Мила Менка - Жемчуг покойницы. Сборник рассказов

• Название: Жемчуг покойницы. Сборник рассказов
• Автор: Мила Менка
• Жанр: Триллер

…Однажды Смерть пригласила в гости Любовь, и чтобы та не замерзла в стылом сумраке, решила затопить печку. Печь была такая закопченная и грязная, что Смерти стало неловко. Подумав, она решила выложить её снаружи изящными, цветными изразцами, на которых были бы изображены сценки из жизни людей. Каждый рассказ Милы Менки – это изразец на печи, которую Смерть зажигает во Имя Любви.

---

В окошках соседних домов немедленно показались лица любопытных горожан. Возница был нездешний – это они сразу определили по крою штанов и чудным сапогам с большими отворотами и коваными мысами.

Соскочив с козел, кучер обошел повозку сзади и помог выбраться женщине, которой, судя по осанке, было лет около двадцати пяти. Несмотря на июльскую жару, с утра дававшую о себе знать, женщина была одета в чёрную юбку, заметавшую её следы, когда она шла к дому по пыльной дороге, и чёрную же блузку, с рукавами длинными настолько, что были видны лишь кончики её тонких пальцев. На голове дамы красовалась шляпка с вуалеткой, скрывавшей лицо наполовину и оставлявшей для обозрения лишь великолепно очерченный рот и подбородок с ямочкой посередине. Волосы были зачёсаны и убраны под шляпку. Величественно, словно королева, она вошла в дверь, которую распахнул перед ней, предварительно содрав доски, извозчик.

– А она хорошенькая! – закручивая ус, сказал Райда, отвернувшись от окна, но столкнувшись с сердитым взглядом жены, поспешил добавить: – Правда, худа – может, болеет?! Да и лица не видать…

Женщина презрительно фыркнула и отняла у мужа пивную кружку, которую тот любовно прижимал к животу.

– С утра залил глаза свои бесстыжие! – прошипела она и, обтерев кружку передником, поставила её на полку.

– Ну что ты, что ты, Мария, взъелась?! Ты же знаешь: из-за проклятой жары я чувствую себя совершенно ни на что не годным. И лишь глоток холодного пива…

– Хватит болтать, Райда… – перебила его жена. – Скоро обед, иди работай.

– Но жена… Всего лишь кружечку, а? Жарко…

– Ну уж ладно, – смягчилась Мария, – что с тобой сделаешь, старый ты черт!

Райда мигом добрался до кружки и спустился в подвал, где в холодке стоял вожделенный жбан превосходного пива, насыщая влажный воздух запахом солода и хмеля. Мужчина втянул носом и, зажмурив глаза, покрутил головой от удовольствия.

Между тем его жена, повязав на голову пёструю косынку и схватив корзину, вышла из дома. В это время она обычно отправлялась на базар, но сегодня повернула в противоположную сторону. Пройдя несколько шагов, она столкнулась с соседкой Петрой, к которой направлялась для того, чтобы поделиться последними новостями. И как оказалось, Петра сама спешила к ней.

– А у нас напротив, в дом Пейца, вселилась какая-то женщина вся в чёрном! – выпалила Мария.

– Да. Мой младший сынишка тоже её видел! – закудахтала Петра. – Вот, иду к тебе спросить: что за особа, откуда свалилась на нашу голову?

Мария подняла вверх брови:

– А мне почём знать? Она только приехала… И кучер у неё… такой чудной! Но он почти сразу уехал, как только содрал доски, которыми был заколочен дом.

– А может нам… – неуверенно начала соседка.

– …Зайти? – продолжила Мария. – Не думаю, что сейчас это удобно, дорогая… Эта дама, должно быть, устала с дороги – ей надо разложить вещи… Впрочем…

Возможность увидеть содержимое чемоданов странной незнакомки так понравилась Марии, что спустя мгновение, переглянувшись, они с Петрой направились к дому Пейца, по дороге обсуждая, кому стучать в дверь.

Однако на подходе к дому женщины замедлили шаг: у редкой ограды был привязан мерин, принадлежавший полицмейстеру Самсону Казимировичу Дыбенко, – поэтому в дом кумушки зайти не посмели. Испытав жесточайшее разочарование, они направились на рынок, где местные старухи уже вовсю промывали кости незнакомке и строили самые разные предположения относительно её появления в городе.

***

Самсон Казимирович был неприятно удивлен оказанным ему прохладным приёмом. Будучи одним из отцов города, он привык к совершенно иному обращению. Вдова же не предложила ему даже чаю! Бумаг, подтверждающих ее личность и право на дом, у неё не оказалось, но она заверила Самсона Казимировича, что к вечеру все документы доставят. К большому неудовольствию Дыбенко, никакого повода задержаться он не обнаружил, к тому же по всему было заметно, что хозяйка тяготится его присутствием: она поминутно смотрела в окно, словно ожидая кого-то, и на все вопросы отвечала только «да» или «нет».

– Так значит, Эва Пейц… Я мог где-то видеть Вас раньше? – сделав последнюю попытку завязать сколько-нибудь содержательный разговор, спросил Дыбенко.

Вдова, несмотря на жару, плотнее закуталась в шаль – и отрицательно покачала головой.

– Ну что же… – полицмейстер окинул влажным взором чёрную стройную фигуру и с сожалением поднялся, – думаю, что скоро у нас с Вами будет случай познакомиться поближе.

– Несомненно… – рассеяно пробормотала Эва, с облегчением подавая ему фуражку.

От вдовы Самсон Казимирович сразу же направился в трактир. Настроение его было препоганым – он чувствовал себя оскорблённым.

«Да кто она такая, эта Пейц? Что о себе возомнила?!» – думал он.

Вспомнив её мужа, Йозефа Пейца, которого считал полным ничтожеством, он в очередной раз удивился: что такая цаца, как Эва, могла в нём найти? Выпив подряд две кружки холодного пива, полицмейстер поспешил к губернатору, чтобы доложить о подозрительной вдове.

По дороге Дыбенко встретил Панкрата Сиза, работавшего у него писарем, и грубо отчитал его за то, что тот посмел отлучиться из участка. Выпустив пар, полицмейстер почувствовал себя значительно лучше. Проходя торговыми рядами, он выбрал букет белых роз в подарок жене губернатора и, ущипнув цветочницу, ответившую ему смущенным хихиканьем, вновь ощутил себя хозяином города.

***

– Стало быть, Пейц сам подписал эту бумагу? – недоверчиво вертя в руках дарственную на дом, спросил губернатор Брыльский.

Наслышанный от городничего Дыбенко о красоте и манерах странной вдовы, Роман Янович решил лично познакомиться с нею и вызвал её к себе под предлогом проверки бумаг, дающих ей право на наследство Пейца.

– Да, Ваше превосходительство, собственной персоной, – кивнула вдова.

– И значит, Йозеф скончался в прошлом году, а Вы его вторая жена? – маленькие умные глазки буравили изысканную овальную брошь, скреплявшую на груди вдовы тонкую кружевную шаль.

– Именно так, Ваше превосходительство… – потупилась Эва.

– Но помилуйте, сударыня… Обстоятельства, при которых Ваш муж покинул город, весьма необычны… Быть может, Вы объясните мне причину его столь… внезапного исчезновения? Почему он не взял с собой ничего из вещей?

Вместо ответа вдова, скрестив руки на груди и глядя Брыльскому в глаза, спросила:

– Вы когда-нибудь были в Павице?

– Нет. Не бывал-с. Но…

– Жаль! – перебила его Эва. – Там восхитительные места, и люди никогда не совершают необдуманных поступков. Что же касается Йозефа, то признаюсь Вам: я не сразу заметила, что он страдает редким заболеванием, когда человек ходит по ночам, совершая странные, а порой и страшные поступки, а потом вовсе ничего не помнит.

– Но позвольте, сударыня, как же Вы смогли выйти замуж за человека, который не помнит, кто он и что он? – искренне удивился Брыльский, наливая себе воды из графина, стоявшего на столе, в гранёный стакан, и залпом осушив его.

– А это уже моя тайна… – томно прошептала вдова и рывком сняла головной убор.

По плечам её рассыпались роскошные длинные волосы, отливающие медью – было совсем непонятно, каким образом ей удавалось убирать их под шляпку.

Женщина подошла к опешившему губернатору и положила ему на колено ножку в чёрной атласной туфле. Не зная, как себя вести, Брыльский покраснел как рак – тем не менее, дрожащая рука его всё же провела по голени и выше.

Внезапно он отдернул руку, будто обжёгшись, и прохрипел:

– Отставить! Что Вы себе позволяете? Я при исполнении!

Вдова усмехнулась, но ногу убрала – и поправляя подвязку, кротко сказала:

– Простите меня, Ваше превосходительство! Я… я не знаю, как это получилось!

– Ну… – смутился вконец Роман Янович, всё еще находясь под впечатлением, – полно. Я прощаю Вас, Эва. Такая молодая… хм… без мужа…

Он вздохнул, восстанавливая дыхание, и, приложившись к затянутой чёрной митенкой ручке вдовы, проводил её до дверей.

…Ночью, ворочаясь в постели, он никак не мог заснуть: перед глазами стояла бесстыжая Эва с горящими глазами и вздымающейся грудью. Руки его помнили приятный холодок её шёлкового чулка, и воображение рисовало самые пикантные картинки. Анастасия Захаровна носила чулки лишь по праздникам, и то бумажные.

Брыльского бросало то в жар, то в холод. Храп жены так раздражал его, что ему захотелось задушить её, накрыв подушкой. Желание это было настолько сильным, что он встал, натянул форменные штаны и вышел во двор, чтобы остудить разгорячённое воображение лёгким ветерком и хоть как-то привести мысли в порядок.

Не только губернатору не спалось в эту ночь: Мария Райда сидела на крыльце своего дома и неотрывно смотрела на окна, которые вдова, спасаясь от назойливых взглядов, уже успела прикрыть простенькими занавесками. Форточки также были закрыты – хотя во многих домах жители открывали окна и двери настежь, чтобы впустить ночную прохладу.