Виктор Квашин - Последняя крепость империи. Легко сокрушить великана

• Название: Последняя крепость империи. Легко сокрушить великана
• Автор: Виктор Квашин
• Жанр: Историческая проза

Захватывающий исторический роман повествует об одной из самых могущественных в XII – XIII веках Золотой империи чжурчжэней. Показана история этого государства, его ожесточённая борьба с армиями Чингисхана. Приводится уникальная информация о последнем осколке империи на территории современного Приморского края. Показаны обычаи, верования, ремёсла, другие аспекты жизни всех слоёв населения. Книга написана на основании исторических данных и последних археологических исследований.

---

Жара утомила не только Сиантоли. К полудню к нему в тень стал собираться его десяток. Первыми пришли Братья. Большой угрюмо привалился к прохладной стене и замер в таком положении, не проронив ни слова. Брат Малый вошёл во двор как-то боком, вихляющей походкой, он постоянно вытирал ладони о штаны и озирался по сторонам, с лица не сходила блудливая улыбочка. «Нашкодил где-то», – подумал Сиантоли.

За братьями пришли Котёл со Стрелой, Котёл принёс ещё корзинку с сушёными фруктами, к ней сразу потянулись Братья, а Стрела молча снял со спины мешок и положил рядом с ранее принесённым Котлом.

Ещё пара Гончар и Рыбачок (Сиантоли уже знал по именам всех бойцов своего десятка) приволокли огромный железный котёл.

– Может, поменять удастся, – сказал Гончар, – или самим сгодится.

Последними подтянулись Хохотун и Неспеши, оба загадочно улыбались. Неспеши снял с плеча бурдюк, вытащил затычку, подал Сиантоли.

– Начинай, командир.

Сиантоли отхлебнул кислого вина, противного, но прохладного, повторил, передал соседу. Было заметно, что Хохотун и Неспеши уже не однажды к бурдюку приложились. Хохотун потирал руки, улыбался и всё никак не решался высказать то, что давно рвалось наружу.

– А княжна-то оказалась мастерицей в любовном деле! – наконец выпалил он. – Эти, герои из Пятого десятка Третьей сотни – слабаки, сутки не продержались. Вот это женщина!

– Это чего они не продержались? – угрюмо спросил Брат Первый.

– Ну, всё, не могут больше, утомились. Это им не на городскую стену лазить. Продали её во Второй десяток нашей сотни. Мы к ним, во Второй, заглядывали – весело у них! – энергично рассказывал Хохотун.

– Что, и вам перепало? – с завистью спросил Рыбачок.

– Не дали. Жадные. Выкуп требуют, – вздохнул Хохотун. – А давайте выкупим, а? Давайте! Куда нам эти трофеи копить? Может убьют завтра, а тут – княжна!

– Тебе девок что ли мало? В любом дворе бери, какая понравится, – попытался урезонить Котёл.

– Так эта благородных кровей. Она, говорят, такое умеет!

– Не спеши отдавать добро за траченный товар, – сказал Неспеши. – После двух десятков монгольских всадников она уже забыла, как её саму зовут. Да и все они одинаковы. Я свою долю не дам.

– Я тоже, – сказал Котёл. – За бабу добро отдавать не стоит. Лучше жратвы наменяем.

– А я бы отдал, – тихонько сказал Стрела и засмущался.

Солдаты дружно расхохотались и пустили бурдюк по второму кругу. О княжне больше не говорили.

Сиантоли улучил момент, расспросил у Неспеши, где располагается Второй десяток, сказал, что скоро вернётся и пошёл на главный двор сотни.

Сотник Жаргал наслаждался незнакомой городской жизнью – возлежал на горе подушек перед изящным низким столиком, на котором стояли красивые сосуды с вином. Две едва прикрытые прозрачными накидками тангутки обмахивали его веерами. Жаргалу было хорошо.

– Подсаживайся, – пригласил он Сиантоли. – Мне добыли хорошее вино, ты такого не пробовал, это точно.

Сиантоли присел на подушки напротив, пригубил вино. Поблагодарил.

– Ну, как тебе служба в моей сотне? Как твои ястребы, порхают?

– Нормально. Мертвецов таскать и воронам под силу, а насколько они ястребы, в бою посмотрю. Дело у меня к тебе, просьба.

– Говори.

– Дай сто монет в долг. Добуду, отдам.

Сотник посмотрел исподлобья изучающе, но слов не сказал. Крикнул помощника, приказал принести связку денег21.

Сиантоли поблагодарил и поспешил в расположение Второго десятка.

Монголы были пьяны и усталы, лениво выдумывали, что бы ещё сделать с голой и совсем некрасивой жертвой, уже вовсе не похожей на особу княжеских кровей и мастерицу по удовлетворению изысканных мужских желаний.

Сиантоли молча поднял над головой связку монет и кивнул на княжну.

– Договорились! – сказал за всех десятник, и видно было, что солдаты с ним полностью согласны.

Сиантоли накинул на княжну первую попавшуюся тряпку, схватил за руку и потянул за собой.

Он завёл женщину в первый пустой дом на своём участке работ. Отыскал кувшин с водой, дал напиться. Княжна, узнав спасителя, упала на пол, принялась обнимать ноги, причитать. Сиантоли не понимал тангутку, да он и не желал понимать. Она лопотала что-то вроде «Спаси, спаси» или «Спас. Ты меня спас». Он поставил её на ноги, жестом приказал повернуться лицом к стене. Приговаривая «Я спасу тебя… Да, я тебя спас…», с размаху проломил затылок кистенём.

Отыскав тангутов-уборщиков, за которыми присматривал Стрела, Сиантоли отвёл их к убитой, приказал убрать.

Стрела долго рассматривал обнажённое тело, отвернулся.

– Жалко, – тихо сказал он и кажется всхлипнул.

Тёмным вечером после сытной мясной похлёбки и ковша противного тёплого вина Сиантоли удалился от всеобщего шума, вышел со двора на пустую узкую улочку, сел на землю под глинобитную стену и задрал голову к звёздам. На душе было до тошноты пусто.

– Вот, друг мой Дзэвэ, чем закончилась твоя весёлая любовь к княжеской жене. Такие вот приключения… Ещё неизвестно, кому лучше теперь, ей или мне, – сказал он вполголоса и вдруг подумал, что княжна – первая жертва его в качестве воина монгольского войска.

Историк (Россия, Владивосток, 2013 год)

Империи Дальнего Востока

– Итак, начнём. Какова тема нашего семинара? – профессор Ильмаков окинул аудиторию поверх очков. – Ну, забыли зачем пришли?

Николай Фёдорович любил эти моменты начала прямого взаимодействия со студентами, когда с высоты недосягаемо умного доктора наук ты опускаешься на одну полку с теми, кого учишь, начинаешь говорить с ними лицо в лицо, и постепенно возникают доверительные отношения между преподавателем и студентами. В глазах этих отстранённых, занятых своими личными проблемами молодых людей вдруг проявляется интерес, они вступают в диалог, иногда даже в спор с «преподом» и с этого момента начинается их подлинное проникновение в суть изучаемого предмета – то, чего и обязан добиться хороший преподаватель. А ещё Николаю Фёдоровичу нравилось это общение с молодыми ребятами за то, что на семинарах он сам почти забывал свой возраст и тоже начинал чувствовать себя молодым.

– Тема семинара: «Государства Дальнего Востока в двенадцатом – начале тринадцатого веков», – доложила староста группы Ира Цаплина.

– Хорошо. Дальний Восток, двенадцатый век. Начнём от печки, как говорила моя бабушка. Какое средневековое государство двенадцатого века ближе всего к нашей печке?

– Цзинь!

– Почему?

– Они жили на нашей территории.

– Правильно, Цаплина. Почти правильно. Это мы теперь живём на их бывшей территории. Кто у нас готовил историю государства Цзинь? Говори, Верунина. Можешь сидя.

– Начало второго тысячелетия нашей эры в истории народов Дальнего Востока ознаменовалось выходом на политическую арену тунгусоязычных чжурчжэней. Появление названия «чжурчжэнь» некоторые исследователи склонны относить к глубокой древности…

– Стоп, стоп, Верунина. Ты сейчас читаешь конспект моих лекций. Конечно, в твоём исполнении это звучит более эротично, но прости, вынужден тебя прервать, такими темпами мы ничего не успеем. Я читал вам этот материал девять академических часов. Сейчас нам нужно уяснить суть, очень коротко: откуда взялось это самое Цзинь. Кто может ёмко, в трёх словах? Ну? Давай, Ежов, ты мачо, у тебя всё должно получаться.

– Чжурчжэни – тунгусоязычные племена, оставшиеся на территории государства Бохай, разгромленного монголоязычными киданями.

– Когда? Когда разгромленного?

– В 926 году.

– Отлично. Продолжай.

– Эти чжурчжэньские племена сплотились вокруг рода Ваньянь. В начале двенадцатого века к власти пришёл талантливый вождь Агуда, который смог объединить племена и начать войну против киданей, от которых чжурчжэни были до тех пор зависимы. В длительной войне Агуде удалось полностью разбить киданьское государство Ляо, забрать себе его земли и подчинить население. Потом за несколько лет войны чжурчжэни заняли северную часть государства Сун. Получилось большущая страна, которую Агуда назвал империей Алтун или Айсинь-Гурун – никто точно не знает как, но переводилось это как «Золотая» – по-китайски «Цзинь».

– Превосходно, Ежов! Наверно тебя девушки любят за краткость изложения твоих намерений. Добавь, пожалуйста, когда провозглашена империя Цзинь?

– В 1115 году.

– Так, теперь, кто у нас силён в географии? Нужно объяснить популярно, где расположена вновь образованная империя Цзинь, давайте так и будем её называть, поскольку это название чаще встречается в научной литературе. Кто может? Ну, понятно, девушки с географией не дружат. Давай, Мирошников. Только кратко.

– В период наибольшего могущества чжурчжэньская империя занимала территорию современного Северного Китая, южную часть Дальнего Востока России, часть Северной Кореи. Примерные границы: на севере – река Амур, на востоке – Японское море, на юге – по «перешейку» Корейского полуострова, тут граница была с государством Корё. Далее к западу на юге же – с китайским государством Южная Сун – остатками империи Сун. На западе…