Мария Буркова - Верхняя пуговица. Ъ-космоопера, неизбежность человеческой истории

• Название: Верхняя пуговица. Ъ-космоопера, неизбежность человеческой истории
• Автор: Мария Буркова
• Жанр: Научная Фантастика

Космос безжалостен к человеку. И потому водить звездолёты – не для простого смертного. Однако космофлот существует, потому что нужен человечеству. Да, офицеры-лётчики могут всё. Но чего им стоит это – охранять безопасность всех остальных? И почему они – такие? Сами они себя справедливо считают обычными людьми – и это действительно так, просто дисциплина выше всего остального. Галактика требует от людей высшей степени человечности – и только пилот звездолёта способен достичь этих высот.

---

– Джина, я вернулся, я заберу тебя отсюда, ты только держись за меня, хорошо? – плохо понимая, что говорит, Скайстон смотрел в её глаза, надеясь увидеть там перемену к лучшему. Бесполезно. Однако руки девушки скользнули вверх и остановились на его предплечьях. Она вымученно выдохнула.

– Темпл, подними меня, не получается. Я не вижу тебя.

Скайстон со сдавленным стоном повиновался и осторожно поднял её, обнимая за плечи – девушка плавно потянула ноги, сгибая их в коленях. Теперь она почти самостоятельно уселась, опираясь полностью на него руки и прижавшись корпусом к нему, а он так и остался стоять на коленях. Глубоко вздохнув, Джина вдруг сделала резкое движение и правой рукой схватила его за волосы. Из-за этого он неосознанно приблизился лицом к её глазам почти вплотную.

– Вроде он, – задумчиво произнесла бывшая принцесса. – Темпл, скажи ещё что-нибудь, пожалуйста.

В груди натурально саднило, и Скайстон стряхнул с себя этот кошмар.

– Некогда особо говорить, сейчас двинем бегом до «Демона», там придёшь в себя. Идти сможешь или мне нести тебя?

– Поставь меня на ноги, проверим, – Джина будто случайно прижалась переносицей к его шее…

Это получилось без особого труда, но Скайстон заметил, что девушка и не собирается размыкать объятия. Пожалуй, она права, мелькнула мысль. Если нас пристрелят на выходе, к примеру, всё будет зря. Что это с её глазами? Блестят? Этого ещё не хватало, а ведь я и не подумал даже. Ладно, рискнём, а то ещё вот как не будет больше ни разу такой возможности, и буду я идиотом в её же глазах… Темпл прижал к себе свою драгоценность покрепче и припечатал её губы крепким поцелуем. Тут же захмелел, ощутив ответ. Да такой, что сомневаться в успехе затеянного предприятия Темпл перестал – даже если лететь пришлось только за этим, то жизнь была прожита не зря, сколь бы мало её не оставалось уже…

– Ты всё ещё сомневаешься, что это я? – с озорной усмешкой проговорил Скайстон. – Как только мы выберемся отсюда, я смогу доказать это пожёстче! А пока дай-ка я на тебя шлем одену, там снаружи погода дрянь.

– Теперь нет, – девушка говорила спокойно, но вымученно, как человек, отходящий от наркоза. – Идти смогу, но придётся тебе вести, так что командуй сам.

– Джина, не бойся, мы выберемся, оба, – неизвестно откуда взявшаяся уверенность в голосе Темпла была сейчас очень кстати. – Я останусь с тобой, – она молча кивнула, но Скайстон уже успел справиться с её волосами и шлемом, крепко взял её за локоть и осторожно повёл за собой.

Имитатор всё-таки сгодился. Григораш невозмутимо тронулся впереди, настроив полифункционал на обычный режим. Так удалось пройти около половины пути, и Скайстон спиной и грудью ощутил опасность. Рефлекс снова не подвёл, Темпл будто не глядя обернулся, и выстрел пришёлся как раз по бурой фигуре в остроконечном балахоне футов четырёх ростом, ещё один, ещё два. Похоже, вся группа – кровь у кхаргов мерзкого жёлтого цвета, но если бы остался ещё один, то в голове бы рвануло так, что тяжёлый обморок был бы обеспечен. Дракулеску не обернулся сразу, молодец, помнит инструкции, это тоже оказалось кстати – шесть таких же фигур обозначилось впереди, ближе к концу коридора, и тут заговорил уже полифункционал стажёра – похоже, стендовая стрельба у него была на уровне, капитану не пришлось вмешиваться.

Скайстон был рад, что Джина не видит этой паскудной жёлтой слизи, к тому же источавшей мерзкий запах, и аккуратно провёл её между телами в сплошных балахонах. Союзнички Лиги, стало быть, вовсю резвятся на территории тюрьмы – страшно даже подумать, сколько людей они успели высосать за сегодня, пока мятежники справляют свои праздники. Темпл прекрасно помнил этот кошмар – когда кхарг напал на него, разумеется, со спины, нательный крест вмиг раскалился так, что оставил ожог на коже. Эти ужасные приступы резкой боли во всём теле, удушье – никакой гарантии, что он смог бы справиться один, и если бы не реакция Джины тогда, скорее всего, чудовище победило бы. Оставили ли они вообще кого-то здесь, не превратив в пустое тело либо в биоробота? А ведь когда Темпл сам был арестантом в этом проклятом месте, никакие кхарги его не навещали. Да и безопасники, снявшие его со стенда, ничего не знали толком об этих «мудрых советниках». Ну и дела… Сами-то офицеры Лиги представляют, с чем имеют дело? Или они уже сами кхарги, но пока в человеческом обличье? Скайстон вспомнил, как его самого без всякой причины взялся избивать дежурный квестор – а Эдвард Рокк, похоже, ничуть не удивился, хотя сам был вовсе не из сброда Ормандо, а в прошлом кадровый имперский штурмовик. Не то, чтоб было очень больно и обидно – хоть это и так, разумеется, но угнетала сама бессмысленность экзекуции и то, что офицеры сами пачкаются об это занятие. Но выпустить кхаргов на людей в камерах… Кем же надо быть тогда, а, Генрих Стремительный? Неужели не знаешь вовсе, что творится твоим именем у тебя под носом?

Они снова встретились с этими молчаливыми чудовищами почти у входа к посту безопасности, в помещение которого ворвались из пустыни. Две фигуры суетливо подпрыгивали у двери – по одному выстрелу сделали капитан и стажёр, ещё четыре оказались внутри помещения поста, они кружились в каком-то танце, что ли, возле убитых Дракулеску солдат. Холодеть от ужаса при взгляде на это действо мужчинам было некогда – только тихий шорох выстрелов, и оба постарались не смотреть на то, что стало вываливаться из мерзких мишеней, да ещё порадовались про себя, что их спутница не видит происходящее. На выходе на из бетонного склепа Скайстон переключил имитаторы, взвалил Джину себе на плечо, сказав ей что-то спокойное и ласковое, и предупредил стажёра:

– Прикрывай, я двину к лендеру без оглядки.

Дракулеску молча кивнул, выбираясь первым под бладенское солнце. Он был спокоен – приборы не фиксировали ничего подозрительного, да и серый песок под ногами уже казался симпатичным после того, что произошло только что. Всё-таки Скайстон силён – бегать по такому грунту с такой нагрузкой… Григораш даже перешёл на форсажное дыхание, чтоб не отстать – кажется, ему самому ещё не приходилось так развлекаться не на тренировке. И лендер, похоже, в этот раз гнал гораздо быстрее, хотя капитан вёл его одной рукой – другой он крепко держал запястье девушки, почти лежавшей рядом на пассажирском сиденье. Роль молчаливого охранника не доставила сейчас никаких хлопот – хотя и стоило ожидать подвоха ежеминутно на этой земле, видимо…

Лендер лихо закатился по аппарели внутрь «Демона», она тут же взялась закрываться. Дракулеску поймал себя на том, что ощущает себя ещё спокойнее, и, быстро избавившись от бронекомба и оружия, помчался на мостик. Проверка его даже обрадовала – за время их отсутствия ничего не произошло, и ничего, похожего на погоню, датчики не фиксировали. Только бладенское солнце намекало, что собирается лихо завалиться за горизонт, да появился некий вечерний бриз, что ли – совсем не сильный, но десяти минут его вполне хватит, чтоб заровнять следы на песке. В сумерках же сам «Демон» станет похож на одну из дюн. И ведь никакого шума в эфире, ещё бы так с пару часиков, право. Что там за шум в риддерике? Вроде как голос спасённой пленницы, что-то о том, что седины у Скайстона прибавилось. Но ведь это значит, что… Обернувшись, Григораш так и застыл, не шевелясь и радушно улыбаясь.

Капитан появился в своём обычном виде, не забыв пришнуровать плащ, но синюю повязку с золотыми крестами со лба не снял. Он аккуратно нёс свою добычу на руках, распакованную от комба, и его лицо казалось освещённым каким-то ярким светом – вечно хмурый владелец «Демона», оказывается, умеет улыбаться, хоть и только глазами. Ого, а леди Оранта и вовсе настоящая принцесса, что бы там не говорили – такой красивой женщины раньше наблюдать не приходилось. Скайстон говорил ей что-то успокаивающее, совсем тихо, но полным нежности голосом, и Григораш счёл нужным быстро сделать вид, что занят показаниями приборов. Тем временем Темпл упаковал девушку в пассажирское кресло, и удалось расслышать:

– Хорошо, хорошо, останешься тут и будешь видеть меня. Когда мы выберемся отсюда, ты совсем успокоишься, а пока глотни вот и перестань уже дрожать. Раз я изменился, значит, настоящий, логично? Что? Моя личная, на выпускном курсе все разрабатывают себе аксессуары, это входит в программу. Мало ли чего ты обо мне не знаешь, больше знаешь – крепче пьёшь. Потом расскажу как-нибудь, – и капитан без спешки, но быстро очутился в своём кресле.

Стажёр позавидовал этой его аристократичной грации в обычных движениях – в знакомых ему ранее пилотах ни следа величия не было, скорее некая заполошность и резкость присутствовала. Те же торговцы, что временами появлялись на базе у республиканцев, держались нарочито брутально, даже сверх всякой меры вежливости. Капитан тем временем очень спокойно и с деловитой быстротой работал, вскоре глянул на второго пилота с вежливым вопросом во взгляде. Григораш с готовностью кивнул, подтвердив готовность, и с удовольствием расположился на своём месте. Скайстон ровно выпрямился, плавно кивнул ему, и, застыв ровным взглядом на секунду в никуда – сейчас этот взгляд излучал спокойствие, а не тревогу, как раньше – и аккуратно потянул штурвал на себя. «Демон» тихо вздрогнул и всплыл над поверхностью планеты, уходя едва ли не прежним курсом на ночную сторону. Стало ясно, что в кровавых бладенских сумерках он сейчас похож на некую нереальщину заката – из тех, о которых не хочется думать, что же это на самом деле такое. Кроме того, его могут принять даже за местный эклекар, на котором пьяная вдрабадан солдатня вздумала проветриться под вечер – так что есть огромная доля смысла в известной директиве «поспешай медленно!».