Людмила Иванова - Карельская баня: обряды, верования, народная медицина и духи-хозяева

• Название: Карельская баня: обряды, верования, народная медицина и духи-хозяева
• Автор: Людмила Иванова
• Жанр: Культурология
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-91244-150-09

Первое комплексное исследование, посвященное карельской бане, выполнено на основе материалов, выявленных в архивах Республики Карелии и Финляндии с привлечением большого количества сведений этнографии, фольклористики, лингвистики, архитектуры и других смежных дисциплин. Основное внимание уделено банным ритуалам и верованиям, бытовавшим у карелов в XIX и XX веках. Подробно рассмотрены обряды жизненного цикла, проводимые в бане, и любовная магия. Впервые исследуются мифологические представления, на которых базируется народная медицина, а также банный этикет и верования, связанные с духами-хозяевами бани. Изучение банного локуса, сакрального для карелов, позволило представить еще один аспект архаичного мировосприятия народа, демонстрирующего на обозримом этапе синкретизм языческих и христианских представлений.

---

Интересный материал о бане по-черному был записан нами во время фольклорно-этнографической экспедиции на территорию пряжинских и святозерских людиков в июне 2015 года. Местные старожилы рассказали, что еще в первой половине XX века большинство бань стояло прямо в озере, на камнях. В одних случаях это были четыре больших камня – по одному под каждым углом бани. В других под каждым углом стояло по три камня поменьше, они устанавливались друг на друга. Иногда одна стена бани полностью стояла на огромном валуне, а вторая – на сваях в воде или на берегу Прямо под полом плескалась вода. В баню попадали по специальным мосткам telat, сделанным из широких плах. У северных карелов, например, в д. Венехъярви такие бани тоже были еще в конце XIX века. На одной из старых фотографий видно, что передняя стена бани стоит на берегу, а задняя – на двух камнях прямо в озере[112]. В XXI веке рассказчики объясняли причину строительства бани прямо в озере тем, что очень близко было приносить воду и удобно купаться и ополаскиваться, спускаясь или прыгая прямо с камней в воду. С мифологической точки зрения тем самым могла подчеркиваться тесная связь хозяев бани и духов предков, находящихся в этом локусе, с хозяевами воды. Есть сведения, зафиксированные в Сямозерье, что в старину, если баня хотя бы одним концом стояла в воде, во время начала ее строительства следовало попросить разрешения построить баню не только у хозяев земли, но и у хозяев воды. И тем, и другим в благодарность приносили жертвоприношения, небольшие дары: зерно, красные тряпицы, немного вина, монетки. Согласно сведениям К. К. Логинова, если баня ставилась в озере на столбах, то на восходе солнца хозяин в пояс кланялся на все четыре стороны и обращался к воде и ее хозяевам[113]. «Далее могла следовать специальная просьба к водяному, чтобы он не посылал льдины на берег, которыми весной могло бы разрушить строение. В этом случае в воду могли бросить нечетное число медных монет»[114].

В послевоенное время бани начали все чаще строить на земле, а не в воде. Объяснялось это требованиями санитарно-эпидемиологических станций, чьи нормы постепенно ужесточались, и если еще в семидесятые годы приусадебные бани разрешалось ставить буквально в нескольких метрах от воды, сейчас это расстояние увеличено до нескольких десятков метров.

Печь и полки для паренья в банях, стоявших на воде, находились, по одним сведениям, слева от двери, по другим – справа. На противоположной стене напротив печи было небольшое окошко, а напротив полок вдоль стены располагались лавки. Дверь предбанника и окошко в бане часто выходили на запад и на берег, а не на озеро.

Согласно собранным нами сведениям южные карелы, людики и ливвики, строили баню, как и избу, из сосны. При этом выбиралась не мяндовая, а рудовая сосна. Она была легкая, с большой сердцевиной и маленьким количеством заболони. Деревья выбирали поздней осенью, когда уже подмораживало, по звуку, который раздавался от удара по стволу специальной березовой колотушкой. Их валили, срубали сучья и, по рассказам отдельных информантов, на зиму оставляли в воде. Весной эти бревна вылавливали. Их древесина становилась очень плотной, прочной и, самое главное, была плохо подвержена горению. Она только тлела, что было особенно актуально для банной постройки, в которой температурные значения были очень высокими. Пол и потолок в таких банях были сделаны из сосновых плах. Каменка была полукруглой формы, состояла из больших камней. Они должны были быть темными, синеватыми, тяжелыми, чтобы не рассыпались от жара в песок. Их часто доставали из воды. Сверху для получения хорошего пара клали серые и белые камни. Долго сохранялась открытая топка в каменке, дверца в ней появилась в середине XX века. Чугунный котел стоял в середине каменки, иногда он был прикреплен и к потолку.

В старину у карелов далеко не в каждой крестьянской усадьбе была баня. Например, уже в XX веке в одной из сямозерских деревень на двадцать пять изб было только пять бань: «Vuatsiz on 25 taloidu, 5 kylyö»[115]. При этом надо учитывать, что в каждом доме жили чаще всего как минимум три поколения и несколько семей: родители, взрослые сыновья приводили жен, у них рождались дети. Таким образом, в бане одновременно мылось по многу человек, подчас без различия полов и родственной принадлежности. Вместе нельзя было мыться только куму и куме[116]. У тихвинских карелов «очень древний обычай совместного мытья в бане всех членов семьи соблюдался в ряде старообрядческих деревень до 1950-х гг.»[117]. Карелы-людики тоже рассказывали, что до середины XX века все соседи, и мужчины, и женщины, могли мыться вместе. Однако Э. Леннрот, путешествуя в 1828 году по территории Саво и примыкавшей к ней Карелии, писал, что «Рюс заблуждается, утверждая, что мужчины и женщины парятся вместе. Я нигде не встречал такого. Мужчины всегда парятся первыми, а женщины – после них»[118]. Возможно, Э. Леннрот имеет в виду только ритуал паренья, все-таки отрицать обычай совместного мытья разных полов нельзя.

Повсеместно у карелов было принято приглашать в баню одиноких людей и всех соседей. Каждый приглашенный должен был прочитать заговор, благодаря за приготовленную баню тех, «кто ее срубил, стены мхом проконопатил, каменку сложил, дров наколол, прорубь прорубил, воду наносил, баню истопил, пол подмел, веник приготовил, пару поддал»[119].

Подобные обычаи были и у других финно-угорских народов, и у русских. Как отмечают эстонские исследователи, в одних деревнях води в 1942 бани рядом с каждой избой, в других – одна на два-три двора[120].

Таким образом, карельская баня на протяжении последних столетий проделала достаточно большой путь в своем развитии от маленькой землянки с костровищем посередине до многокамерной постройки, иногда даже с террасой для отдыха и бассейном для плавания в зимнее время. Претерпевали трансформацию и этикет, и различные банные ритуалы, которые будут рассмотрены в следующих главах.

Этикет банного ритуала карелов

Банный ритуал карелов был строго регламентирован и включал в себя множество табу.

Карелы соблюдали правило, что всем людям надо помыться в три очереди, «в три пара» kolmeh löylyh. «На четвертый пар» уже приходили духи-хозяева бани, которых карелы почитали и боялись прогневать.

Топили баню чаще всего девушки или женщины[121]. В домах побогаче это делала прислужница piika. Пока топилась баня, женщины вязали[122]. Возможно, это делалось не случайно: именно в баню в сакральный период Святок приходили узнавать свою судьбу на предстоящий год. Вязание и прядение связано с удлинением жизненного цикла. В мифологиях многих народов «нить жизни» прядут особые духи, у карелов этим занималось древнее божество Кегри[123].

Летом баню по-черному начинали топить часа в три, зимой – еще раньше, иногда прямо с утра, чтобы всем успеть помыться до захода солнца. После того как баня протопилась, ее продолжительное время проветривали, чтобы ушел дым.

Топили баню чаще всего березовыми дровами, они давали и самый лучший пар, и больше всего тепла. Ольха также годилась для получения хорошего пара, но баня получалась не такой горячей. По некоторым сведениям, сосновые дрова и любые смолянистые не использовали, так как считалось, что они придавали бане горечь. Хотя есть и иные мнения, зафиксированные, например, у святозерских людиков. В Приладожской Карелии и в Сямозерье банными дровами kylypuu называли дрова, приготовленные именно из невысоких засохших на корню сосенок[124]. Об использовании сосновых дров писал и Э. Леннрот[125]. Для растопки часто использовали дрова с пожарищ.

Пока баня топилась, на воронцы и стены расстилали и развешивали рабочую одежду: жар и дым выгонял из них вшей[126].

Особо оговаривается, что в баню нельзя приносить воду накануне или поздно вечером. Иначе прогневаются духи-хозяева и воды, и бани: в таком случае во время мытья так запутаются волосы, что их придется выстричь[127]. Волосы, как известно, в представлениях многих народов были средоточием жизненной силы и энергии, поэтому, возможно, на них и был направлен гнев банных хозяев[128].

После того как баню натопили и проветрили, ее хорошенько мыли, в том числе смывая (или смахивая мокрым веником) сажу со стен над лавками и полками.

По одним сведениям, первыми шли мыться девушки, затем женщины с детьми, а после них мужчины[129]. Но чаще всего все-таки первыми в баню ходили мужчины. В теплое время года они шли в баню босиком, в нижнем белье. Если были вши, то белье, вывернув наизнанку, вытряхивали над горячей каменкой: «только треск стоит»[130].

В небольших семьях и мужчины, и женщины, и дети ходили в баню все вместе. Об этом говорили наши информанты, а также писал С. Паулахарью в своих путевых заметках по Карелии в 1907–1908 годах. Это отмечали и русские собиратели народных обычаев на территории Карелии: «С малых лет дети учатся не стесняться, на посиделках, гуляниях они присутствуют и видят все; в банях, куда ходят все – свои, чужие, мужчины, женщины, девушки, парни – они там же. Все они видят, все они знают и сами делаются такими же»[131]. Та же самая картина была и Финляндии. Финский исследователь Т. Вуорела отмечал, что в Тампере все мылись вместе еще в 1890 годах, а в городках поменьше – вплоть до двадцатых годов XX века, и «банный нудизм saunanudizmi» никого не удивлял[132]. О совместном мытье в бане соседей разных полов, особенно пожилого возраста, вплоть до середины XX века вспоминали и пряжинские людики во время фольклорно-этнографической экспедиции 2015 года.