Джулия Лонг - Любви подвластно все

• Название: Любви подвластно все
• Автор: Джулия Лонг
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-093403-4

Многие годы тяготеет проклятие над семействами Редмонд и Эверси. В каждом новом поколении враждующих кланов кто-то должен пострадать из-за несчастной любви.

Казалось бы, ничто не предвещало добра и на этот раз – прекрасная Оливия Эверси разбила сердце молодому Лайону Редмонду, и он бесследно исчез. А Оливия, год за годом отвергавшая всех поклонников, наконец собралась под венец с виконтом.

Но неожиданно Лайон Редмонд возвращается – уже не наивный юноша, а мужественный морской волк, прошедший через множество опасностей. И такой человек не намерен отдавать другому женщину, которую по-прежнему любит больше жизни.

---

Мистер Редмонд уже ждал ее. И держался он столь же непринужденно, как и в бальном зале накануне вечером: заложив руки за спину, стоял перед стеллажом, изучая корешки книг. И какая-то книга уже находилась у него под мышкой.

Оливия молча смотрела на него, а он, даже не обернувшись, сказал:

– Добрый день, мисс Эверси. – Голос его звучал чуть громче шепота.

– Добрый день, мистер Редмонд. Вы интересуетесь историей?

– Да. По той простой причине, что меня определенно завораживают события прошлого. В особенности – события вчерашнего вечера.

– Вы о том случае, когда украли вальс?..

Тут он наконец-то повернулся к ней и с улыбкой проговорил:

– Я по-прежнему ничуть не жалею об этом.

– На самом деле вы оказали мне услугу, потому что лорд Камберсмит непременно наступил бы мне на ногу. Он постоянно это делает.

– Вот видите? Я истинный Робин Гуд бального зала.

– Разве Робин Гуд не отдавал все бедным?

– Но я и отдал. Себе, бедному. До этого прожившему годы, ни разу не потанцевав с вами.

Оливия с трудом удержалась от смеха. А Лайон, снова улыбнувшись, добавил:

– Я уже сделал покупку. – Он указал на книгу под мышкой. – Я просто хотел удостовериться, что здесь нет больше ничего из того, что мне нужно.

– Очень предусмотрительно с вашей стороны, – заметила Оливия. – Мне было бы очень жаль, если бы вы упустили то, что хотели найти.

Лайон одобрил этот намек очередной улыбкой, от которой по телу Оливии прокатилась волна жара.

– А что это у вас в руке, мисс Эверси? – спросил он неожиданно. – Вы принесли мне любовное письмо?

Оливия, едва не рассмеявшись, непроизвольно убрала руку с памфлетом за спину.

– О, тысяча извинений… мой вопрос показался вам слишком дерзким? – Лайон изобразил раскаяние.

– Говорите тише, мистер Редмонд. А вообще-то… Меня трудно чем-либо смутить. У меня несколько довольно необузданных братьев, знаете ли… Так что меня ничем не проймешь.

– О да. Все знают ваших прытких братцев, мисс Эверси. Что ж… Трудно смутить, говорите? Поостерегитесь, иначе я могу принять ваши слова за вызов.

– Я лично считаю вызовы пробой сил. Они очень воодушевляют.

– Смелые слова для женщины, которая не хочет показать, что у нее в руке. Может, боитесь услышать, что я скажу об этом?

Проклятье! Редмонд был прав. Оливия в растерянности заморгала, потом наконец, собравшись с духом, заявила:

– Вы правы, мистер Редмонд. Я не хочу показывать это вам.

– О господи, не покажете, потому… потому что это – стихи? – пробормотал Лайон с таким унынием в голосе, что Оливия расхохоталась, зажав рот ладонью. – Если бы вы только сказали мне, что любите стихи, я бы не ложился всю ночь и написал о вас, мисс Эверси, поэму.

– Вы ошиблись, мистер Редмонд. Это не стихи. Что же касается бессонной ночи для написания поэмы… Я бы не пожелала вам столь суровых испытаний: в особенности потому, что к имени Оливия нет рифмы.

– Трудно подобрать рифму и к слову «прекрасная», но ради вас я бы взялся за это.

Он сказал… «прекрасная»? У Оливии перехватило дыхание. Конечно, она и прежде слышала подобные комплименты в свой адрес, причем – множество раз, но то, как сказал это Лайон Редмонд… Было совершенно очевидно: он говорил вполне искренне, то есть именно так он думал и чувствовал, когда смотрел на нее.

«Прекрасная»… Это слово в его устах звучало как-то… по-особенному.

Стараясь не покраснеть, Оливия тихо сказала:

– Вы очень дерзки, мистер Редмонд.

– В самом деле? – Казалось, он искренне удивился. – Меня никогда не уличали в подобных прегрешениях. Просто я привык говорить правду.

– Скажите, мистер Редмонд, а что будет, если когда-нибудь вам и в самом деле удастся меня шокировать?

– Ничего не будет. Потому что вы меня сразу же простите, – ответил он, пожав плечами.

Оливия притворно нахмурилась, а Лайон с чарующей улыбкой проговорил:

– Ну полно вам… Покажите, что там у вас. – Он кивнул на ее правую руку, которую она по-прежнему держала за спиной. – Я не стану вас осуждать, поверьте.

Оливии не хотелось вносить диссонанс в эти волнующие минуты свидания, но она помнила его смелую откровенность на балу. К тому же она терпеть не могла неискренность.

Сделав глубокий вдох, Оливия помедлила секунду-другую, а затем вытащила из-за спины памфлет и подняла листок повыше, чтобы Лайон мог прочесть заголовок.

– «Письмо его превосходительству князю Талейрану-Перигору[15] по поводу торговли рабами», – прочел он вслух. – Автор – Уильям Уилберфорс. – Но это же… Это ведь против рабства, – пробормотал он в некотором смущении.

Оливия молчала, а Лайон вопросительно смотрел на нее. Да, в глазах его был вопрос, но не более того. Не было ни порицания, ни насмешки, ни скуки. Он просто ждал ее объяснений.

– Видите ли, это… – Теперь уже Оливия смутилась.

– Так что же это? – Он ободряюще улыбнулся ей и подступил поближе – словно хотел успокоить и взять под защиту, если понадобится.

И, как ни странно, она действительно почувствовала себя так, будто находилась под его защитой. При этом она вновь ощутила, как по телу прокатилась волна жара. Боясь, что он вот-вот перекинется на лицо и щеки ее вспыхнут ярким румянцем, Оливия уставилась в пол. Но тут же, взяв себя в руки, снова подняла взгляд на Лайона и тихо сказала:

– Я не могу выносить такую несправедливость, понимаете? – Она никогда ни с кем не говорила на эту тему, во всяком случае с родными. Те считали Оливию умной – даже чересчур умной, – а также жизнерадостной, веселой, остроумной и язвительной. Но ко всем этим качествам добавлялось еще одно, о котором домашние не знали: Оливия страдала от несправедливостей мира и пыталась делать хоть что-нибудь, чтобы исправить этот мир.

– Не можете выносить? – переспросил Лайон с ласковой улыбкой.

Теперь щеки ее вспыхнули, и она в волнении проговорила:

– Эта треугольная торговля… эти работорговцы… эта незаконная деятельность… Они покупают и продают людей. Вырывают их из семей и продают. Вы можете представить, что вас вдруг лишили свободы, вашей привычной жизни? Лишили ради прибыли… О, невыносимо такое наблюдать. А я… Я слишком мало могу сделать, но стараюсь хоть что-то делать, чтобы помочь этим несчастным, понимаете?.. Поэтому я читаю и раздаю памфлеты, когда есть возможность. А также оказываю помощь с миссис Снид и…

Казалось, он внимательно ее слушал, однако выражение его лица было трудно разгадать. Да, он, конечно же, слушал, но, возможно, думал о чем-то другом. И еще ей казалось, что от него, словно сияние солнечного света, исходили тепло и нежность.

«Да ведь он все понял, он меня понял!» – внезапно промелькнуло у Оливии. Впрочем в глубине души она уже давно знала, что он ее поймет. И, следовательно…

«Ох как я его боюсь!» – воскликнула она мысленно. Но это был особый, головокружительный, восхитительный страх! Словно стоишь на вершине высокой горы и видишь вокруг бесконечное пространство.

– Почему же вы не хотели показать памфлет мне? – спросил он с удивлением.

– Ну, считается, что все это не для женщин, разве нет? То есть и для женщин тоже, но только для старых дев, а также тех, которых называют «синими чулками». И еще, наверное, для молодых девушек, не имеющих приданого. А я не отношусь ни к одной из этих категорий. Да, забыла сказать про очень властных женщин с громкими голосами – этим тоже можно.

– Например, миссис Снид, – с ухмылкой заметил Лайон.

– И у нее рокочущий голос, верно?

– Да, просто рев.

– Родители не осуждают мои занятия благотворительностью, но сразу меняют тему, стоит мне об этом заговорить. Но у меня есть и другие темы для разговора. И другие увлечения. Я не трещу без умолку только об одном. – Забавно, но сейчас ей казалось, что она только и делала, что трещала об этом. Сказать по правде, она и впрямь разболталась.

И тут Лайон, пристально глядя на нее, проговорил:

– Работорговля – порочное занятие, губительное для всех. И я не знаю более благородного чувства, чем сострадание. Мисс Эверси, обещайте мне, что никогда не будете его стыдиться.

Оливия молчала – словно лишилась дара речи.

– Обещайте! – с жаром повторил Лайон.

– Ладно, хорошо… – пробормотала она в смущении и тут же рассмеялась. – Но скажите честно, неужели вам и впрямь не скучно говорить о подобных вещах?

– Трудно представить такие обстоятельства, при которых мне стало бы скучно с вами, мисс Эверси. Вы постоянно меня удивляете.

– Осторожнее, мистер Редмонд, не то я могу не так истолковать ваши слова.

– О, вы всегда очаровательны. Даже когда спите, я уверен. Хотя, возможно, вы храпите во сне или бормочете что-нибудь себе под нос – как полковник Кефовер, который часто засыпает в клубе «Уайтс» и разговаривает во сне. Говорит что-то о тиграх, пожирающих туземцев… и тому подобное.

Ей следовало бы рассмеяться. И она непременно рассмеялась бы, если бы перед ее мысленным взором внезапно не возникла картина: она открывает глаза на рассвете, поворачивает голову на подушке и видит Лайона, лежащего рядом с ней, а ласковый взгляд его ярко-синих глаз устремлен на нее.