Михаил Казиник - Погружение в музыку, или Тайны гениев-2

• Название: Погружение в музыку, или Тайны гениев-2
• Автор: Михаил Казиник
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-098898-3

Книга «Погружение в музыку» (известная также под названием «Тайны гениев-2, или Волновые пути к музыке») знакомит читателя с особенностями творчества знаменитых композиторов, раскрывает секреты различного воздействия той или иной музыки на слушателя, обращается к вечным темам добра и зла, смерти и бессмертия, любви, страсти, одержимости.

Рядом с музыкой всегда находится поэзия. Научившись их слышать и понимать, человек способен увидеть в себе такие глубины, которые приведут его к совершенству и сделают его жизнь яркой и неповторимой.

---

Энергия же любви – это сфера, не поддающаяся ни словесному, ни даже понятийному определению.

Ибо если чувство – внутри чувствующего, то энергия, рожденная этим чувством, направлена вовне и способна даже на планетарные преобразования.

Поэтому музыка (которая одновременно и чувство, и энергия), попадая в готовую для восприятия человеческую душу, обладает огромной преобразующей силой.

И то, что мы, люди на планете Земля, достигли такого уровня, что сумели выразить чувства и энергию при помощи музыки, – наше величайшее достижение. Достижение Разума. И Духа.

Стараясь определить, О ЧЕМ МУЗЫКА, мы этим самым попытались свести ее к вербальным (речевым) понятиям и таким образом уменьшить ее значение.

Но на начальном этапе постижения музыки мы вынуждены искать какие-то параллели в вербальном мире, чтобы, познав, затем отказаться от всяких аналогий.

Ибо высшая стадия восприятия музыки – это стадия пластическая.

Но как хорошо, что у нас есть очень интересный вид искусства – поэзия.

То есть, как мы условились, полпути между обыденной речью и неизреченной энергией.

Можно ли найти в ней хоть какой-то эквивалент второй части бетховенского фортепианного концерта?

Давайте попробуем. Для этого я выбрал еще одно стихотворение, представляющее русскую поэзию начала XX века. Всегда испытываю неимоверное чувство гордости за то, что наша страна обладает поэзией столь мощной энергетики.

Мне очень хотелось бы перевести такие стихи на другие языки, дабы открыть поэзию подобного уровня любителям поэзии других стран.

Но я отдаю себе отчет в том, что перевести стихи ТАКОГО МАСШТАБА невозможно. Ибо будет потеряно 90 процентов поэтического смысла.

Это как раз тот случай, когда при переводе можно передать вербальный уровень.

А все, что делает этот стих явлением подлинной поэзии, переводу не подлежит.

Н. Гумилев

Из сборника «Жемчуга»

ВОЛШЕБНАЯ СКРИПКА

Валерию Брюсову

Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,
Не проси об этом счастье, отравляющем миры,
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
Что такое темный ужас начинателя игры!

Тот, кто взял ее однажды в повелительные руки,
У того исчез навеки безмятежный свет очей,
Духи ада любят слушать эти царственные звуки,
Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.

Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,
И когда пылает запад, и когда горит восток.

Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервется пенье,
И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть, —
Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленье
В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.

Ты поймешь тогда, как злобно насмеялось все, что пело,
В очи глянет запоздалый, но властительный испуг.
И тоскливый смертный холод обовьет, как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.

Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ!

Но я вижу – ты смеешься, эти взоры – два луча.

На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ

И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!

Я предложил вам, друзья, один из замечательнейших стихов русской поэзии – стихотворение Гумилева (модуляция 3Б) «Волшебная скрипка».

Но вы, наверное, удивлены?

Только что говорили об Орфее и Эвридике, о богинях судьбы, о судьбе самого Бетховена.

И вдруг я предлагаю стих (как часто в шутку говорят) «из другой оперы».

Стих не о пианисте, а о скрипаче. О каких-то волках, чудовищах. О «страшной смерти скрипача». При чем же здесь музыка Бетховена?

Я знаю, что наиболее творческие из читателей быстро поймут, в чем дело.

Если бы я привел в пример какой-нибудь из стихов об Орфее или о страдающем и борющемся с жестокой судьбой Бетховене, то совершил бы непоправимую ошибку: я превратил бы музыку в иллюстрацию стиха. Или, наоборот, стих стал бы разъяснять музыку.

В этом случае и стих, и музыка предельно упростились бы в нашем восприятии. А следовательно, навсегда погибли бы для нас с вами.

Но я показал стихотворение, которое не разъясняет и не иллюстрирует музыку, а находится НА ТОЙ ЖЕ ВОЛНЕ, что и музыка Бетховена.

Ведь восприятие музыки – это не количество информации о ней, а качество нашего с вами

эмоционального (чувство),

пластического (объем и движение линий)

и духовного (энергия)

контакта с ней.

А теперь – самое время вернуться к стихотворению Пастернака, удивиться, что оно находится на одной волне со стихотворением Гумилева, Мандельштама, и, обретя это чудо русской поэзии, еще раз послушать вторую часть Четвертого фортепианного концерта немецкого композитора Людвига ван Бетховена.

Задание после второй встречи:

Написать стих или прозу, энергия которых находится на той же волне, что и стихи Пастернака, Гумилева, Мандельштама и музыка Бетховена.

Встреча третья Пунктиры

Когда-то в детстве я сочинил стихотворение, которое состояло только из четырех строчек.

Я написал его под впечатлением одного очень короткого произведения польского композитора Фредерика Шопена (модуляция 4).

Я привожу это свое стихотворение в книге. Но вовсе не потому, что считаю его очень сильным, а лишь потому, что оно родилось во мне под влиянием шопеновской прелюдии.

В стихотворении мне хотелось передать особую и неповторимую пластику пьесы, которая звучит всего полторы-две минуты.

Но за это время в музыке выражено столько, что не хватит многих томов, чтобы ее, эту музыку, описать (а если честно, то вообще невозможно до конца постигнуть музыку в нашем словесном мире).

Хорошенькое начало! – скажете вы.

Если описать музыку невозможно, то зачем же писать о ней книги?

И здесь я должен признаться, что моя КНИГА НЕ О МУЗЫКЕ, А О НАС С ВАМИ и нашей с вами возможности и способности воспринимать музыку.

Эта книга – о возможности так настроить наши Души, чтобы музыка беспрепятственно вошла в них, вдохновила и добралась до высшей точки Души, которую мы и называем ГЕНИАЛЬНОСТЬЮ.

А гениальность – это наша человеческая способность соединиться с космической энергией, с нашей колыбелью, которую мы назвали Вселенной. И еще – способность хоть как-то выразить часть этой энергии в земных понятиях. Ведь мы, ни много ни мало, – часть этой космической энергии. Представители этой энергии на планете Земля.

(Ничего не скажешь, очень красивая планета, только уж больно беззащитная. И очень уж маленькая!)

А гениальность наша чаще всего спит, измученная суетой, криками, беготней, маленькими хлопотами повседневности на маленькой планетке Земля.

Но классическая музыка существует как раз для того, чтобы напомнить нам о нашей принадлежности к Космосу, возбудить и выявить нашу творческую энергию.

Ведь если вы, путешествуя в Космосе, далеко от дома встретите собрата по Разуму, обитающего на другой планете, то на его вопрос о том, где вы живете, вы вряд ли ответите: «Улица Петрова, корпус 6, квартира 84», а сообщите, что

вы живете на крохотной голубого цвета планете

на окраине Млечного Пути,

кружащейся вместе с еще несколькими планетами

вокруг средних размеров Солнца.

То есть вы становитесь представителем дома, который называется Земля, и еще больше – улицы, которая называется Солнечная система, города – наша Галактика и страны – Млечный Путь.

Ибо, судя по всему, мы – единственные представители Ра- зума в системе. Вот об этом же говорит классическая музыка.

Ибо она называет не номер вашего дома и корпуса и совсем даже не квартиру, в которой вы живете, а, по меньшей мере, ту часть Млечного Пути, где находится наша планета.

Когда мы общаемся с этой музыкой, то, телесно оставаясь на Земле, духовно становимся астронавтами.

Но возвращаюсь к стихотворению, которое я сочинил под впечатлением музыки Шопена.

Вот оно:

Пунктиры Звезд в глубинах мирозданья

Пунктиры Слез – трагедия познанья

Пунктиры Крови на траве осенней

Где гарь как Смерть и мята как Спасенье.

…Через год после этого стиха в моей жизни наступил праздник.

Мне подарили книгу средневековой японской поэзии.

С того времени и до сегодняшнего дня радости моей нет границ.

Я стал страстным поклонником и собирателем японских трехстиший хокку, или (как их еще называют) хайку.