Виктор Квашин - Последняя крепость империи. Легко сокрушить великана

• Название: Последняя крепость империи. Легко сокрушить великана
• Автор: Виктор Квашин
• Жанр: Историческая проза

Захватывающий исторический роман повествует об одной из самых могущественных в XII – XIII веках Золотой империи чжурчжэней. Показана история этого государства, его ожесточённая борьба с армиями Чингисхана. Приводится уникальная информация о последнем осколке империи на территории современного Приморского края. Показаны обычаи, верования, ремёсла, другие аспекты жизни всех слоёв населения. Книга написана на основании исторических данных и последних археологических исследований.

---

Конечно, это была напускная строгость. Им врезали по десять плетей, после каждого удара приказывая:

– Говори, кто лошадей воровал!

Они оба молчали, кусая губы. Было очень больно! Потом их вновь поставили перед суровым отцом Дзэвэ. Он, насупив брови, долго смотрел на заплаканные лица мальчишек.

– Молодцы! – неожиданно изрёк он. – Молодцы! Так и нужно поступать! Никогда не выдавай друга и не бросай в беде, тогда и друг тебя не бросит. Так надо жить. Вы теперь почти братья и должны держаться друг за друга и защищать, чем бы это не грозило! Идите с глаз моих!

То ли слова мудрого Ши Даоли были пророческими, то ли духам так было угодно, но Дзэвэ и Сиантоли действительно были почти всё время вместе и помогали друг другу. Как и положено, Дзэвэ был всегда старшим по должности, но и Сиантоли не без помощи высокородного друга продвигался ему в затылок. Вот и в Чжунсин, столицу Си Ся они прибыли вместе, сопровождая выкупленных у чжурчжэней рабов-тангутов.

Друг Дзэвэ не мог удержаться от авантюры, он непременно желал вызвать к себе любовницу, молодую жену князя. Дзэвэ, в отличие от Сиантоли легко привлекал женщин, и вот, в прошлый приезд сумел склонить к измене даже княжну. Он так много рассказывал Сиантоли о своих любовных похождениях и прелестях красавицы тангутки, что тот даже переживал, как у них всё получится в этот раз. Дзэвэ написал любовнице письмо, чтобы она под видом поездки за покупками выехала в столицу, где они смогут встретиться вдали от мужа и нежелательных глаз. И понятно, что послать с таким письмом мог он только Сиантоли. Смеялись вдвоём над предстоящим приключением и над «старым олухом» урахайским князем. Досмеялись…

4

За пределами тюрьмы снова послышались голоса, крики приказов, вопль боли. Сиантоли обратил внимание, что потолочное отверстие уже посветлело. Утро. Что принесёт день? Глядя в светлеющий кусок неба, он взмолился всем духам, которых знал, чтобы уберегли от гибели. Ту же просьбу повторил зажатому в кулак духу Предка. Сиантоли очень хотел жить!

Вошли монголы, увели писаря. Через некоторое время увели остальных. Сиантоли остался один. Стало тревожно. Он прошёлся вдоль глинобитной стены, расшатал треснувший кусок обмазки, расковырял трещину между переплетёнными прутьями. В получившуюся дыру стала видна часть тюремного двора. У высокого дувала – глинобитной стены княжеского двора сидел на возвышении из горы подушек, явно притащенных из княжеской спальни, монгольский нойон15 в шёлковом халате. По бокам стояли его личные стражники, чуть в стороне несколько монгольских командиров. Немного левее от начальника высилось сооружение из столбов, жердей и плах с верёвками и крючьями, на котором корчился человек без лица. Над ним трудились «мастер по добыванию тайн из закрытых уст» и двое его помощников.

Сиантоли не любил пытки, хоть и понимал, что без этого разговорить хранящего секретные сведения почти невозможно, он отвёл взгляд.

Справа от главного монгола под свирепыми взглядами воинов съёжились ожидающие своей очереди недавние сокамерники Сиантоли. Среди них не было повара, и Сиантоли вдруг понял, что корчащийся на крючьях окровавленный кусок мяса – это повар и есть. Ему стало не по себе.

С другой стороны от пыточного станка на деревянной скамье сидел князь, ещё вчера властелин Урахая и прилегающей провинции, а теперь пленник презираемых им плосколицых монголов. Он старался вести себя достойно, но вид пытки явно вышибал его из равновесия. Рядом, прикрывая лица платками, стояли три его жены, около каждой по служанке.

Вдруг все обернулись к станку для пыток – повар заговорил! Сиантоли не было слышно слов, но по выражениям лиц и так многое можно было понять. Главный палач немедленно ослабил пытку, толмач склонился к голове несчастного и дублировал каждое слово для нойона. После нескольких коротких реплик главный монгол дал команду. Воины – помощники палача притащили одного из высокопоставленных тангутов, что было видно по одеждам. Теперь «извлекать тайны» будут из него.

Сиантоли снова стало дурно, он повалился на сено и кажется заснул.

Сонного, ничего не соображающего Сиантоли подняли за косу, вытолкали под слепящее солнце, бросили лицом в землю перед имеющим безраздельную власть над всем живым в этом городе.

– По-монгольски понимаешь? – спросил допрашивающий помощник.

– Да.

– Кто таков?

Перед лицом смерти Сиантоли не смог соврать. Умереть низким ханьцем, торговцем сушёными фруктами?

– Я – чжурчжэнь!

Военачальник приподнялся на подушках, расхохотался.

– Ты – гордый чжурчжэнь, растерявший почти всю одежду? Как штанов не лишился! Что же ты тут делаешь? Может быть ты лазутчик, посланный пересчитать песок в этой проклятой Небом стране?

Лёжа на животе, было трудно отвечать с достоинством.

– Я не могу сказать, для чего я здесь, это не моя тайна. Но это не военное дело.

– Палач двинулся в сторону Сиантоли и тот невольно напрягся, предвидя ужасную боль. Но нойон сделал жест, указывающий на окровавленного повара. Повар стал говорить, не ожидая воздействий. Толмач громко перевёл:

– Мой господин, он говорит, что этот человек принёс тайное письмо от своего чжурчжэньского начальника для младшей жены правителя города.

Одна из жён резко задёрнула лицо платком.

Тангутский князь вскочил, сорвал с женщины платок, схватил за волосы, толкнул на землю и принялся избивать. Княжна ползала в пыли, рыдая и умоляя.

Монголы по указке командира немедленно растащили супругов. Градоначальник, размахивая руками, стал что-то быстро говорить монгольскому нойону.

– Он говорит, мой господин, – перевёл толмач с плохо скрываемой улыбкой, – что желает подарить эту неверную вашим солдатам, и чтобы он это видел.

– Что ж, пожалуй, я удовлетворю просьбу этого высокородного тангута. Чей десяток вчера первым преодолел стену Урахая?

Мигом явился молодой коренастый кривоногий воин, поклонился.

– Сколько бойцов у тебя осталось, герой?

– Шестеро со мной, господин.

Вот вам награда за храбрость – невеста на всех одна, зато княжеских кровей, любовным премудростям обучена, ненасытна, поскольку кроме мужа имела любовников. Думаю, у твоих героев хватит мужской силы усладить красавицу? Забирай! Если пожелаешь, пригласи на «свадьбу» её бывшего мужа, ему посмотреть хочется.

Визжащую девицу утащили.

– Ну, а с тобой, герой-пособник, что делать? Встань! – обратился большой начальник к Сиантоли.

Сиантоли поднялся, перепачканный пылью, но отряхиваться перед высокопоставленным монголом не решился.

К нойону с поклоном приблизился «крестник» Сиантоли, вполголоса что-то сказал. Они коротко переговорили, начальник кивнул.

– Эй ты, чжурчжэнь, кем служишь?

– Я помощник сотника.

– Монголы, слышали, как нужно служить? Кто сто писем любовнице командира отнёс, тот помощником сотника становится!

Окружающие захохотали. Сиантоли вспыхнул, но не тот был случай, чтобы показывать норов.

– Жить хочешь?

Сиантоли поклонился, ощутив животом непреодолимый страх.

– Иди вот с ним. Слушайся его, как родного отца и благодари, как родную мать, которая родила тебя во второй раз. Ослушаешься, он тебя убьёт.

Нойон сделал отпускающий жест и повернулся к следующему пленнику.

5

Сиантоли плохо соображал, голова трещала, его всё ещё колотил озноб. А теперь, когда опасность для жизни миновала, ноги и вовсе стали ватными. Он безразлично следовал за спиной своего «спасителя». Они прошли помещениями дворца на узкую улочку, затем в другой двор, заполненный воинами, лошадьми, повозками. «Спаситель» окликнул пожилого монгола, приказал подобрать одежду для новичка. С трудом удерживая себя в сознании, Сиантоли надел халат, сапоги на войлочной подошве с узкими голенищами на шнуровке. От предложенных грязных монгольских штанов отказался, свои были лучше и роднее. На голову дали тряпичную коническую шапку с большим отворотом, украшенную полоской собачьего меха.

– Кровь высохнет хорошенько, очистишь песком, – сказал обозник, подавая кожаный нагрудник. – Зато кожа крепкая.

Конечно, всё это ещё вчера сняли с убитых, но в такой одежде Сиантоли чувствовал себя гораздо привычнее, даже уютнее, чем в халате ханьского оборванца.

Напоследок Сиантоли сунул под мышку свёрнутый в рулон войлок для сна.

Затем они перешли в другую часть двора, где Сиантоли выдали пропитанное бараньим жиром седло, стремена и сбрую, а также комплект монгольского солдата: иголку с нитками, шило, моток верёвки, точило для заточки наконечников стрел, котелок и мешок для хранения всего этого добра и провизии.

А в соседней кибитке он получил саадак с луком и тремя десятками стрел, половина из которых были с лёгкими наконечниками, другая половина – с бронебойными, короткое копьё, кистень, боевой нож, лёгкий топор и волосяной аркан16.