Ирина Глотова - Травелог в стиле сфумато

• Название: Травелог в стиле сфумато
• Автор: Ирина Глотова
• Жанр: Путешествия и география

Пустая стеклянная бутылка из-под воды поймала порыв ветра и зазвучала органным звуком… Фиксированная форма впустила движение и родился звук. Со мной происходит нечто подобное. Абрис мышления пульсирует взаимодействуя с движением воспринимающего потока. Структурное сопряжение порождает моё звучание в когнитивном волновом диапазоне. Остается только обозначить, чтобы поделиться, – основная потребность дня. Можно и не обозначать, просто быть в этом оттенке…

---

Натыкаюсь на полуприкрытые глаза и… узнаю друга.

Он давно меня разглядел и ждал контакта.

Вижу «песчаную печаль верблюжьего глаза»…

*****************************************

На языке вертится «хижина», но воспользуюсь словом «жилище», как сосуда-вместилища жизни в радиусе чуть больше чем одежда.

Личная витальная площадь в пару квадратных метров.

Сегодня набрела на оставленное жилище.

Деревце у входа уже лишилось листьев и производит впечатление умершего.

Но один зеленый листик сигналит о глубоком анабиозе.

Его Величество Солнце в отсутствии воды меняет цвет хлорофилла до глубоко-песчаного.

почему-то вспомнилась Мария Египетская.

Пусть моя находка будет с оттенком Марии…

***********************************************************

При перемещении в иную среду обитания какое-то время работаешь только «на вход».

Сенсорный поток, не находя привычных автоматизмов, зависает когнитивным облаком.

В моем случае – песчаного цвета с множеством оттенков.

Сегодня десятый день молчальничества (не считая беседы с верблюдом и дверью жилища:)

Ни слова во вне. Умолк и внутренний самопрезентационный трёп.

Хочу добраться до звучания-консистентности «самости», той что задает паттерны моего Понимания.

Признаюсь, со мной три спутника – Славой Жижек со свом «Накануне Господина», Мюррей Стейн «В середине жизни» и Михаил Аркадьев «Лингвистичаская катастрофа». Вычитываю их монологи, пытаясь уловить исповедальный оттенок их хода мысли с уникальной минерализацией. (Песок, то бишь диоксид кремния, может содержать до пятидесяти дополнительных минералов. Они то и придают оттенки).

*******************************************************

Что движет генерирующим текст? Избыточность собственной лингвистической области?

Внутреннее удовлетворение сделанностью Понимания и самим процессом Сделанности?

Локальная иллюзия со-зидания и само-встраивания в нелокальную матрицу творчества?

Зрелая Самость требует формы, своего рода метаразмножения, почкования персонального Понимания, устремление к экзистенциальному аттрактору сквозь роевую структуру со-бытийников..

********************************************************

Пустая стеклянная бутылка из-под воды поймала порыв ветра и зазвучала органным звуком…

Фиксированная форма впустила движение и родился звук.

Со мной происходит нечто подобное.

Абрис мышления пульсирует взаимодействуя с движением воспринимающего потока.

Структурное сопряжение порождает моё звучание в когнитивном волновом диапазоне.

Остается только обозначить, чтобы поделиться – основная потребность дня.

Можно и не обозначать, просто быть в этом оттенке…

************************************************************

Чтение третьей книги близится к завершению.

Могу определить стойкий и при этом необычайно подвижный оттенок всех трех произведений – психоанализ.

У Стайна – Юнгианский анализ кризиса идентичности в середине жизни.

У Аркадьева – философский психоанализ.

У Жижека – политический психоанализ.

Удивляюсь, специально не подбирала тематику. Книги стояли на полке. Одна давненько, другие весьма свежие и ждали, когда смогу приложиться.

Приложилась… пропустила сквозь себя, совершила усилие, срезонировала.

В лиминальности Стайна опознала свою интуицию «умной границы».

В «новом стоицизме» Аркадьева увидела свой адаптивный скептицизм.

В Кали-политикессах Жижека утвердилась в квалификации агрессивного феминизма.

************************************************************

Когда-то будучи юной легконогой девицей, подкралась к поющему соловью на расстояние вытянутой руки.

Маленький, удлиненно-серый, невзрачный источник соловьиного пения.

Сегодня, не юное, не легконогое существо (то бишь я:) безрезультатно пыталась подкрасться к источнику соловьиного, но многократно усиленного пения.

Такое впечатление, что звук подается через усилитель.

в конце концов обнаружила громоздкое куроподобное и весьма осторожное создание.

Но певец отменный!

может быть это Сирин… или Гамаюн… или Алконост.

На фотографии его все-таки можно рассмотреть – в центре на лесах.

************************************************************

«Присвоение протеста» по Жижеку.

Раздражение, выражаемое в коллективных действиях – нормальная составляющая стрессовой реакции живого организма.

Выученная беспомощность, выученная вина – рутины невротизма, вечный капитал социального манипулирования.

Вспышка протеста выдавливает разогретый массив спонтанности. Дале необходимо осознанное действие с формообразующим эффектом.

Мастера формообразователи, если таковые имеются, присваивают протест.

Иначе он уходит в песок, как та самая дорога на моем снимке.

Подумалось, если посмотреть с противоположной стороны, то массив может переформатироваться в дорогу и привести в определенное организованное место.

Жижек засел в моей голове настолько, что я подобно вай-фай роутеру раздаю в пространство его идеи:)

Самый чистый и целомудренный приемник, мой друг верблюд Ёла сегодня совершил дерзкую протестную акцию – побег.

Сбросил памперс, седелку-попону и побежал иноходью, нелепо отбрасывая уродливые веслообразные задние ноги.

Болтающиеся раздвоенные губы сдувал встречный поток ветра и они шлепали как старые тапки.

Он издавал дикий клич, похожий на мычание-блеяние-рык… к полудню сам вернулся в стойло.

Слава Жижеку! и Фромму тоже!

*********************************************************

Приручить – сделать зависимым, себя же – отвечающим.

Начальная эмоция сочувствия безопасна, если она единошагова-единовременна.

Солидарность эффективна в своей спонтанной бездомности.

Как только она вырождается в институцию появляется паразитизм или, что хуже – «фермерско-пользовательские» отношения.

совершила ошибку, взявшись поливать дерево у дома «Марии Египетской».

Оно среагировало, выбросив новые листья, а мне через несколько дней уезжать.

получается, что я всего лишь безответственно продлила агонию, вторгшись в иное дление жизни.

«Практическое доброделание» порождает шлейф зависимостей.

Чувственные данные, чтобы стать Пониманием, должны жестко интерпретироваться здравым смыслом.

*******************************************************

Базовый цвет песчаного – песочный.

«Песок-прах» предельное состояние деструкции.

Расформированное «нечто» – фундаментальная нешаткость, асфалейя, иногда переводится как истина.

Без корчей-припадков смысловидения в попытках придать действию сущность…

Шахерезада, пожалуй, побежит в сторону дома:)

В следующий раз (если будет) приду собирать звуки.

Рассел вдогонку напутствует – «Я определил бы „идею“ как состояние организма, соответствующее (в некотором смысле) чему-то чувственно отсутствующему»,

отвечаю на бегу – «о-формление идеи в семантическую оправу – ювелирное творчество».

Турция

Даться диву

В спрессованности пошлятины отдаться простым арифметическим действиям удивления.

Еще и еще слагать и вычитать, делить и умножать, при этом держа за скобками мессиво знаемого-много-раз-ощущаемого.

В зрелости научаешься секретировать ощущения новизны, как желудок секретирует сок.

Это, по сути, и позволяет не затонуть в пошлятине рутинного бытовизма.

Наблюдаю и понуждаю железы секреции «удивительного расположения к жизни» работать и переваривать набившие оскомину проявления

Вот розовые в восходе горы

И синие в закате

Усталая невеста, претерпевающая фотосессию, в шлепанцах и мятом платье

Куры, ночующие на гранатовом дереве

В элитную жизнь…

Звучит симфония «Хочу послать всех»… при этом кода, как главная матрица произведения имеет тональность «Предаюсь диву». Такая вот диалектика:)) 5 сентября

Пустырь (10 сентября)

Пустырь это как бобыль, существо мужского рода, оставленное попечением Госпожу Культуры.

Назойливое возделывание отступает будто отлив, обнажая лик желанной «оставленности-в-покое».

Мужской покой слегка суховат, терпок на вкус, колюч на ощупь, напоминает недельную щетину с едва заметным переходом в мягкость. При этом мягкость столь же естественна как и колкость.

Господин Пустырь, стряхнувший деловитость, неминуемо приходит в меру одичалости, но с неким флером былого…

например так