Сергей Серванкос - Дневник непрочитанной книги. Рассказы о нашей непростой жизни

• Название: Дневник непрочитанной книги. Рассказы о нашей непростой жизни
• Автор: Сергей Серванкос
• Издательство: ЛитагентРидеро78ecf724-fc53-11e3-871d-0025905a0812
• Жанр: Русское современное

Жизнь часто преподносит сюрпризы, но чаще всего она катит по пыльной дорожке обыденной суеты и не даёт замечать то, насколько она прекрасна.

---

Негромкий стон с соседней койки, стоящей под окном, отвлёк от скорбных мыслей. Николай Архипович повернул давно небритое, измождённое лицо в сторону окна. Мужчина средних лет, с русыми волосами, крючковатым носом и пухлыми губами, лежал и легко постанывал. Его привезли сегодня ночью, судя по закрытым глазам, он либо спал, либо был без сознания.

– Вам плохо? – спросил Николай Архипович и не получив ответа потянулся к кнопке вызова медсестры.

Медсестра Леночка, молоденькая полненькая девушка, в коротеньком белом халатике, не спеша вошла в палату через несколько минут долгого ожидания.

– Что случилось, больной? – равнодушно спросила она у, прослывшего среди медперсонала страшным занудой, Николая Архиповича.

– Человеку плохо, – указав на соседа, сказал сердито бывший бухгалтер и отвернулся к стене.

– Ой, мамочки! – вскрикнула Леночка, не нащупав пульс у больного. Хлопнув руками по голым бёдрам, незакрытым халатиком, она выскочила в коридор.

Реанимационная бригада очень быстро появилась в палате, раздражая Николая Архиповича деловой суетой и полным отсутствием внимания к его персоне.

Светившее солнечным светом окно залилось красным заревом заката, когда палата опустела, и старый холостяк мог вновь спокойно поразмышлять о безрадужном будущем и не менее грустном прошлом.

– Меня Иван зовут, – вдруг услышал он слабый голос соседа.

– Николай Архипович, – представился неохотно, вновь отвлечённый от размышлений, старик. Повернув голову в сторону окна, он увидел улыбающееся, бледное лицо с красивыми карими глазами.

– Какой восхитительный закат! – тихо сказал Иван, повернув голову к окну, – Вы давно здесь обитаете?

– Неделю, – коротко ответил Николай Архипович, всем своим видом и тоном пытаясь показать, что беседовать ему не хочется.

– Да, это уже срок! – улыбнувшись, сказал сосед и, видя нежелание собеседника беседовать, по-доброму добавил, – Я хотел поблагодарить, мне сказали, что я Вам жизнью обязан. Спасибо!

Утром Николай Архипович проснулся, как обычно очень рано. За долгие годы он привык просыпаться с первыми лучами солнца, всю жизнь надо было успеть многое сделать: не опоздать на работу, починить «Запорожец», который постоянно ломался, сходить на футбол, выкопать картошку, закрутить соленья, сходить по грибы и многое другое, без чего жизнь бухгалтера и холостяка была просто не мыслима. Так считал Николай Архипович и вот эта жизнь подходит к концу.

«Жизнь прожил, а вспомнить нечего» – с грустью подумал старик и внутренне прослезился.

– Вам не хорошо? – услышал он с соседней койки. Обеспокоенные карие глаза внимательно смотрели на Николая Архиповича.

– Всё в порядке, – ответил старый холостяк и уставился в пятно под потолком.

– Нет, Вы только посмотрите, что вытворяет, – опять, через некоторое время, заговорил Иван. Он сидел в своей кровати и, смеясь, смотрел в окно, – Нет, ну, это надо же! Пацанёнок выгуливает сенбернара, здоровенного такого, а тот кошку увидел и припустил за ней, так пацан поводок отпустить не успел и теперь следом по травке волочётся, как сани по снегу.

Иван тыкал пальцем в окно и весело смеялся. Его заразительный смех, заставил отвлечься от мрачных мыслей Николая Архиповича. Репортаж с подробным описанием забавной погони продолжался около десяти минут, потом, видимо, маленький собаковод увёл своего резвого скакуна домой.

У Николая Архиповича никогда не было домашних животных. Он терпеть не мог о ком то заботиться и чтобы этот кто-то шастал по его квартире. Одиночество кусалось, ломило сердце, но оно было самым близким и единственным другом бывшего бухгалтера всю жизнь. Развлечения он не любил так же, как и большое скопление народа, а увлечение футболом досталось от отца. Тот часто брал с собой сына, чтобы сбежать из дома на стадион, где мог напиться вина и пива, а потом орать во всё горло на судью, тренеров и игроков. Подрастающему Коле тоже понравилось выплёскивать свою злобу на тех, кто бегал по полю, а вот пить он решил, что никогда не будет, видя, как отец, пьянея, превращался в грубое животное.

Иван продолжал описывать всё, что он видел за окном, всё, что было не доступно взору бывшего бухгалтера. Он говорил о красивой аллее, которая уже начала золотеть, предупреждая, что осень набирает обороты и зима не за горами.

– А вон там по аллее, мамочка тащит, видимо, сынишку – первоклассника с огромным ранцем за спиной, бедные детишки, с таких пор такие тяжести таскают! Так она его, не хуже сенбернара прёт. Бедняга упирается, видно, что школа ему уже надоела, – Иван, устало улыбнулся, кривясь от боли, и повернулся в сторону соседа, но увидев заинтересованные глаза Николая Архиповича, приободрился и вновь живо стал говорить:

– А следом, две студенточки, в коротеньких юбчонках на занятия спешат, щебечут, как воробушки о чём-то и то и дело заливаются смехом, прикрывая рты ручонками.

Николай Архипович поймал себя на мысли, что рассказ Ивана стал его увлекать. Он впервые не думал о смерти и никчемной жизни. Захотелось самому взглянуть в окно и увидеть сенбернара, мамашку, похожую на него и студенток – хохотушек.

«Почему я сразу не попросил положить меня у окна?» – спрашивал себя старый бухгалтер, зная ответ. Когда он попал сюда, ему было всё равно где лежать: «А эти врачи – дармоеды, могли бы сами догадаться, что у окна мне было бы лучше. Вражины, им плевать на меня! Смотри на стены и подыхай быстрее!»

– А слева от окна клён растёт, старый уже. Его ветки совсем рядом, на одной воронье гнездо. Вот воробьи бой устроили за какую-то букашку. Умора, как малыши, игрушку не поделили.

«Нет, ну почему такая несправедливость? Я первый сюда попал и лежу в самом поганом месте, обшарпанные стены разглядываю, а этот пацан у окна свободой любуется» – думал старик, теряя хорошее настроение, зародившееся от весёлых рассказов соседа.

– А там на аллее скамейка, прямо напротив от нас. Сейчас на неё влюблённая парочка села, сидят, целуются, думают, их никто не видит, – заговорчески полушёпотом проговорил Иван.

Вдруг дверь в палату открылась. Вошла Леночка и нарочито строго сказала:

– Больной, Вам нельзя разговаривать и кто позволил Вам садиться? Немедленно лягте!

– Простите, сестра! Но у вас тут такая скукота, что помереть не долго. Вот решил соседа позабавить, а то грустный такой, смотреть страшно.

«Лежал бы я у окна, нашёл бы, чем развлечься» – подумал Николай Архипович и отвернулся к стене лицом.

– Вы бы о своём сердце, больной, лучше подумали. Ещё один приступ оно не выдержит. Лягте и не разговаривайте, не то врачу скажу о Вашем поведении!

Леночка дождалась, пока Иван уляжется, поправила одеяло и вышла из палаты.

Очередной день прибежал к закату. Солнце последний раз опалило белёный потолок багровым лучом и затухло в тихо подступивших сумерках.

Николаю Архиповичу не спалось. Чёрный проём окна притягивал взор, а осознание того, что завтра ничего не изменится, злило и возмущало.

Луна прячась где-то выше окна, бросала снаружи ровный бархатный свет на кровать Ивана. Он спал, крючковатый профиль был хорошо виден старику. Вдруг рот Ивана широко открылся и жадно стал хватать воздух, пальцы рук вцепились, скомкивая простыню, тело его напряглось и приподнялось.

«Приступ! – подумал Николай Архипович и потянулся к кнопке вызова, но увидев чёрный проём окна, остановился, – Он всё равно уже не жилец, сестра сказала, что второй приступ не выдержит, а так отмучается и всё, да и чего людей зря тревожить, всё равно уже не спасти»

Он ещё долго убеждал себя, глядя в притягивающую черноту окна, пока не понял, что на соседней кровати лежит мёртвый человек. «Завтра всё будет по-другому» – подумал Николай Архипович и спокойно уснул.

Проснулся он, как обычно часов в шесть, посмотрев на бездыханное тело Ивана, нажал кнопку вызова. Через час, оставшись один в палате, Николай Архипович, вызвал дежурную и попросил переложить его на освободившуюся кровать. После небольшой перепалки с медсестрой и пришедшим врачом, просьба старого брюзги была выполнена. Он лежал рядом с заветным окном и смотрел, как по небу плывут тёмные грозовые тучи, солнечные лучи урывками разрезали их густую черноту.

«Сейчас я увижу аллею, скамейку, клён, гнездо» – думал старик, приподнимаясь в кровати и жадно глядя в окно.

Небо с тучами упёрлось в шиферную крышу с вентиляционной трубой и перешло в кирпичную стену больничной пристройки. Чем выше поднимался Николай Архипович, тем больше кирпичных рядов открывалось его взору. А вот и земля – маленький, залитый серым бетоном, больничный дворик с мусорными баками у деревянного забора слева, упирающегося в тоже небо, только почерневшее ещё сильнее от нестерпимой, палящей боли в груди.