Николай Платошкин - Сандинистская революция в Никарагуа. Предыстория и последствия

• Название: Сандинистская революция в Никарагуа. Предыстория и последствия
• Автор: Николай Платошкин
• Жанр: История
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-91244-103-5

Книга посвящена первой успешной вооруженной революции в Латинской Америке после кубинской – Сандинистской революции в Никарагуа, победившей в июле 1979 года.

В книге дан краткий очерк истории Никарагуа, подробно описана борьба генерала Аугусто Сандино против американской оккупации в 1927–1933 годах. Анализируется военная и экономическая политика диктатуры клана Сомосы (1936–1979 годы), позволившая ей так долго и эффективно подавлять народное недовольство. Особое внимание уделяется роли США в укреплении режима Сомосы, а также истории Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО) – той силы, которая в итоге смогла победоносно завершить революцию.

---

Индейцы-никарао поселились на землях, названных позднее их именем, примерно в XIII веке. Они были искусными земледельцами и торговцами – торговали даже с Перу и Мексикой. Никарао жили к югу от чоротегано – между озером Никарагуа и Тихим океаном. Легендарный вождь этих индейцев, Никарао, дал свое имя целой стране.

Индейцы-чонталь жили восточнее чоротегано на центральных горных плато страны. Когда они появились в Никарагуа – неизвестно. Само слово «чонталь» означает «чужак» на языке индейцев-чоротегано.

Геноцид аборигенов Никарагуа начался с появления в 1501 году в Панаме испанского конкистадора Васко Нуньеса де Бальбоа (именно этот испанец первым увидел Тихий океан). Бальбоа проигрался вдрызг в кабаках Санто-Доминго и тайком пробрался на шедший к берегам Панамы корабль, чтобы сбежать от долгов. Когда в открытом море капитан корабля обнаружил Бальбоа (говорят, он прятался в бочке), то даже хотел высадить его на необитаемый остров.

В 1514 году губернатором Панамы (испанцы назвали ее «Золотым берегом» в надежде, что именно там скрывается сказочный город Эльдорадо) стал Педро Ариас (Педрариас) де Авила. По его приказу в 1522 году отряд конкистадоров во главе с Хилем Гонсалесом Давилой отправился из Панамы на север и добрался до юго-западной части Никарагуа (между озером и Тихим океаном). Хотя испанцы говорили о великой миссии распространения учения Христа среди индейцев, их реальной мечтой было золото, много золота. Давила встретился с вождем Никарао. Индейцы приняли пришельцев дружелюбно и даже дали им немного вожделенного золота. В ответ испанцы «одарили» их болезнями и жесточайшим террором.

В свою очередь, воинственные чоротегано под руководством вождя Дириангена быстро собрали около трех тысяч воинов и загнали отряд Гонсалеса Давилы обратно на корабли. Гонсалес Давила вернулся в Панаму и сообщил об открытой им земле, названной Никарагуа. Губернатор Панамы преисполнился зависти и арестовал первооткрывателя, чтобы завладеть всем привезенным с таинственного севера золотом. Гонсалесу Давиле пришлось бежать на остров Санто-Доминго.

В 1524 году Педрариас отправил на север новый отряд во главе с Франсиско Эрнандесом де Кордоба. На этот раз испанцы пришли навсегда. Кордоба основал первые постоянные поселения европейцев на территории Никарагуа – города Леон (к востоку от озера Манагуа) и Гранада (на озере Никарагуа), на долгое время ставшие соперниками за первенство в стране. Индейцы не желали сдаваться без боя, и Кордобе пришлось сразу же обнести новые города оборонительными укреплениями. Кордоба был таким же авантюристом, как и все конкистадоры, и поэтому решил, что Педрариас ему не указ. Он вступил в тайные сношения с генерал-губернатором Мексики Кортесом, добиваясь от того назначения на пост губернатора Никарагуа. Но Педрариас узнал об измене, арестовал и казнил Кордобу.

Позднее различные отряды конкистадоров дрались между собой и против индейцев за обладание Никарагуа – эта короткая эпоха вошла в историю страны как «война капитанов». Полностью завоевание Никарагуа (в основном западной и центральной части страны) испанцами было завершено к 1529 году. С 1523 года завоеванные земли подчинялись испанским властям на Санто-Доминго, а с 1539-го – администрации в Панаме[4].

Столицей новой территории испанской короны стал город Леон, куда помимо светских властей приехал и католический епископ. В 1527 году Педрариас стал губернатором Никарагуа и через год самолично посетил свои новые владения. Вместе с его отрядом в Никарагуа прибыли сельхозинвентарь и семена новых для индейцев растений – прежде всего пшеницы. Привели с собой конкистадоры также коров, свиней, овец и мулов. Поскольку испанцы так и не нашли в Никарагуа Эльдорадо, они решили сделать запад страны житницей своих центральноамериканских колоний.

К индейцам Педрариас относился куда менее бережливо, чем к домашним животным. Любое неповиновение (например, отказ бесплатно работать на новых господ) каралось жестокой смертью. Неслучайно аборигены прозвали Педрариаса «Бичом божьим». Своим главным бизнесом Педрариас сделал экспорт индейцев-рабов на рудники и плантации Панамы и Перу, где «товар» быстро умирал от голода и непривычного климата. По некоторым оценкам, колонизаторы «вывезли» с территории Никарагуа в 1527-1542 годах около полумиллиона человек.

К 1581 году индейцы запада Никарагуа фактически вымерли от болезней, репрессий и непосильного труда – в живых осталось около 60 тысяч[5]. Только в 1550 году работорговля прекратилась, якобы по настоянию человеколюбивого епископа Леона, но на самом деле сама собой – живого товара больше в наличии не было.

Ограбив дочиста Никарагуа, в 1530 году люди Педрариса присоединились к отряду Писарро, который с крайней жестокостью сокрушил империю инков. В следующем году, к радости индейцев, «Бич божий» скончался, и новым губернатором Никарагуа стал Франсиско де Кастанеда. Но и новый губернатор, правивший три года, не уступал по жестокости своему предшественнику. Даже в далекой Испании были неприятно удивлены зверствами Кастанеды – губернатора отрешили от должности и отдали под суд. «Новая метла» – Родриго де Контрерас – попытался несколько смягчить политику по отношению к остаткам коренного населения. К этому призывала и церковь – у нее почти не осталось паствы.

В 1542 году испанская корона издала ряд законов, призванных ослабить произвол в отношении индейцев Нового Света. Отныне запрещалось обращать их в рабство и принуждать выполнять функции носильщиков в многочисленных экспедициях, в которых коренные жители погибали тысячами от голода и непосильной ноши.

Однако Испания с ее благими намерениями была далеко. Поэтому и новый губернатор Никарагуа Контрерас в свое время был отдан под суд за жестокость по настоянию епископа Леона. В 1548 году Контрерас отбыл в Испанию, чтобы оправдаться и получить назад конфискованные земельные владения[6]. Жена опального губернатора подговорила своих сыновей Эрнандо и Педро отнять власть у собственного отца. Их охотно поддержали вернувшиеся из Перу конкистадоры, не умевшие ничего иного, кроме как убивать людей и грабить первого встречного. Эрнандо Контрерас в 1550 году убил епископа Леона Вальдивесу, и братья отправились в Панаму, где разбили местные испанские силы. Однако панамцы подняли восстание и убили непрошеных гостей.

В 1543 году Испания приступила к административно-территориальному упорядочению своих огромных колоний в Америке. Было создано вице-королевство Новая Испания со столицей в Мехико, простиравшееся от прерий современных США до Панамы. В него вошла и часть современной Венесуэлы. Вице-королевство разделили на аудиенсии (то есть судебные и административные округа). Аудиенсии управлялись генерал-капитанами, поэтому их называли еще и генерал-капитанствами. В 1570 году часть Центральной Америки к югу от Мексики стала генерал-капитанством Гватемала[7], а Никарагуа, в свою очередь, – частью этой административной единицы, причем частью глухой и глубоко провинциальной. Столицей Никарагуа был город Леон, разрушенный в 1610 году во время извержения вулкана Момотомбо. Столицу пришлось возрождать заново.

Но если испанцы не нашли в Никарагуа ни золота, ни серебра, то уже в первой трети XVI века они задумались над возможностью сооружения судоходного канала между Атлантическим и Тихим океанами. Ведь основную часть золота Испания добывала в Перу. Оттуда его везли судами к панамскому перешейку, там перегружали и доставляли по суше на атлантическое побережье, где ценный груз уже поджидала армада галеонов. Канал позволил бы резко сократить транспортные расходы при транспортировке золота. В 1539 году испанцы установили, что река Сан-Хуан течет прямо из озера Никарагуа в Атлантический океан. Таким образом, основную часть трансокеанского канала создала сама мать-природа. Оставалось прорыть всего 20 километров от озера до Тихого океана. Идею представили императору Карлу V из династии Габсбургов. Но того больше интересовала борьба против Франции и «безбожников» протестантов за гегемонию в Европе.

Сын Карла Филипп II, при котором испанская империя достигла максимальных размеров, приказал изучить возможность строительства канала. Однако, подумав, в 1567 году решил отказаться от этого плана. Король опасался, что канал даст возможность португальцам, а также французским и английским пиратам нападать на испанские галеоны с золотом уже в Тихом океане, а не у берегов Кубы, как обычно. К тому же истовый католик Филипп считал, что нельзя без нужды вмешиваться в созданную всевышним природу, – и был не так уж и неправ.

Дважды, в 1658 и 1660 годах, пираты разоряли главный торговый центр Никарагуа – Гранаду.

Без канала генерал-капитанство Гватемала было обречено на прозябание. Не мог себя содержать даже колониальный аппарат управления, вследствие чего приходилось пересылать деньги из Мехико в Гватемалу. Причиной крайней бедности Центральной Америки при испанцах являлось не только и не столько отсутствие крупных месторождений драгоценных металлов (за исключением небольших залежей золота в Гондурасе). Главным бичом была жесткая экономическая политика испанских властей. Мадрид запрещал колониям иметь свой флот и торговать друг с другом. Подавлялось развитие местной промышленности. Центральная Америка должна была поставлять испанской короне аграрную продукцию (какао, индиго, шкуры животных), причем по низким ценам, а взамен приобретать не очень качественную промышленную продукцию метрополии, но уже по заоблачным ценам. Например, женский костюм стоил 100-200 песо, а корова – 6 песо[8]. Испания запрещала выращивать в колониях оливковые деревья и изготовлять оливковое масло, чтобы в зародыше задушить любую возможную конкуренцию для метрополии. Даже крайне прибыльный в то время кофе был завезен в Центральную Америку с Кубы лишь в 1808 году.