Джоанна Кэннон - Среди овец и козлищ

• Название: Среди овец и козлищ
• Автор: Джоанна Кэннон
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-096185-6

Жаркое лето 1976 года. Тихая улица маленького английского городка, где все друг друга знают. Внезапно размеренную жизнь нарушает шокирующее событие – одна из жительниц, миссис Кризи, пропадает… Полиция оказывается бессильна, и две десятилетние подружки, Грейс и Тилли, решают, что только они могут найти исчезнувшую, ведь у них есть отличный план. Они слышали слова местного священника, что если среди нас есть Бог, то никто не будет потерян, а значит, надо всего лишь пройтись по всем домам и выяснить, в каком именно живет Бог. И тогда миссис Кризи точно вернется. Так начинается их путешествие в мир взрослых… Оказывается, что не все так просто на этой залитой солнцем улице. За высокими заборами, закрытыми дверями и задернутыми шторами хранятся свои секреты. И где-то там, среди этих пересекающихся историй местных жителей, скрывается общая тайна, которую все они хотят забыть…

---

– Здравствуйте, миссис Дейкин! – крикнула я через живую изгородь.

Шейла Дейкин приподняла голову, и я увидела, что в уголке рта у нее блестит слюна.

Она махнула нам рукой:

– Привет, леди.

Она всегда называла нас «леди», и обе мы заулыбались, а Тилли даже покраснела от смущения.

– Так, значит, Бог все-таки живет в доме миссис Форбс, – сказала Тилли, когда мы перестали улыбаться.

– Хочется верить, что так. – Я оттянула шапочку на голове Тилли назад, чтоб прикрыть шею. – Мы можем с уверенностью сказать, что миссис Форбс в безопасности, хотя… насчет ее мужа я не совсем уверена.

– Какая жалость, что она ни разу не встречалась с миссис Кризи, иначе бы могла дать нам хоть какую-то подсказку. – Тилли отбросила носком сандалии мелкий камушек, и он приземлился где-то в кустах.

Тут я так резко затормозила, что из-под сандалий вырвалось облачко пыли.

Тилли обернулась.

– В чем дело, Грейси?

– Пикник, – ответила я.

– Какой пикник?

– Снимок пикника на каминной доске.

Тилли нахмурилась.

– Что-то я не понимаю.

Я смотрела на тротуар и пыталась все точно вспомнить.

– Женщина, – сказала я. – Та женщина.

– Какая женщина?

– Та, которая стоит рядом с миссис Форбс на пикнике.

– И что с ней? – спросила Тилли.

Я подняла голову, посмотрела подруге прямо в глаза:

– Это была Маргарет Кризи.

Дом номер два, Авеню

4 июля 1976 года

Брайан пел перед зеркалом в холле и пытался найти пробор в волосах. Это было довольно трудно, поскольку по настоянию мамы было куплено зеркало модного дизайна – в виде звезды, – и оно больше напоминало звезду, чем зеркало. Но если стоять на полусогнутых ногах и наклонить голову вправо, то он видел отражение почти всей своей головы.

Волосы – это его гордость, так всегда говорила мама. Вроде бы нынешним девушкам больше нравятся парни с длинными волосами, хотя он немного сомневался. Он успел отрастить их до подбородка и на этом остановился – как-то потерял интерес.

– Брайан!

А может, заложить пряди за уши?

– Брайан!

Крик дергал его, как поводок собаку. Он заглянул в дверь гостиной.

– Да, мам?

– Будь другом, принеси коробочку «Милк трей»[21]. Эти ноги… они меня окончательно доконали.

Мама утопала в море вязания, ноги покоились на валике дивана, и она растирала шишки на стопе прямо через колготки. Он даже расслышал потрескивание статического электричества.

– Все эта чертова жара. – Она морщилась от напряжения, тяжело отдувалась.

– Вон там! Там! – Перестав растирать шишки, она указала на табурет, на котором, в отсутствие ее ног, нашли прибежище журнал «ТВ таймс», домашние тапочки и надорванный пакетик мятных леденцов. Он протянул ей конфеты, и она уставилась в открытую коробочку с той же сосредоточенностью, с какой ученик на экзамене пытается ответить на самый трудный вопрос.

Затем сунула в рот конфету с апельсиновым кремом и окинула неодобрительным взглядом его кожаную куртку.

– Собрался куда?

– Иду выпить пинту с ребятами, мам.

– С ребятами? – Она взяла рахат-лукум.

– Да, мам.

– Тебе уже сорок три, Брайан.

Он хотел было запустить пальцы в волосы, но, вспомнив о бриолине, вовремя остановился.

– Хочешь, попрошу Вэл немного подстричь тебя в следующий раз, когда она заскочит?

– Нет, спасибо. Я отращиваю волосы. Девушкам так больше нравится.

– Девушкам? – Она расхохоталась, к передним зубам у нее прилипли три крохотных кусочка рахат-лукума. – Тебе уже сорок три, Брайан.

Он переступил с ноги на ногу, кожаная куртка скрипнула в плечах. Он купил ее на рынке. Наверняка подделка. Возможно, просто синтетика, которая притворилась кожей, а он единственный человек, которого продавцу удалось обдурить, вот и носит ее теперь, как полный идиот. Брайан приподнял воротник, который тоже скрипнул под пальцами.

Горло матери раздувалось и опускалось вместе с рахат-лукумом, он наблюдал за тем, как она проводит языком по коренным зубам – хочет убедиться, что деньги на сладкое выброшены не напрасно.

– Вытряхни эту пепельницу перед тем как уйти. Умница, хороший мальчик.

Он взял пепельницу и держал ее на расстоянии вытянутой руки, как некую странную скульптуру. Эдакое кладбище сигарет, и каждая датирована разным цветом помады. Он следил, чтобы те окурки, что примостились на самом краю, не свалились, пока шел с пепельницей через комнату.

– Только не в камин! Выброси в мусорку на улице. – Инструкции она давала с набитым ртом, пережевывая батончик с лимонной начинкой. – Если оставишь здесь, весь дом насквозь провоняет.

Откуда-то из глубины окурков вился дымок. Поначалу он подумал, что показалось, но затем запах ударил в ноздри.

– Надо быть осторожней. – Он кивком указал на пепельницу. – Так и пожар может начаться.

Она подняла на сына глаза, затем снова уставилась на коробочку с «Милк трей».

Оба помолчали.

Брайан порылся в пепельнице и нашел светящийся кончик окурка. Сжал его в пальцах, огонек замигал и потух, струйка дыма иссякла.

– Ну вот, загасил, – сказал он.

Однако мать была целиком поглощена шоколадками, шишками на стопе, конфетами с апельсиновым кремом, и потом, на Би-би-си 2 как раз начинался фильм. Он знал, что все будет точно так же, когда он вернется из «Легиона». Знал, что она натянет одеяло на ноги, что опустошенная коробочка из-под ассорти будет валяться на ковре, что телевизор в углу будет разговаривать сам с собой. Знал, что она так и не рискнет сдвинуться с места, выбраться из своего убежища на диване, заваленного вязаньем. То был ее мирок, отгороженный от всего остального мира, в нем она жила на протяжении последних нескольких лет, и с каждым месяцем он все больше сужался и скукоживался.

На улице стояла тишина. Брайан приподнял крышку мусорного ведра и высыпал сигаретные окурки, отчего прямо в лицо ударило облачко пепла. Закончив кашлять и отмахиваться, он попытался глотнуть свежего воздуха. Потом поднял глаза и увидел в садике дома номер четыре Сильвию. Ни Дерека рядом, ни Грейс. Она была одна. Редко удавалось увидеть ее в одиночестве, и он осмелился понаблюдать за соседкой какое-то время. Та не поднимала глаз. Она полола сорняки и бросала их в мусорное ведро, отряхивая с рук землю. Время от времени выпрямлялась, тяжело дыша, и вытирала лоб тыльной стороной ладони. Она ничуть не изменилась. Ему хотелось сказать ей об этом, но он знал: могут быть проблемы.

Он почувствовал, как под воротник заползла струйка пота. Брайан не знал, сколько времени наблюдал за Сильвией, но вот она подняла глаза и увидела его. Приподняла руку, чтобы помахать, но он успел вовремя развернуться и уйти в дом.

Вошел, поставил пепельницу на табурет.

– Постарайся быть дома к десяти, – сказала мать. – Мне нужно смазать ногу.

«Королевский Британский легион»

4 июля 1976 года

В «Легионе» было пусто, если не считать двух стариков, примостившихся в углу. Всякий раз, когда Брайан видел их, они сидели на одном и том же месте, все в той же одежде и вели все те же беседы. Оба говорили и переглядывались, но каждый старикан вел разговор с самим собой и слушал исключительно себя. Постепенно глаза Брайана освоились с темнотой. По сравнению с улицей здесь было намного темнее и прохладнее. Солнце пропитало обои с ворсистым рисунком и отполированное дерево. Лучи его поглотила гладкая поверхность бильярдного стола, падали они и на рисунок ковра, изрядно истертого ногами посетителей. В «Легионе» стоял мертвый сезон. Вот где-то в середине зимы – совсем другое дело. Воротничок рубашки Брайана был мокрым от пота, казалось, он едва передвигает ноги.

Клайв сидел на табурете в самом конце стойки бара, скармливая чипсы черному терьеру, который нетерпеливо переступал лапами и тихонько повизгивал, когда чувствовал, что перерыв между угощением слишком затянулся.

– Пинту? – спросил он, и Брайан кивнул.

Клайв сполз с табурета.

– И теплого, – добавил он. Брайан снова кивнул.

Брайан протянул ему деньги. Слишком много мелких монет. Приподнял бокал, и пена соскользнула с края и потекла на стойку.

– Все еще ищешь работу? – спросил Клайв, взял тряпку и протер мокрое пятно на стойке.

Брайан пробормотал в кружку нечто нечленораздельное и отвернулся.

– Расскажи об этом, мой сладкий. Если они еще хоть раз урежут мне часы, тоже придется вернуться в игру. – Клайв перевернул ладонь и начал рассматривать свои ногти.

Брайан смотрел на него поверх ободка бокала.

– Ладно, пошутил. – Клайв рассмеялся. Брайан хотел засмеяться вместе с ним, но как-то не получилось.

Он принялся за второй бокал, когда они пришли. Гарольд вошел первым, он был в шортах.

– Вечер добрый! Всем добрый вечер! – провозгласил он, хотя бар все еще оставался практически пуст. Старики в углу закивали и отвернулись.

– Клайв! – воскликнул Гарольд таким тоном, точно никак не ожидал увидеть здесь Клайва. Мужчины обменялись рукопожатием, похлопали друг друга и другой рукой, пока не образовалась целая горка из сплетенных в рукопожатии и тряске рук.