Джоанна Кэннон - Среди овец и козлищ

• Название: Среди овец и козлищ
• Автор: Джоанна Кэннон
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-096185-6

Жаркое лето 1976 года. Тихая улица маленького английского городка, где все друг друга знают. Внезапно размеренную жизнь нарушает шокирующее событие – одна из жительниц, миссис Кризи, пропадает… Полиция оказывается бессильна, и две десятилетние подружки, Грейс и Тилли, решают, что только они могут найти исчезнувшую, ведь у них есть отличный план. Они слышали слова местного священника, что если среди нас есть Бог, то никто не будет потерян, а значит, надо всего лишь пройтись по всем домам и выяснить, в каком именно живет Бог. И тогда миссис Кризи точно вернется. Так начинается их путешествие в мир взрослых… Оказывается, что не все так просто на этой залитой солнцем улице. За высокими заборами, закрытыми дверями и задернутыми шторами хранятся свои секреты. И где-то там, среди этих пересекающихся историй местных жителей, скрывается общая тайна, которую все они хотят забыть…

---

– Кто это? – повторяет он, слегка отодвигаясь.

Мать отходит на шаг, скрещивает руки на груди. И с удовлетворением замечает: – Это Гарольд Форбс, кто ж еще. Определенно Гарольд Форбс.

– Разве? – Брайан снова рискнул прижаться лицом к стеклу. – С чего ты взяла?

– Да я этого горбуна когда хочешь узнаю. Совсем никудышная осанка у этого мужчины.

И вот они снова всматриваются во тьму и видят свои отражения в стекле – искаженные от любопытства призрачно-бледные лица с открытыми ртами.

– Странные все же люди попадаются на этом свете, – бормочет мать.

Глаза Брайана уже совсем освоились с темнотой, и через секунду он отчетливо различает согбенную фигуру – человек что-то держит в руке и рассматривает этот предмет. Он движется между деревьями, приближается к дому номер одиннадцать. Это определенно мужчина, но Брайан не понимает, отчего мать так уверена, что именно Гарольд Форбс.

– Что он там несет? – Брайан протирает ладонью запотевшее стекло. – Ты не видишь?

– Не знаю, – отвечает мать, – но не это интересует меня в первую очередь.

Брайан оборачивается к ней, хмурясь:

– Ты о чем?

– Меня куда больше интересует, – продолжает мать, – кто это с ним?

Она права. Вслед за согбенной фигурой, мелькающей среди деревьев, идет второй человек. Он немного выше первого и стройнее, и оба указывают на нечто, находящееся за домом. Брайан еще плотнее приникает к стеклу, но картина расплывается, искажается и превращается в непонятный набор теней и линий.

Брайан выдвигает несколько предположений, но все они отметаются матерью по разным причинам – слишком молодой, слишком старый, слишком высокий.

– Так кто же это, как думаешь? – спрашивает Брайан.

Мать выпрямляется во весь рост, прижимает подбородок к груди.

– Есть кое-какие подозрения, – отвечает она, – но не знаю, имею ли я право…

Существует в мире лишь одно, что занимает мать больше, чем слухи. Это верность следующему принципу: надо скрывать информацию от заинтересованной стороны, руководствуясь неведомо откуда возникшими моральными соображениями.

Они спорят. В спорах Брайану никогда не удается одолеть мать – та слишком практична и слишком упряма. И вот он, наконец, сдается, но когда снова выглядывает в окно на улицу, видит: фигуры исчезли.

– Надо же, – говорит мать. Открытки все еще валяются на полу, и она на пути к дивану подбирает несколько с изображением Девы Марии.

– Как думаешь, что они там делали? – спрашивает Брайан.

Она берет еще одно печенье и, пока он ждет ответа, открывает баночку с заварным кремом и изучает содержимое.

– Что бы там ни было, будем надеться, это поможет нам избавиться от Бишопа раз и навсегда. Довольно с нас всех этих случаев за последнее время.

В кои-то веки сын с ней согласен. За последние несколько недель было несколько неприятных происшествий, следовали они одно за другим. Полиция почему-то отказывалась патрулировать их улицу, жители были предоставлены сами себе.

– Я одно скажу. – Мать откусывает кусочек печенья, сдобренного заварным кремом, целая россыпь крошек падает на салфетку. – Хорошо, что ты здесь, со мной, Брайан. Иначе я бы ночью и глаз не сомкнула. Ну, по крайней мере до тех пор, пока этот человек живет в том доме.

Брайан облокачивается спиной о подоконник, но его края больно врезаются в спину. В комнате слишком жарко. Мать всегда любила, когда жарко натоплено. Еще ребенком он стоял на этом же месте. Смотрел в окно, пытался придумать способ, как бы избавиться от этой жары и духоты раз и навсегда.

– Выйду выкурить сигаретку, – говорит он.

– Не понимаю, почему ты не хочешь курить здесь, Брайан. Тебя что, не устраивает моя компания?

Она снова принимается нанизывать рождественские открытки. А вот это тема, думает Брайан. Она помещает в ряд еще одного младенца Иисуса. Тринадцать вифлеемских звезд. Тринадцать нагруженных осликов. Целая гирлянда младенцев Иисусов будет украшать пространство над каминной доской и наблюдать за тем, как они с матерью будут поглощать рождественский ужин в полном молчании и в дурацких бумажных колпаках.

– Просто хочется глотнуть свежего воздуха.

– Только не торчи там целую вечность. Сам знаешь, нервы у меня расшатаны, не терплю оставаться одна в доме надолго. Ну, по крайней мере до тех пор, пока вся эта свистопляска не закончится.

Брайан берет с подоконника табакерку и коробок спичек.

– Ладно, я скоро, – обещает он.

И выходит в темноту.

Дом номер четыре, Авеню

5 июля 1976 года

Сегодня понедельник. Первый настоящий день каникул. Лето перекидывало длинный пыльный мост к сентябрю. Я валялась в постели как могла долго, оттягивая момент, когда можно будет сделать первый шаг.

Я слышала родителей в кухне. Звуки такие знакомые – звяканье посуды, хлопанье дверец шкафчиков и дверей, – и я знала, какой звук за каким последует, как в музыкальном произведении. Положив под голову подушку, слушала, смотрела, как ветерок вздувает занавески, наполняет их воздухом, словно паруса. Тем не менее дождя все нет и не предвидится. Приближение дождя можно уловить по запаху, говорил папа, это как запах моря. Но лежа в постели, я улавливала лишь ароматы овсянки для Ремингтона и бекона – они вплывали в комнату с кухни. Интересно, подумала я, можно ли отвертеться от завтрака, снова заснув, но тут же вспомнила, что мне необходимо найти Бога и миссис Кризи, а без завтрака тут не обойтись.

Мама была сегодня какая-то очень тихая. Молчала, когда я вошла в кухню, молчала все то время, пока я ела рисовые хлопья, молчала, когда я ставила миску в раковину. Но весьма странным казался тот факт, что, несмотря на молчание, она все равно оставалась на кухне самым шумным человеком.

Отец сидел в углу и протирал туфли клочком газеты, мама носилась вокруг буфета и шкафчиков. Время от времени он изрекал нечто вполне тривиальное – наверное, желая проверить, получится ли втянуть кого-то в беседу. Он уже пытался поговорить о погоде, но никто не поддержал тему. Он даже заговорил с Ремингтоном, но тот лишь стучал хвостом по линолеуму и казался смущенным.

– Значит, первый день каникул, – сказал отец.

– М-м-м… – Я подошла к холодильнику, сунулась посмотреть, из чего будет сегодня состоять ленч.

– И как же вы с Тилли собираетесь провести лето?

– Мы ищем Бога, – отозвалась я из глубины холодильника.

– Бога? – удивился он. Я слышала, как трется бумага о кожу. – Ну, тогда вам есть чем заняться.

– Это не так уж трудно, как думаешь. Бог, он повсюду.

– Повсюду? – спросил отец. – Лично я не уверен. Такое впечатление, будто он старательно обходит этот городок стороной.

– Ой, только не начинай, Дерек. – Я посмотрела поверх дверцы холодильника и увидела, как мама протирает полотенцем столовые приборы и запихивает их в выдвинутый ящик. – Я ведь уже объяснила тебе, почему не пойду.

– Да я не об этом. Но раз уж ты упомянула…

Я так и застыла у полки йогуртов с черной смородиной и дюжиной яиц от домашних несушек.

– Мне незачем оправдываться. За всю жизнь успеешь находиться по похоронам, и вовсе не обязательно являться на те, где тебе совсем не хочется быть.

– Просто боюсь, что вообще никто не придет. – Отец перестал чистить туфли и теперь разглядывал их. – Я пойду, если получится сорваться с работы. Два часа дня – конечно, не самое удобное время.

– Мамочка Тощего Брайана там будет, – отозвалась мама.

– О, она ходит на все похороны. Единственное, ради чего готова выйти из дома. – Отец сунул щеточку в коробок с ваксой. – Они с сынком друг друга стоят.

– И вообще я знала Энид не слишком хорошо. – Мама поднесла ладони к лицу, и я услышала, как она глубоко и горестно вздохнула. – Ужасно, что она умерла вот так, в одиночестве, но не думаю, что от моего присутствия на похоронах ей станет легче.

А, та женщина с Тутовой улицы. Я становилась просто отличным детективом.

– Ну, как знаешь, – заключил отец, и мама снова погрузилась в молчание.

– Просто не верится, что миссис Форбс нам соврала, – сказала Тилли.

Я созвала экстренное совещание у себя в спальне. Не идеальный вариант, поскольку Тилли легко отвлекалась, но миссис Мортон поехала навестить могилу мужа, и запас шоколадных печений и прочих вкусностей на ее кухонном столе стал временно недоступен.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

«Хиллман-хантер» – популярная в 70-е гг. XX в. модель английского автомобиля. – Здесь и далее примеч. пер.