– Так недолго и весь земной шарик на куски раздербанить, – проворчал Николаич, покрываясь холодным липким потом.

Он вдруг понял, что это вполне выполнимая задача; что стоит только разместить…

– Стоп, – остановил он свое воображение, принявшееся разворачивать перед глазами картины рукотворного апокалипсиса, – вот об этом не надо. Забудь!

И он действительно забыл о самом страшном своем видении, тем более, что его на время оставили в покое. Он по-прежнему с непонятным удовольствием поглощал вкусные завтраки, обеды и ужины, удивляясь тому, что совсем не толстеет; много гулял, не покидая, впрочем, вместительного двора, ухоженного еще тщательнее, чем в прежнем доме, с Райдоном. Страшная картина головы улыбчивого японца на подносе со временем потускнела. Впрочем, Николаич, занятый больше переживаниями о собственной семье, по ночам в холодном поту не вскакивал. Райдона – первую, но как он полагал, не последнюю жертву необъявленной тектонической войны – конечно, жалел, но не больше того.

Его затянувшиеся выходные неожиданно объяснились – правительство все-таки поддалось на шантаж и выпустило главу клана, которого все звали только по имени – Кин, что означало Золотой. Николаичу даже посчастливилось увидать его (большая честь, оказывается). Даже издали – а приблизиться русскому мастеру ближе, чем на два десятка шагов, не позволили – казалось, что этого человека окружает неуемная аура власти. Его взгляд, который остановился на Будылине после того, как на последнего показал пальцем тот самый молчун, что теперь курировал проект, буквально физически давил; заставлял замкнуться в невидимом панцире, чтобы ненароком не выдать тех чувств, которые вызывал этот страшный человек. Невысокий, широкоплечий, Кин был одет проще всех остальных в этом зале. Какая-то рубаха без ворота, в низкий вырез которой проглядывала татуировка, на расстоянии неразличимая; штаны, наверное, никогда не знавшие утюга. И еще – могущественный глава клана был босым! Николаич, за этот год немного начавший разбираться в церемониальных условиях той части японского общества, в которой был вынужден существовать, сейчас терялся в догадках. Или этот человек, казна которого превышала валовой продукт средней европейской страной, выставлял напоказ свою простоту и смирение; или действительно перешел ту грань, когда внешние атрибуты власти уже не имели значения.

– Как Сталин, – мелькнула мысль у русского, – он еще и руку к боку прижимает, словно не очень хорошо владеет ею.

Тут Будылин не угадал. Глава поднял именно эту, якобы нерабочую руку и поманил его. Асука, которая чуть слышно дышала позади Николаича, отчетливо всхлипнула. Мастер обернулся к ней. Лицо женщины выражало сейчас безмерное обожание («Это не ко мне», – подумал русский) и зависть.

– А вот завидует точно мне. А чего завидовать?

Лицо японки дрогнуло; теперь в нем было больше счастья и нетерпения. Видимо за те краткие мгновения, что Николаич отвернулся от главного действующего лица в этом зале, заполненном атрибутами клана, что-то произошло еще. А именно – догадался он – Асуку тоже допустили кивком головы, или как-то иначе, пред светлые очи Кина. Женщина больно ткнула кулачком в спину Будылина и зашипела, не меняя восторженного выражения на лице:

– Быстрее! Не заставляй ждать почтенного главу клана.

В зале было достаточно много народа, одетого большей части вполне по-европейски, Наверное, в перемещении этих людей была какая-то своя система, неподвластная Будылину. Сейчас эта система дрогнула и перестроилась, образовав живой коридор от русского мастера к Кину. Ни один человек не посмел пересечь эту незримую тропу. Николаич чувствовал сейчас спиной, как его буквально подталкивают взгляды, заполненные той же завистью и даже злобой.

– Вот до чего довели, – усмехнулся русский мастер, единственный, наверное, в этом зале, кто не ощущал к главе клана никаких чувств, кроме вполне понятного любопытства, – уже научился читать мысли людей; причем спиной. Осталось еще чем пониже…

Убеждаясь с каждым шагом, приближающим его к Кину, что этот человек давно забыл такие слова как сострадание, любовь или дружба, он тем не менее совершенно не боялся. Не потому, что понимал – русский мастер для клана что курица, несущая золотые яйца. Хотя, бывает и таким курицам отрубают голову. За себя Николаич не боялся; а вот за родных и близких был спокоен. Тем самым органом, который анатомически никак не проявлялся, и который сейчас позволял ему распознавать малейшие изменения в тяжелой ауре этого зала, он чувствовал, что семью сейчас охраняет сила, не менее могучая, чем человек, к которому Будылин наконец подошел. Та самая сила, что вместо подписи рисует веселые рожицы.

Николаичу вдруг нестерпимо захотелось изобразить эту рожицу – собственным лицом. Показать Кину язык; заставить это непроницаемое лицо напротив дрогнуть, заполниться хоть подобием человеческих чувств. Он даже открыл было губы, но глава клана его опередил. Кин каркнул что-то резко и повелительно. Слова этого Николаич не понял, несмотря на приличное уже владение японским языком. Но действие его ощутил сразу же. Крепкие руки Асуки как-то ловко и быстро содрали с русского мастера всю верхнюю часть одежды, включая майку, которую он носил еще в России, год назад. Конечно, Виктор Будылин не был атлетом, да и возраст был уже пенсионный, с учетом вредности производства. Но сейчас ему нечего было стыдиться – ежедневный физический труд не позволял ни животу, ни мышцам, привыкшим к тяжеленным металлическим болванкам, обрастать жирком. Правда, почти постоянно болели спина и ноги – но это уже профессиональное; это многолетнее стояние у станка. А сейчас и ноги не дрожали, и спина была выпрямлена, как в юности.