Александр Бондаренко - Дорога к Победе. Великая Отечественная война глазами современных историков и генералов

• Название: Дорога к Победе. Великая Отечественная война глазами современных историков и генералов
• Автор: Александр Бондаренко
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4444-8441-8

В эту книгу вошли материалы бесед, на протяжении нескольких лет проводившихся в редакции газеты «Красная звезда». Их участниками были как известные, так и молодые историки, знаменитые военачальники и прославленные ветераны Великой Отечественной войны, сотрудники спецслужб, дипломаты высокого ранга. В доверительном общении с ними главный редактор «Красной звезды» Николай Николаевич Ефимов и руководитель исторического отдела Александр Юльевич Бондаренко задавали им самые острые вопросы, получая на них весьма откровенные ответы – тем более что изначально эти беседы не предполагались к печати. Речь в этих разговорах шла о подлинной роли Верховного Главнокомандующего Иосифа Сталина в войне, об удачах и просчетах различных наших полководцев, о тайнах противостояния разведок и контрразведок не только воюющих, но и союзных государств, о внешнеполитических отношениях…

---

Гареев: В общем, может быть, не совсем реальной была постановка задачи, но целый ряд реальных возможностей для скорой победы был. Особенно – в отношении союзников. Сталин, думаю, даже не предполагал, до какой степени коварства они дойдут, и будут тянуть до 1944 года. Он все-таки ждал, что союзники воспрянут после Московской битвы и что Сопротивление в Европе будет больше, и во Франции все будет совсем по-иному, и десант будет высажен… Конечно, если бы десант был высажен, и не катастрофа под Харьковом, то пусть и не в 1942 году, но «полгода еще или годик», как было сказано – и война, действительно, могла бы быть завершена.

Никифоров: Так что, думаю, мы слишком критично относимся к Сталину в его надеждах и расчетах на более успешное течение войны в 1942 году, чем это было на самом деле.

– Ну а что мы в то время реально имели на Московском направлении?

Семидетко: Весной 1942-го, после контрнаступления под Москвой, мы имели очень извилистую линию соприкосновения войск. Если взять северный участок фронта, то по прямой это было полторы тысячи километров, а по линии фронта – три тысячи. Противник удерживал Ржевско-Вяземский выступ, и войска Калининского фронта – 39-я армия и 11-й кавалерийский корпус – охватывали эту группировка врага только с запада. 2-я ударная армия глубоко вклинилась в группировку противника, и коридор, связывающий ее с нашими войсками, составлял 5–6 километров.

Мягков: А вот – сводки отдела иностранных армий Востока Генштаба сухопутных войск Германии, оценки нашего контрнаступления 1942 года: «С невероятной храбростью русские пробивались через узкие проходы, проделанные ими же самими в ходе боевых действий, но благодаря успешным действиям (тут перечисляются немецкие части) эти проходы удалось закрыть, а противника отрезать. Подводя итоги, нужно сказать, что противник имел смелый план операции, который был смело осуществлен. Однако русское командование переоценило возможности своих солдат и недооценило боевые способности наших. Наш фронт восстановлен, ожидается, что противник возобновит наступательные действия с целью скорее найти слабые участки, чтобы осуществить прорыв из окружения».

Мне думается, переоценка сил, которая произошла в ходе контрнаступления в начале 1942 года, сыграла недобрую службу войскам наших Западного и Калининского фронтов. В особенности – тех нескольких армий, которые попали в окружение.

Гареев: Повторюсь, но если сравнить, сколько было боекомплектов под Сталинградом и сколько в Ржевско-Вяземской операции – здесь просто было нечем эту операцию проводить!

– А вообще, был ли смысл держать столь крупные – исходя из общего тогдашнего количества наших сил и средств – силы на Московском направлении? Может быть, своевременная переброска их на юг позволила бы избежать выхода гитлеровцев к Сталинграду и к Кавказу?

Мягков: Многие историки говорят, что наша разведка в начале весны 1942 года определила, что немцы будут наносить главный удар опять-таки на Московском направлении, и якобы не учла значение южного направления, куда Гитлер намечал нанести главный удар – на Кавказ и в район Сталинграда. Считается, что это был просчет Сталина, который переоценил значение немецкой группировки на центральном участке фронта и недооценил участок южный. Есть мнение, что всему причиной – немецкая дезинформация, план «Кремль», подготовленный весной.

Но ведь даже после Московской битвы группа армий «Центр» оставалась наиболее многочисленной группировкой немецких войск на советско-германском фронте. Недооценивать ее и ее потенциальные возможности было бы весьма опасно.

– А не получилось ли так, что эту потенциальную возможность, мягко говоря, несколько переоценили? Причем без достаточных на то оснований?

Мягков: Вот развединформация о визите японского посла в Берлине Хиросо Осима на германо-советский фронт в августе 1942 года, которая была доложена Сталину. Посол передавал в Токио план немецких операций. В нем говорилось, что основной участок – это южный, главная задача – разгром армий Тимошенко, захват Кавказа и Сталинграда. При этом центральная группа войск – от Валдая до Курска – сковывает Советскую армию. Однако при переброске больших сил Красной армии с центра на юг будет незамедлительно начато наступление на Москву. Немецкое командование и в конце лета 1942 года предполагало, что удар на Москву остается возможным, и его можно начать в зависимости от операций, которые проводятся на юге.

Ржешевский: Вопрос о намерениях германского командования все-таки нанести основной удар в 1942 году на Московском направлении, у нас не исследован в достаточной степени. Зато он очень здорово исследован на Западе, там очень много публикаций об операции «Марс» – особенно обращает на себя внимание изданная в США книга «Крупнейшее поражение Маршала Жукова».

Но очень многие косвенные сведения говорят о том, что Ржевская группировка немцев оставалась очень сильной, и они ее все время держали – несмотря на ожесточенные сражения на Юго-Западном фронте, несмотря на Сталинградскую битву… Мне кажется, надо все это тщательно исследовать, и мы тогда получим более логическое объяснение всей операции «Марс», которая, может быть, и не позволила противнику нанести удар на Москву в 1942 году. Но для этого нужно, прежде всего, глубокое изучение немецких документов.

Никифоров: В последние годы приходится нередко читать, что Ржевско-Вяземская операция проводилась напрасно. Мол, наши войска были обречены на поражение, поскольку операция была не обеспечена ни в оперативном, ни в материально-техническом плане. 33-я армия Ефремова и группа Белова чуть ли не сознательно были завлечены немцами в ловушку, которую они без труда захлопнули.

В этой связи хочу, опять-таки, обратить внимание на монографию Михаила Мягкова. Судя по его выступлению, мне показалось, что он сам до конца не осознал значимость тех немецких документов, которые ему удалось привлечь в своей работе. Он посмотрел на битву под Москвой с немецкой стороны, и эти документы, как мне представляется, показывают, что для немцев в тот момент ситуация была воистину критической: стоило им допустить одну ошибку, какому-нибудь генералу дрогнуть или Гитлеру разрешить отход – где-то, условно говоря, проколоться, и исход сражения мог быть иным. Чаша весов могла склониться и в нашу сторону. Они предприняли чудовищные усилия, чтобы не допустить разгрома группы армий «Центр»…

Вот, немецкий историк Вейнгарт писал: «Несмотря на все меры, принимаемые Гитлером, ОКХ и Клюге, группу армий [ «Центр»] нельзя было бы спасти, если бы ей противостоял сильный, умеющий использовать свои преимущества противник».

– И вы согласны с таким обвинением в адрес наших войск и ихкомандования?

Никифоров: Нет! Почему мы не обращаем внимания на условия, в которых протекало наше зимнее наступление? Когда речь идет о неудачах немецкого наступления под Москвой, то обсуждается, насколько немцам помешали морозы, распутица, насколько они задержали их продвижение и т. д. Наши войска наступали в еще более худшей ситуации – глубочайший снежный покров затруднял снабжение, увеличивал потери наших войск – и, может быть, где-то здесь сил и не хватило.

– Ну а что, как вы думаете, помогло в этой ситуации немцам?

Никифоров: Гитлер объявил, что Ржев – ворота Берлина и надо напрягать все силы, чтобы ни в коем случае не допустить разгрома группы армий «Центр». За счет чего ему удалось спасти положение? За счет привлечения сил не только Германии, но и всей Европы. Отправляясь на фронт, немецкий рабочий оставлял свой станок – и его заменял какой-нибудь француз, бельгиец, голландец… Швейцария хоть и нейтральная страна, но она поставляла Германии какую-то высокоточную технику.

А если говорить о самой германской армии, то достаточно, думаю, сказать, что даже соединения элитных, как сейчас говорится, войск СС были только немногим более чем наполовину укомплектованы немцами и фольксдойче. Остальное составляли добровольцы из Бельгии, Голландии и т. п.

– То есть опять-таки, как и в 1812 году, России приходилось воевать против объединенных сил Европы… Конечно, внешне все это выглядело совершенно по-иному.

Вопрос 3. Был ли Сталинград «чудом на Волге»?

На вопрос отвечают Г.А. КУМАНЕВ, В.Н. ЛОБОВ, М.Ю. МЯГКОВ, Ю.А. НИКИФОРОВ, А.С. ОРЛОВ, О.А. РЖЕШЕВСКИЙ и В.Ю. ЧЕРНОГОР.

– Хотя зимой 1941/1942 года гитлеровцы и потерпели под Москвой серьезное поражение, однако известно, что немецкая армия не только не была еще разгромлена, но и находилась достаточно близко от советской столицы, представляя для нее реальную угрозу…

Куманев: Да, немецко-фашистские войска были отброшены от Москвы всего на какие-то 120–150 километров – сегодня это расстояние можно преодолеть на электричке за два часа.