Гай Гэвриел Кей - Дети земли и неба

• Название: Дети земли и неба
• Автор: Гай Гэвриел Кей
• Жанр: Боевое фэнтези
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-101205-2

Четверть века минуло с тех пор, как Сарантий, Город императоров и Император городов, пал под натиском завоевателей-османов. Ныне имя ему – Ашариас, и в его храмах, посвященных солнечному Джаду, славят звезды Ашара, а из ворот его текут на запад несметные армии Великого Калифа Гурчу, прозванного Разрушителем.

Женщина-воин, движимая местью. Художник, движимый искусством. Купец, движимый жаждой приключений. Шпионка, движимая необходимостью. Юный воин, движимый долгом. Их судьбы, и судьбы еще очень многих людей, – политиков и солдат, пиратов и торговцев, правителей и простолюдинов, – тесно переплетаются, а жизни оказываются поставленными на карту в великом противостоянии империй и вер. Ведь все они – дети земли и неба.

---

Тико неподвижно сидел на носу лодки, словно фигура на носу корабля, глядя в море. Даница не могла бы выразить словами, как сильно любит своего пса. К тому же ей некому было это сказать.

– Теперь подул ветер, слабый, – это произнес дед, у нее в голове.

– Знаю, – быстро ответила она, хотя, честно говоря, почувствовала ветер только в тот момент, когда он ей об этом сказал. Дед быстро все улавливал и лучше воспринимал, чем она, в определенные моменты. Сейчас он пользовался ее органами чувств – зрением, обонянием, слухом, осязанием, даже вкусом. Она не понимала, каким образом. И он тоже не понимал.

Даница услышала, как дед тихо рассмеялся в ее голове над слишком быстрым ответом внучки. Для всего мира он был бойцом – жестоким, грубым человеком, но только не для дочери и внучки. Его звали Невен, маленького брата Даницы назвали в его честь. Она называла его «жадек» – придуманным их семьей словом, которое означало «дедушка» и которое возникло очень давно, как рассказала ей мать.

Даница понимала, что дед обеспокоен и не одобряет того, что она делает. Он так ей и сказал. Она привела ему свои доводы. Они его не удовлетворили. Ей это было небезразлично, но на ее решение никак не повлияло. Дед был с нею, но не контролировал ее жизнь. Он никак не мог помешать ей сделать то, что она решила. Она также имела возможность заблокировать его голос в своем мозгу, прекратить их разговоры и лишить его способности что-то ощущать. Она могла сделать это в любой момент, когда захочет. И ему очень не нравилось, когда Даница так поступала.

Ей это тоже не нравилось, хотя случались моменты (например, когда она была с мужчинами), когда это было полезно и совершенно необходимо. Но без него она оставалась одна. Был еще Тико, конечно, однако он все же был собакой.

– Я и правда знала, что ветер меняется, – запротестовала она.

Северо-восточный усиливающийся ветер мог превратиться в «бура», это правда, и тогда море стало бы опасным, а стрельба из лука – почти невозможной. Однако это ее море, а теперь и ее дом, так как тот дом сгорел.

Не следует сердиться на бога, это самонадеянность и ересь. Лицо Джада на куполах и стенах святилищ выражает любовь к его детям, говорили священники. Священные книги рассказывали о его бесконечном сострадании и мужестве, он каждую ночь сражается с темнотой ради своих детей. Но бог не проявил сострадания, как и хаджуки в ее деревне в ту ночь. Ей часто снились пожары.

А гордая и славная Республика Сересса, провозгласившая себя Царицей Морей, торгует с этими османами, используя морские и сухопутные пути. И из-за этой торговли, из-за жадности своих жителей, Сересса теперь морит голодом героев Сеньяна, потому что неверные жалуются.

Серессцы вешают пиратов, когда берут их в плен, или просто убивают на борту кораблей и бросают тела в море без похоронных обрядов джадитов. В Серессе поклоняются золотым монетам больше, чем золотому богу, так говорят люди.

Ветер ослабел. Он не превратится в «бура», и Даница перестала грести. Она уже отплыла достаточно далеко. Дед молчал, позволяя ей сосредоточиться, всматриваясь в темноту.

Единственное объяснение этой невозможной связи между ними, которое он ей предложил, заключалось в том, что в их семье – в семье ее матери и его – традиционно рождались знахарки и ясновидящие.

– А что-то в этом роде бывало раньше? – спросила она.

– Нет, – ответил он. – Я о таком никогда не слышал.

Она никогда не чувствовала ничего такого, что позволяло бы ей заподозрить дар ясновидения в себе самой: какой-то выход в потусторонний мир, хоть что-нибудь, кроме определяющего ее характер гнева, мастерского владения луком и кинжалом и лучшего зрения в Сеньяне.

Зрение стало вторым фактором, который сделал возможным это ночное предприятие. На воде было темно, только звезды в вышине, ни одной луны на небе, – именно поэтому Даница сейчас здесь. Она была совершенно уверена, что если серессцы действительно это сделают, то они выберут безлунную ночь. Они злобные и высокомерные, но отнюдь не глупые.

Две военные галеры с тремястами пятьюдесятью гребцами и наемными солдатами, а также с новыми бронзовыми пушками из арсенала Серессы, блокировали бухту по обе стороны от острова Храк с конца зимы, но серессцы не могли сделать ничего, кроме этого. Галеры были слишком большими, чтобы подойти ближе. Эти моря мелкие, скалистые, их стерегут рифы, а стены Сеньяна и его собственные пушки способны разделаться с любым пешим десантом, высаженным на берег дальше к югу. Кроме того, высадку наемников на земли, которыми формально правит император, можно рассматривать как объявление войны. Сересса и Обравич всегда исполняют сложный танец, но в мире слишком много других опасностей, чтобы так безрассудно начать войну.

Республика и прежде пыталась устроить блокаду Сеньяна, но никогда – с помощью двух военных галер. Это было громадной тратой денег, людей и времени, и ни один из капитанов этих кораблей не мог быть доволен своим нахождением в море вместе с замерзшими, скучающими, возбужденными бойцами. К тому же такое задание никак не способствовало его карьере.

Тем не менее блокада приносила результаты. Она наносила реальный вред, хотя находящиеся на галерах люди пока не могли этого знать.

В прошлом пираты Сеньяна всегда находили способы уплыть с острова, но теперь, когда два смертельно опасных судна контролировали проходы на север и на юг от острова, ведущие в открытое море, положение изменилось.

По-видимому, Совет Двенадцати решил, что пираты доставляют им слишком большие неприятности, и терпеть больше нельзя. Над ними издевались в песнях и в стихах, а Сересса не привыкла быть предметом насмешек. Ее жители предъявляли свои права на это море, они даже назвали его в свою честь. И, что еще важнее, они гарантировали безопасность всех кораблей, входящих в порт по их каналам, к их купцам и на их рынки. Герои Сеньяна, совершающие набеги ради пропитания и ради вящей славы Джада, стали проблемой.

Даница поделилась этой мыслью с дедом.

– Да, колючкой в лапе льва, – согласился тот.

Львами называли себя серессцы. Лев был изображен на их флаге и на красных печатях, скрепляющих их документы. Кажется, на площади перед их дворцом тоже стоят львы на колоннах, по обе стороны от невольничьего рынка.

Даница предпочитала называть их дикими собаками, коварными и опасными. Она считала, что может убить некоторых из них сегодня ночью, если они отправят в залив скиф с намерением поджечь суда Сеньяна, вытащенные на прибрежную полосу у его стен.

Он не собирался говорить, что любит ее, ничего такого. Так не было принято на острове Храк. Но Даница Градек действительно появлялась в его снах, и это продолжалось уже некоторое время. На острове и в Сеньяне были женщины, трактовавшие сны за плату. Мирко не нуждался в их услугах.

Она лишала его покоя, эта Даница. Не похожая ни на одну из девушек на Храке, или в городе, куда он ездил, переплывая пролив, чтобы продать рыбу или вино.

Теперь приходилось торговать очень осторожно: Сересса запретила любые контакты с пиратами этой весной. Море патрулировали военные галеры. Если поймают, могут выпороть или поставить клеймо. Могут даже повесить – это зависит от того, кто поймает и сколько денег сможет твоя семья выделить на взятки. У Серессы почти наверняка были шпионы в Сеньяне, поэтому там тоже нужно было быть осторожным. У Серессы шпионы повсюду, таково общее мнение.

Даница была моложе него, но всегда вела себя так, словно она старше. Она могла рассмеяться, но не всегда, когда ты говорил нечто такое, что считал забавным. Она слишком холодная, говорили другие мужчины, яйца отморозишь, занимаясь с ней любовью. Тем не менее они о ней говорили.

Она владела луком лучше любого из них. Лучше любого, кого знал Мирко, во всяком случае. Это неестественно для женщины, неправильно, должно вызывать неудовольствие, но у Мирко не вызывало. Он не понимал, почему. Говорили, его отец в свое время был прославленным воином. Его все уважали. Он погиб во время набега на деревню хаджуков, где-то по другую сторону гор.

Даница отличалась высоким ростом, как и ее мать. У нее были русые волосы и очень светлые голубые глаза. В жилах этой семьи текла северная кровь. У ее деда были такие же глаза. Его боялись, когда он приехал в Сеньян – покрытый шрамами и агрессивный, с густыми усами. Один из старых героев пограничных земель, говорили мужчины.

Она поцеловала Мирко один раз, эта Даница. Всего несколько дней назад. Он тогда причалил к берегу к югу от городских стен с двумя флягами вина, перед рассветом, когда садилась голубая луна. Даница и еще трое других знакомых ему людей ждали на прибрежной полосе, чтобы купить у него вино. Они сигналили ему с берега факелами.

Он случайно узнал кое-что незадолго до этого и, повинуясь порыву, попросил ее отойти в сторонку от остальных. Конечно, посыпались шутки. Мирко не обратил на них внимания, и, похоже, девушка тоже. Трудно было прочесть выражение ее лица, а он не мог бы утверждать, что хорошо понимает женщин.